Не получится? Гаврилин поискал глазами вокруг себя. Палку бы поувесистее. Отломать с дерева у него уже может не получиться. Не видно? Ладно, Бог с ней, с палкой.
У него есть шнурок. У него в штанах есть шнурок. Страховка для резинки.
Шнурок. Гаврилин попытался поднять край куртки. Фиг там, кровь и мороз спаяли его спортивный костюм в подобие комбинезона.
Пальцы проскребли по ткани куртки. Не ухватил. Еще раз. Хорошо. Теперь рвануть, отодрать.
Вот он, шнурок. Гаврилин торопливо потянул за конец шнурка. Если сейчас окажется, что узел запутался, он не сможет его развязать. Пальцы не гнутся. Совсем не гнутся.
Гаврилин снова посмотрел на остановку. Ребенок затеял беготню, мать что-то невнятно ему говорит. Изо ртов пар. Они даже на месте не топчутся, им тепло. У них теплая одежда.
Шнурок развязался легко, Гаврилин намотал его край на правую руку и потянул. Только бы не оказалось на нем еще узла. Только бы не оказалось!
Нету. Нету узелка. Все нормально. Гаврилин осторожно намотал на левую руку свободный край шнурка. Скрестить руки перед тем, как набрасывать на шею противника. Как в свое время показывал инструктор.
А потом только крепко стягивать концы шнурка. Всего тридцать секунд. Тридцать секунд и человек замрет с посиневшим лицом и вывалившимся языком. Главное, крепко удерживать концы удавки. Вот так. Ничего, что пальцы потеряли чувствительность. По два витка шнурка на руку. Не соскользнут.
Он убьет. Он готов. Гаврилин еще раз посмотрел на стоящих у дороги. Кого он убьет? Смешно.
Гаврилин опустился на корточки и засмеялся. Смешно. Он решился продолжить убивать, он признал, что главным приоритетом для него является его жизнь, приготовил даже орудие убийства. И что?
У него нет возможности убивать. Шутка судьбы. Как он страшно переживал первое убийство. Каким кошмаром ему виделось убийство музыканта в подвале, как он захлебывался отвращением к самому себе всего два часа назад из-за убитого охранника! Как он убеждал себя всего пять минут назад в том, что просто обязан быть логичным и должен спасти себе жизнь ценой чужой жизни. И убедил себя! Только напрасно.
Гаврилин сидел на заледеневшей земле и смеялся, уже не обращая внимания на холод. Как все просто. Как все подло.
Вдалеке послышался рокот. Мотор. Старый, заезженный автобусный двигатель.
А может? Гаврилин встал, тяжело опершись на дерево. А может, просто выйти на остановку и сесть в автобус? Сказать, что на него напали, избили, попросить подвезти до города, а в паре километров от трассы остановить и выскочить в лес? А в автобусе отогреться.
Отогреться. Эта мысль подтолкнула Гаврилина. Ведь это выход. Это спасение. Нужно только успеть добежать к автобусу.
Гаврилин шагнул к остановке.
Грязь
– Хрен его знает, куда он делся.
– Ищите вокруг! Листья, ветки, трава. Он ведь ломился как лось, – Кирилл присел возле куста, разглядывая рыжую траву.
Нолик переложил пистолет из правой руки в левую, отодвинул в сторону ветки.
– Тут чисто. – Эта беготня по холоду уже достала Нолика, он дышал тяжело, горло горело. Сейчас бы принять грамм двести водки и на боковую. Нолик опасливо глянул в сторону Кирилла.
Сегодня Кирилл особенно не разговорчив. То ли злится, то ли боится чего-то. Есть с чего. День сегодня выдался просто чумной. Как и ночь.
Это сегодня Нолика чуть не подстрелили у клиники, потом пришлось замочить Зайца, потом Клин. А ведь свободно могли ему сказать следить за тем мужиком.
Прав был Кирилл, нужно смотреть на тех, кого замочил проще. На Зайца Нолик так и посмотрел, как на кусок мяса. Кусок дерьма. А вот Клин.
Нолику показалось, что это он лежит там на полу, в луже крови, что это на его лицо поставил ногу Краб. Блин. Нельзя так. Не прав Краб.
Ну, прозевал Клин, прозевал. Но…
И лабуха пацаны не зря помянули. Сказал ведь лабух перед смертью, что мужик этот всех замочит. Тогда, чего греха таить, пробежал мороз по коже. Даже Краб вроде пересрал там в подвале. Потом себя Нолик успокоил тем, что сказал это лабух перед самой смертью, после того как они с ним поработали. Мало ли что перед смертью может чокнутый ляпнуть.
А потом… Ведь Клин тоже в подвале был. Был. А теперь лежит скрюченный, и глаза его покрываются пылью.
Нолик сплюнул.
Куда он мог подеваться? Ведь действительно, пер сквозь лес, оставил после себя поломанные ветки, на траве вымерзшей тоже был виден след. Исчез.
– Нету? – спросил Нолик у Кирилла.
– Нету.
