Дверь в домик была приветливо открыта.
— Можно? — остановился я у самого порога, спросив, прежде чем войти. Сила силой, а банальную воспитанность, о которой забывала та же рыжая, никто не отменял.
ответом была тишина.
— Заходите, — раздался голос изнутри. — Я ждала тебя.
Честно признаться, я ожидал, что меня встретят недовольством и враждебностью, но голос хозяйки был спокоен и мягок. Правда меня это насторожило куда больше, чем если бы мне начали с порога грубить.
Я осторожно, чтобы не приложить и без того бедную Стрекозу головой о косяк, вошёл внутрь.
Внутри он был самым обычным домиком, избушкой, уютным и простым без каких-либо изысков. Чистый, прибранный, с тарелками в кухонным шкафу, книжками на полках и цветами на подоконнике. У окна стоял стоял с тремя стульями, а в дальнем углу расположилась кровать. Ведьма-целительница же стояла в самом центре в обычном наряде крестьянки, сложив руки на переднике.
Помня прошлую ведьму из лесов Шаммо, я ожидал увидеть загадочную личность, которую столь уважают церковники, спокойную и опасную, как болото, но женщина передо мной выглядела самой обычной, которую только можно было увидеть. Разве что высокая. Метра два ростом, она могла спокойно дотянуться до потолка.
— Ожидали увидеть кого-то более внушающего трепет? — улыбнулась миролюбиво.
— Если честно, то да, — кивнул я, после чего приподнял Стрекозу. — Куда её?
Она указала пальцем на кровать.
— Твоя жена? — спросила ведьма, окинув взглядом Стрекозу, когда я положил её на кровать.
— С чего вы это взяли?
— Не знаю. Почувствовала, — пожала она плечами. — Я же всё-таки целитель.
— Я знал одного целителя, однако она не обладал каким-либо… даром видеть то, что скрыто от глаз. Вы скорее похожи на одну пророчицу.
— А ты знал много ведьм-пророчиц?
— Одну. И она тоже вызывала у меня вечные подозрения и недоверие. Так откуда вы узнали, что она моя жена?
— Пусть это останется секретом, — подмигнула ведьма. — Как звать тебя, странник?
— Лазурная Ласточка.
— А настоящее имя?
— Гуань Юнксу, — ответил я.
— А второе имя?
А здесь я уже прищурился, внимательно окинув её взглядом.
— Вы точно ведьма-ведунья?
— Может да, а может и нет… — ответила она спокойно. — У женщин должны быть свои тайны, так они выглядят более загадочными, не так ли? Да и жить становится интереснее, когда сохраняется хотя бы толика секрета.
— Ага, очень, — ответил я.
Она лишь улыбнулась, после чего кивнула на стул.
— Присаживайтесь.
— Я постою.
— Мужчины, всё наперекор делают… — она подошла к кровати, сев на самый край, после чего провела ладонью по Стрекозе от лба до самого живота. — Тебе нравится, когда тебя не любят.
Даже не спрашивала.
— Не нравится. Но так действия людей легче предсказать.
— И всё же тебе это нравится, — повторилась она. — Ты привык противопоставлять себя остальному миру, привык идти наперекор судьбе, доказывая каждый раз, что имеешь своё веское слово.
— Вы точно не обычный целитель, — прищурился я.
— Естественно, — вновь улыбнулась она. — Обычных целителей не осталось. Я живая, здоровая и перед тобой.
Я ещё раз окинул взглядом её комнату, самую обычную. Сразу бросалось в глаза то, что всё выглядело слишком уж обыденно и просто. Настолько, что это можно было принять за декорации или попытку не показывать реальную картину вещей. Словно комната для съёмки фильма, где пытаются показать самую заурядную комнату, которую ты был ожидал увидеть.
В данном случае, чтобы вселить чувство безопасности.
А для меня это чувство всегда рука об руку шло с опасностью.
— Так кто вы. На самом деле? — негромко спросил я.
А в ответ получил всё ту же спокойную улыбку.
Глава 408
— Её травма займёт достаточно много времени, — вместо ответа произнесла ведьма. — Я справлюсь с этим, однако такое всегда исцеляется долго.
— Мы не спешим. Вы, кстати, не назвали своего имени, ведьма-ведунья, — заметил я.
