class="p1">Вот почему мне не следовало сотрудничать с Брэмом, потому что я предчувствовала, что произойдет нечто подобное. Я знаю его, знаю много лет, и все же, смотрю на его результаты и чувствую, что он незнакомец.
Всю прошлую ночь я провела, прогоняя его ответы через свою систему. По моим наблюдениям, его ответы и результаты оказались совсем не такими, как я ожидала.
Даже близко нет.
Вот почему я решила всё отложить и вернуться сегодня с новыми силами.
Но после повторной проверки, я получаю тот же оттенок для свиданий.
Красный.
КРАСНЫЙ!
Брэм — не красный.
Красные — холодные, зловещие, в каком-то смысле злые. Известно, что они безжалостны во всех аспектах своей жизни, даже в спальне, с чем я могла бы согласиться. Брэм кажется очень безжалостным, когда дело доходит до физической составляющей, но в обычной жизни? Это не укладывается у меня в голове.
Я вспоминаю колледж и те незначительные моменты, которые были у меня с ним. Да, большую часть времени он вел себя как осел, постоянно выпендривался и доказывал, какой он замечательный, но за буйством, которое он любил демонстрировать, скрывалась более мягкая, чувствительная сторона, с которой я недавно несколько раз столкнулась.
На днях, когда он принес мне печенье, или когда забронировал столик в моем любимом ресторане для одной из наших встреч, или букет из ручек, или мой любимый латте с запиской — все это было так мило, заботливо. И его записка, ох, она была идеальной.
Красные так не поступают. Красные не заботливы и не милы. Они холодны и раздражительны. С ними трудно ужиться, и единственный цвет, с которым могут сочетаться на свиданиях, — это оранжевый, да и то только потому, что он является более светлой версией красного.
Не могу представить, что Брэм поладит с оранжевым.
Все это время я думала, что он синий или зеленый — два похожих цвета, потому что оба обладают защитным инстинктом и харизмой, которая притягивает людей.
Я запуталась.
Я откинулась в кресле и испустила долгий вздох, и в этот момент в мой кабинет вошла Анита.
— Мисс Уэстин. К вам пришла Кларисса.
О, слава богу, мне нужно отвлечься.
— Отлично. Пусть войдет.
Кларисса появляется в дверях с пакетом еды в руке и широченной улыбкой на лице.
— Ах, я так давно тебя не видела. — Она обходит мой стол и крепко обнимает вместе с едой и всем прочим.
Отстранившись, направляется к зоне отдыха, ставит еду на стол и садится на диван, похлопывая рукой рядом с собой.
— Я забираю тебя на обед. Садись, поговори со мной, расскажи о своей жизни.
Это именно то, что мне нужно. Снимаю туфли на каблуках, прохожу по толстому ковру и сажусь рядом с Клариссой, которая достает из коробок бутерброды с сыром на гриле.
— Ты ведь любишь меня, правда? — спрашиваю я, беря в руки огромный бутерброд, их мы обычно едим в обществе друг друга.
— Ты же знаешь, что да. Надеюсь, ты сегодня занималась спортом, потому что мы собираемся приобрести немного калорий.
— Меня это устраивает. — Хихикаю я. — У меня так давно ничего подобного не было.
— Я так и подумала, поэтому и принесла их.
Несколько лет назад, когда мы с Клариссой переехали в город, нашли шикарный ресторан под названием Cheez Whiz, где готовят фирменные бутерброды с сыром на гриле на самом хрустящем хлебе в мире. Эти бутерброды — гигантские капли рая размером с мяч. Я никогда не жалею, что покупаю их.
Хруст от поедания бутербродов наполняет офис, мы одновременно откусываем и стонем. Да, они настолько хороши.
Прожевав, я говорю:
— Спасибо, мне это было очень нужно сегодня.
— Да? Тяжелый день в сватовстве?
— Можно и так сказать.
— Что случилось?
Я оглядываю свой кабинет, словно пытаясь убедиться, что наш разговор никто не услышит, и шепчу:
— Обещаешь, что это останется между нами?
Кларисса закатывает глаза.
— Джулия, кому, черт возьми, я могу рассказать? Ты же знаешь, что все, что ты говоришь, всегда остается между нами.
— Я знаю, просто нервничаю. Формально я подписала соглашение о неразглашении.
— Которое для тебя составила я, так что как твой адвокат, скажу, что все нормально.
С такими доводами как я могу не рассказать ей? Если я попаду в беду, именно ей придется меня выручать.
— Хорошо, ты помнишь Брэма Скотта?
Кларисса вытирает рот салфеткой.
— Как я могла забыть Брэма Скотта? Он правил Йельским университетом и был лучшим другом Рэта. Трудно забыть такого человека, как он.
— Да, недавно он пришел ко мне и сказал, что хочет принять участие в моей программе.
— Подожди, — Кларисса прижимает свою руку к моей, — Брэм Скотт попросил тебя свести его с кем-то. Тот самый Брэм Скотт, у которого ни разу не было девушки ни в колледже, ни после него, насколько нам известно.
Я киваю.
— Ага, этот Брэм Скотт.
— Что ж, это сбивает с толку.
— И не говори. Я была настолько ошарашена, что даже не подумала, что он говорит серьезно, и спросила Рэта, не было ли это частью их пари в фэнтези-футбол.
— О боже, ведь так и было, правда?
Я киваю и откусываю от своего бутерброда, быстро жуя, прежде чем заговорить:
— Они отрицали это, но, в конце концов, я их прижала. Я сказала Брэму, что для меня это не шутка, и знаешь, что он ответил?
— Вероятно, что-то идиотское.
— Нет, — я покачала головой, — он сказал, что хочет найти любовь.
Кларисса делает глоток, но после моих слов закашлялась и выплеснула воду на свои брюки.
— Что? Не может быть.
— Я тоже так подумала. Но он настроен серьезно. Он ответил на все вопросы, прошел собеседование и теперь ждет, когда я назначу встречу, чтобы ознакомить его с результатами.
— Вот это да! — Кларисса откидывается на спинку дивана. — Я имею в виду… ВАУ. Не ожидала от него такого. С чего такая внезапная перемена?
— Видимо, он считает, что ему пора остепениться.
— Ну, думаю, парни могут меняться, но это сложно представить.
Кларисса вымотана своими прошлыми отношениями, поэтому ее комментарий не показался мне странным.
— Итак, ты прогнала его через все тесты, какого он цвета?
Я делаю глоток воды, чтобы проглотить остатки бутерброда, прежде чем ответить, потому что, честно говоря, все еще не могу поверить в то, какого он цвета.
— Вот с чем у меня проблемы, именно поэтому у меня странный день.
— Для тебя это стало неожиданностью?
Я вытираю пальцы о салфетку и откидываюсь на спинку дивана, чувствуя себя чертовски растерянной.
— Еще какой. Я была уверена,