– Как там у вас, пацаны? – крикнул Нолик.
– Тут овраг, щас гляну! Есть!
Кирилл и Нолик подбежали к оврагу одновременно.
– Тут он навернулся, смотри как листья сгреб.
– И ветки вон поломаны, – присмотрелся Нолик и оглянулся на Кирилла, – спускаемся?
– Нет, тут будем хором дрочить. Давай бегом на ту сторону, погляди. И пушку спрячь. Дали дебилу игрушку.
Нолик засунул пистолет в карман куртки, хватаясь за ветки спустился в овраг, потом быстро выбрался на другую сторону. Тут он прошел, точно. Внутри что-то начало зудеть.
Поймаем. Поймаем. Никуда не денется. И ничего ты не сможешь мне сделать, подумал Нолик, у меня пушка. Там еще что-то Краб говорил на счет штуки баксов. Тоже нехило было бы получить. Но самое главное – зацепить мудака, пока он не замочил всех, кто был в подвале.
– Он здесь вылез, – Нолик даже махнул рукой, – сюда полез.
Кирилл вылез из оврага, вытер со лба пот:
– Который час?
Нолик глянул на часы:
– Около двенадцати.
– И куда он побежал? – спросил Кирилл.
– Вон туда! – Нолик ткнул пальцем за спину.
– А там что? – Кирилл одернул куртку и оглянулся на отставших, – Скоро вы там?
Нолик задумчиво посмотрел в ту сторону, куда вроде бы ушел тот, кого они должны найти. А что там?
– Козел! Там дорога и остановка автобусная. И скоро там пройдет рейсовый автобус.
– Ты думаешь?
– Не хрен думать, бегом!
Нолик побежал. А ведь точно, сядет гад в автобус и ищи его потом. Правда, на выезде на трассу его все равно зацепят, там точно пацаны проверят автобус. И на дороге машины, не пропустят. Но тогда и баксы им достанутся. Бегом.
Сзади шаги не отставали. Все бегут. А интересно, подумал Нолик, если они мудака этого возьмут, бабки на всех делить придется? Нолик чуть не врезался в дерево, выругался, удержался на ногах.
Простужусь нахрен, горло вон уже болит. И еще одна мысль пришла в голову. Если действительно получится зацепить этого придурка, то нужно будет попросить у Краба самому отправить его на тот свет. Самому. Иначе не сможет он жить спокойно. Не забудет лабуха и убитого Клина.
– Автобус, – заорал кто-то сзади.
Как раз к остановке подходит. Успеем, подумал Нолик, как раз перехватим его за остановкой.
– Давай к дороге, – крикнул Кирилл, – не будет останавливаться – стреляй по колесам.
Нолик на бегу вытащил из кармана пистолет. Стрелять.
Старенький «пазик» отошел от остановки, когда Нолик, размахивая пистолетом, выскочил на дорогу.
– Стоять! – заорал Нолик, не сообразив, что водитель его скорее всего не услышит.
Рядом с Ноликом остановился тяжело дыша Кирилл, тоже с пистолетом в руке. Пацаны щелкнули затворами помповых ружей.
– А если не затормозит? – прошептал Нолик.
– Стреляй. – сказал Кирилл.
Нолик шмыгнул носом и оттянул затвор пистолета. Отпустил. Металл звонко ударил по металлу. А если не попадем? Если автобус пойдет на таран? Куда прыгать?
«Пазик» начал было набирать скорость. Потом водитель заметил вооруженных людей, автобус вильнул, словно собираясь разворачиваться. Кирилл поднял пистолет и прицелился в лобовое стекло. Два ружейных ствола уставились туда же. Нолик поднял свой «ТТ» двумя руками.
На лобовом стекле прыгали солнечные блики и рассмотреть кто именно сидит за рулем было невозможно.
– А если за рулем сидит он? – успел спросить Нолик, и автобус остановился метрах в десяти от них.
Клацнула открываясь дверь.
– Нолик со мной во внутрь, вы вдвоем страхуете снаружи, – приказал Кирилл.
Классно придумал, вовнутрь, подумал Нолик, а если он там и ломиком, или монтировкой по чайнику? Нолик придержал шаг, пропуская Кирилла вперед, тот криво усмехнулся, но вошел первым.
– Добрый день! – сказал Кирилл.
Тишина. Водитель заглушил мотор, поэтому в автобусе было тихо.
Кирилл пошел по салону, внимательно осматривая сидевших. Нолик глянул на водилу. Мужик лет пятьдесят, сидит глядя перед собой, будто это его не касается. Только капельки пота на лице. Жарко ему.
– Кто сел на этой остановке? – спросил Кирилл.
Тишина.
– Я слишком тихо спросил? – Кирилл положил руку с пистолетом на плечо сидевшего возле прохода парня. Тот вздрогнул:
– Мы вот, с дедом. Потом, Петровна с бабой Надей и Николаевы.
– Николаевы, – вслед за ним повторил Кирилл.
Душно в автобусе. Воняет бензином и еще каким-то дерьмом. Нолик посмотрел на сидящих.