— Старость не в радость, даже такие важные вещи вылетают из головы, — ответила она, мягко улыбнувшись. — Я — Сурена Хуа Касающаяся, рада познакомиться с тобой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как так получилось, что ведьма, и не с ковеном? — поинтересовался я.
— Наши пути неисповедимы, — пожала она плечами. — Ведь так же я могу спросить, как так получилось, что ты бросил вызов тем, с кем у тебя больше общего, чем ты думаешь? И при имени которых одни трясутся, как осенние листья, а другие прячутся в самых дальних углах, из которых носа не покажут.
— Всё сложно.
— Месть, — ответила ведьма вместо меня. — Месть — всё всегда куда проще, чем кажется, не так ли?
— Я бы не сказал, что это просто.
— Но и сложной её не назвать. Ни сомнений, ни жалости, лишь ты и твоя цель.
— Ну… да, душевные терзания меня не мучают, — согласился я. — Кстати, а как так получилось, что вы целитель? Насколько мне известно, это искусство давно утрачено в мире, и я знал, по крайней мере, двух человек, которые обладали им в полной мере.
— На одного человека больше, чем я, — улыбнулась ведьма.
— Дайте догадаюсь, вы знали Уню Люнь Тю, верно?
— Верно, — кивнула она.
Мне как-то стало неспокойно. Нет, рука к мечу не потянулась, но тем не менее я почувствовал, как в душе стало ну уж совсем тревожно. Она много знала обо мне: от того, что у меня несколько другое имя до того, что я иду мстить. То же самое знала лишь Люнь, ставшая частью Злюнь. И если они связаны…
— Ты очень громко думаешь, — беззлобно произнесла она. — Я знала Уню Люнь Тю ещё когда та обучалась целительству. Сложно забыть столь одарённую ученицу, которую обучали лучшие.
— Но это было…
— Очень давно, — кивнула Сурена. — Но и я не сказала, что сама молода. Она была хорошей девушкой, доброй, отзывчивой и очень мягкой.
Я пробежался взглядом по Сурене, однако уровень сказать, к сожалению, не смог. Она его банально скрыла с глаз, что даже мне не удавалось его разглядеть.
— Сейчас по ней этого и не скажешь.
— Чаще всего страдают те, кто не имеет брони. Вот у тебя она есть. У тебя есть убеждения, опыт, пережитая боль, которая позволяет тебе держать удар. Это твой щит, твой вечный спутник и надежда. А некоторых ничего подобного нет.
— Вы защищаете Люнь?
— Я лишь хочу сказать, что она под слоем той грязи, которой покрылась, под бронёй злобы и ненависти, в которую облачилась, всё та же добрая девушка.
— Её это не спасёт.
— Не спасёт. Но это, возможно, спасёт тебя.
— А вы подозрительно много знаете обо мне, — прищурился я.
— Верно. Но и ты ведь верно заметил, что я не простая ведьма, не так ли?
— Значит ведьма-провидица всё-таки.
— Скорее я вижу людей глубже, чем тем хотелось бы. Я всегда исцеляла людей, всегда шла дорогой, на которою меня поставили. Видела, что болит у людей, видела, что их тревожит и теперь вижу гораздо глубже, чем видит кто бы то ни было. Но и ты не удивлён.
— Я вообще перестал чему-либо удивляться, если честно, да и уже встречал подобную вам, — ответил я, а после некоторого раздумья спросил. — А кто обучал вас целительству?
Она сказала, что познакомилась с Люнь ещё во времена, когда та училась целительству. Но это было не просто давно, а хрен знает когда, может тысячи лет назад. Хотя не может, а именно что тысячи лет назад, до войны чёрных с белыми, когда мир не был расколот войной.
И ведьма ведь сказала, что помнит Люнь ученицей и познакомилась с ней, когда та ещё обучалась целительству. Обычно говорят, что познакомились, когда обучались обе целительству или когда учились вместе, и никто не называет товарищей по парте учеником или ученицей, как-то так. Здесь звучало скорее, что это Люнь обучалась целительству, а она…
— Мой отец. Он обучал меня, и он же обучал Уню Люнь Тю к счастью.
— К счастью? — меня слегка передёрнуло. — Она истребила столько людей, насколько мне известно, что хватило бы на город, если не на империю. И вы говорите, что её обучили, что и привело к этому, к счастью?
