– Что это? Кто поёт? – спросила она.
– Кто поёт? – закричала она громче.
– Кто поёт? – завопила она что было сил.
– Птичка поёт, – обиженно отозвался Ветер. – Соловей!
– Почему так грустно? – тихонько спросила Сосулька, боясь спугнуть песню.
– О доме, о детках скучает! – ответил Ветер.
– Какой он, расскажи? – попросила Сосулька
– Маленький, серенький. На воробышка похож – только меньше…
– Почему не улетает? – прошептала сосулька
– В клетке поет! Не может он улететь. Железные прутья его не пускают. Железные двери, – сказал Ветер и загрустил ещё больше, а про себя подумал, – день не удался. Пойду, высплюсь. Может, завтра распогодится.
Наступила ночь. В темноте Сосульку одолевали грустные мысли. Жалко ей стало маленькую птичку. Первый раз в жизни стало ей кого-то жалко. Услышала Сосулька, как внутри у неё зарождается незнакомый звук, как будто маленький молоточек стучит.
– Неужели это сердце во мне проснулось? – удивилась Сосулька. – Значит, оно было?
– Было! Было! Было! – отчаянно стучало сердце.
– Оно просто спало?! – догадалась Сосулька
С этого дня Сосулька стала ждать, когда откроется форточка. Очень ей хотелось вновь услышать дивную песню. С этого дня Сосулька стала плакать. Как услышит песню, так и заливается крупными слезами – каплями. Капли падали прямо на клумбу. Это были не простые слёзы, а слёзы жалости, и были они вовсе не холодными, а тёплыми. Клумба начинала оттаивать. Наступала весна. День ото дня песня соловья становилась всё грустнее и грустнее. Слёзы Сосульки всё крупнее и крупнее. Они напоили зёрнышко, прятавшееся от морозов в земле клумбы.
Зёрнышко зашевелилось. Маленький зелёный росток, сначала робко, а потом всё сильнее и сильнее пробивался наружу и, наконец, вылез.
– Мама! – закричала девочка из окна, на котором стояла клетка с соловьём. – Смотри, наша клумба зацвела! Какие замечательные сильные побеги!
Мама девочки перегнулась через подоконник открытого окна и посмотрела вниз.
– Правильно! – сказала она. – Они и должны быть сильными. Сосулька над ними растаяла, полила их талой водой. Талая вода, доченька, самая полезная для растений. Молодец, сосулька!
Истекая последними каплями, Сосулька услышала, как её в первый раз в жизни похвалили.
– А это оказывается приято когда тебя хвалят, – подумала сосулька становясь всё меньше и меньше.
Чуть позже на клумбе выросли цветы, они источали такой волшебный аромат, что прохожие останавливались подышать чарующим запахом.
Однажды утром, окно с соловьём вновь отворилось: девочка открыла дверку клетки и выпустила птичку на волю:
– Лети домой! – сказала она – Весна! Теперь ты не замёрзнешь!
Если бы Сосулька видела это, она была бы счастлива. Зато это видел Ветер перемен:
– В следующую зиму, – подумал он про себя, – обязательно расскажу эту историю Сосульке. Пусть знает – слёзы сострадания обязательно согреют чьё-то сердце.
Часть пятая. Любопытинки для знаюшек и умняшек
Почему медведь спит зимой?
В то время, когда медведь ещё не спал зимой, он шатался по лесу. Шатался неприкаянный, злой, нечёсаный, голодный. Зимой в лесу медведю трудно. Ни тебе ягоды, ни мёду. Кедровые орешки, конечно, под снегом лежат – иди, ищи. Только пока ползаешь, спину сорвёшь. Мясцом тоже можно разжиться. Но его ещё догнать надобно. А как догнать, когда сил с голодухи нет? Вот голод и растёт внутри медведя, пухнет день ото дня. К середине зимы ничего в медведе не остаётся, кроме желания накормить свой голод.
Однажды, непогожим днём, (а в эту пору у медведя все дни непогожие) наткнулся косолапый на двух ребятишек – девочку и мальчика. Прыгали дети рядом с рябиной. Она одна в лесу среди белых снеговых одеял красными ягодами разукрасилась – вот мол, посмотрите какая я модница, да красавица! Медведь ягоды рябины не любил – горьковата, кисловата. Изжога после неё до самой весны горло жарит, хоть криком кричи! Ничто не поможет. А ребятки ему понравились – полненькие плотненькие. Вообще-то, медведь людей не ел, остерегался. Человек человеку рознь, такой может попасться любитель медвежатины, сам тобою отобедает – не поперхнётся. Но голод не тётка с ним не договоришься. В лихую несытую зиму на кого угодно, без разбору, бросишься, лишь бы голод утешить!
Присел медведь подле небольшой елочки, прислушиваться стал, присматриваться – нет ли рядом грозного родителя детишек с рогатиной, или того хуже, с ружьём. А детки тем временем вокруг рябины бегали, ягоды собирали и между собой переговаривались:
– Ой! – звенела колокольчивым голосом девочка, – я каждую ночь говорю: «Сон Самсон присни мне сон, да чтоб красивый, приятный и цветной, чтобы эльфы летали, чтобы кони скакали и котята мяукали!»
– И что, снит тебе сон, Сон Самсон? – басовитым голосом спросил мальчик.
– Снит! – звякнула девочка, укладывая очередную гроздь рябины в корзинку. – Ещё, как снит!
– Что сегодня приснил? – спросил мальчик, пытаясь, подтянуть к себе толстую ветку. На ней притулилась горка рябины, все ягодки которой, были одеты в снеговые шапочки.
– Сегодня приснил озеро. Кра-си-вое! Лесное, – девочка зажмурилась от удовольствия. – На озере цапли цапелюшек выводят, кувшинки кувшинчики на волне качают. Журавли ходят важно, длинные ноги в коленях то складывают, то распрямляют, а рыбы над ними смеются. Там хи-хи, здесь хи-хи, будто струны бренчат…
– Ух ты, – подумал медведь, – Мне бы на то озеро попасть. Уж я бы рыбы наловил! Уж я бы наелся…
– А дальше что? – нетерпеливо спросил мальчик.
– Дальше русалки из омутов вынырнули. Танцы на воде устроили, ныряния акробатические показывали, рыбками жонглировали. Ух, и потеха была!
Медведь за ёлкой на пенёк присел, лапой косматую башку подпёр, представил, как рыбки над водой летают, и все ему прямо в рот. Представил, и есть, почти, расхотел.
– Ничего себе, – подумал медведь, – Я даже с пенька не встал, никуда не лез, ни за кем не гонялся, а голод скукожился. В маленький шарик превратился, и где-то внутри спрятался. Что это со мной? Заспал, наверное?
Дети к тому времени полные корзинки рябины набрали, собрались уходить. Тут медведь спохватился. Обед уходит! Вывалился из-за елки кубарем, прямо под ноги ребятам угодил.
– Ой-ой-ой! – закричала девочка от ужаса.
– Ай-ай-ай! – забасил мальчик от неожиданности.
– Да, не орите вы! – шикнул на них медведь. – Не буду, я вас есть, передумал я!
Дети застыли в ожидании.
– Но при одном условии. Если она, – медведь указал коготком на девочку, – научит меня смотреть сны.
– Ну, это проще простого, – осмелела девчушка. – Забираешься в сугроб, поудобнее пристраиваешься, лапу под щёку подкладываешь, присказку говоришь: «Сон Самсон присни мне сон, да чтоб красивый, приятный и цветной. Чтобы эльфы летали, чтобы кони скакали и котята мяукали!»
– Зачем мне про коней и котят? – заворчал медведь. – Кони бегают быстро, а котята малы. Их штук тридцать проглотить надо, чтобы насытиться. А я не живодёр! Мне котят жалко. Хочу сон про медок, и про орешки.
– Ну, тогда так, – деловито сказала девочка, – Чтобы бочки медовые стояли и орешки прямо в рот попадали. Так подойдёт?
– Так подойдёт! – медведь зажмурился, попытался представить, как всё будет. Представил и спохватился, – Только пчёл кусачих в этом сне не надо, пусть они в других снах кусаются…
– Пусть! – хором согласились дети.
– Давайте ваши корзинки, – миролюбиво сказал медведь. – Чтоб никто не обидел, доведу вас до кромки леса. Дальше сами доберётесь. Там до людского жилья недалеко.
Проводив ребят, медведь отыскал в глухом уголке леса самый большой сугроб, залез в него и улёгся. Только голову на лапу пристроил, только глаза закрыл, только присказку сказал – тут диво и началось.
Оказался медведь вовсе и не в лесу, а в белом поле. И поле то было не совсем ровное, а кое-где небольшими ледяными горками взбугривалось. Но не это удивило медведя, медведя удивило НЕБО! В нём, ни за что не цепляясь, висела разноцветная гирлянда из множества лампочек. Они сияли так ярко и празднично, что медведь рассмеялся. Он смеялся первый раз в жизни, громко разухабисто, как паровозный гудок при въезде в туннель. Лампочки, заслышав смех медведя, стали ему подмигивать. Потом выстроились в хоровод и закружили косолапого в пёстром вихре танца. Танцевал медведь тоже первый раз в жизни – ему понравилось. Устав, плюхнулся лесной зверь на хвост и завалился на спину. Над ним сияло небо и чьи-то большие голубые глаза. В этих глазах горело столько любви и нежности, что медведь зажмурился от счастья.
Когда он, наконец, открыл глаза и присмотрелся, то увидел над собой Большую Медведицу.
– Как хорошо ты смеёшься, – сказала она. – Как хорошо ты танцуешь, какой ты красивый. Я, кажется, в тебя влюбилась…
