— Что я и делаю, — согласилась Вирджиния. — Но мне еще много что надо узнать.
С этими словами она встала из-за стола; Крис последовал ее примеру.
— Вы как будете возвращаться? — спросил он. — Если вас устроит «лендровер», я бы мог подбросить вас до дому.
— Спасибо, — кивнула Вирджиния, готовая было принять его предложение, однако, как только они повернулись к выходу, дверь распахнулась и в кафе вошла Лизель.
Вирджиния глянула на часы.
— Забудьте про свое предложение подвезти меня, — шепнула она Крису. — Я сама доберусь на электричке — времени у меня достаточно. А вы, как я вам сказала, беритесь за дело и, ради Бога, только не дурите! — добавила она и с этими словами вышла из кафе, оставив молодых вместе, покуда Лизель делала вид, будто выбирает пирожное, а Крис робко топтался вокруг нее. Правда, когда она снова оглянулась и посмотрела на них с улицы, Крис уже взял девушку за плечи, развернул и повел к одному из столиков.
В общем, как говорится, продемонстрировал твердую руку. Ну что ж, это хорошо, подумала Вирджиния и искренне позавидовала молодым влюбленным, так скоро помирившимся.
Так, а если теперь вернуться к ней самой, то что же она в итоге поимела? Никогда еще ей не доводилось испытывать столь сильного гнева и одновременно унижения — а ведь придется и то и другое носить в глубине себя, ибо так просто избавиться от этих чувств она не могла.
Первое, о чем она подумала в эти минуты отчаяния, так это о том, чтобы как можно скорее найти спасение в обществе Пола — в самом деле, почему бы не покрасоваться перед Ингрэмом в лучах его ухаживаний и не показать тем самым, что по крайней мере в глазах Пола она все еще обладает достаточно выраженными романтическими достоинствами? И все же Вирджиния понимала, что не станет сознательно искать встреч с Полом: во-первых, на Ингрэма, скорее всего, ничуть не подействовала бы подобная демонстрация чувств, связывающих ее с Полом, а во-вторых, стремясь защититься от бесчувственного Ингрэма, она не имела никакого права эксплуатировать чувства влюбленного в нее человека.
Впрочем, довольно скоро выяснилось, что зависть Вирджинии к Крису и Лизель оказалась во многом преждевременной. Дело в том, что Крис, которому действительно удалось убедить девушку в том, что она совершенно неверно истолковала те его слова, решил развить свой успех, предложил ей выйти за него замуж и, как заявила сама Лизель, категорически отказывался принимать ее отказ.
Со своей тревогой девушка пришла к Вирджинии, заявив в ответ на вполне естественный в подобных ситуациях вопрос:
— Ну конечно же я его люблю и уверена в том, что и он меня любит, хотя и не знаю, за что. И если мы поженимся, он наверняка захочет увезти меня в Англию, чего и мне тоже очень хотелось бы. Но все дело в том, что я никак не могу этого сделать. Разве такое возможно? Мои родители!.. Одним им в «Драхенхофе» никак не управиться, а кроме меня у них никого нет. Крис же об этом и слышать ничего не желает. Но я не могу так поступить, о чем прямо и сказала ему, — уныло закончила свой рассказ Лизель.
— В этом я с тобой согласна, — проговорила Вирджиния, — хотя и с Крисом нельзя не согласиться в том, что при наличии доброй воли с обеих сторон эта проблема все же может быть как-то урегулирована. И все же ему не следует предлагать тебе тайно выйти за него замуж, если только родители не откажутся — без должных на то оснований — дать свое согласие на вашу помолвку.
Очаровательные губки Лизель задрожали.
— А они утверждают, что именно их довод самый веский — дескать, намерения Криса никак нельзя назвать серьезными!
— В таком случае это уже его дело доказать им их неправоту, — решительно проговорила Вирджиния.
— И вот еще… — пролепетала Лизель, явно намереваясь выразить какую-то новую мысль. — Я давно хотела спросить вас насчет той истории, из-за которой мы тогда поссорились с Крисом, — вы, наверное, подумали, что я поступила глупо и жестоко по отношению к нему, да? Но я тогда так рассердилась на него — и за Ингрэма, и за вас. Ни за что не поверю в то, что он вообще стал бы пересказывать мне те слухи, если бы сам не считал их правдой. Вот я и. сказала ему, что до тех пор, пока он не возьмет свои слова обратно, я отказываюсь с ним разговаривать. Он на это не пошел, вот мы и разругались. И все же подумать только — какое оскорбление для вас обоих! Какая ложь! Да разве мог Ингрэм пойти на подобный расчетливый поступок, когда он и Ирма… Как вы считаете, они ведь и в самом деле?.. Ну, я хочу сказать, вот-вот объявят о своей помолвке? Вас эта новость сильно бы задела?
— Задела? Что ты хочешь этим сказать?
— Просто мне кажется, что вы недолюбливаете Ирму, так ведь?
— Ну, думаю, не больше, чем она меня.
Лизель снова кивнула.
— Так я и знала. И то, что между вами не заладились отношения, еще больше усложняет дело. Если они и в самом деле поженятся, то все сильно изменится, поскольку не сможет же Ингрэм жить с ней в «Ландхаусе»? И как тогда быть с Ханнхен и Альбрехтом? Захотят ли они последовать за Ингрэмом и Ирмой или останутся здесь с вами? О Бог ты мой… — со вздохом произнесла Лизель, вставая и собираясь уходить. — А знаете, как аккуратненько все получилось бы, если бы вы вышли замуж за Ингрэма, а Ирма — за какого-нибудь влиятельного продюсера или знаменитого актера, правда ведь?
Вирджиния невольно улыбнулась подобной фантастической мысли.
Тем временем необратимый процесс созревания винограда на плантациях приближался к своей финальной стадии — уборке урожая.
Перед началом сбора урожая им оставалось проделать еще две необходимые процедуры: во-первых, скрупулезно очистить виноградные лозы от остатков листвы, чтобы она не загораживала грозди от солнечных лучей все более укорачивающихся осенних дней, и, во-вторых, — в этом году данная забота по поручению Ингрэма легла на плечи Вирджинии — поместить в местных газетах и на витринах магазинов объявления, приглашающие временных работников принять участие в сборе винограда.
И вот наступил сентябрь — мягкий и золотистый. С лоз свисали крупные виноградные грозди треугольной формы, и Ингрэм, советуя Вирджинии, как лучше составить рекламные объявления, не удержался от очередного насмешливого замечания:
— Знаете что, давайте задобрим наших многоопытных старушек, а? На восемнадцатое сентября как раз приходится сотый день с момента проведения памятного мне и вам мероприятия, а потому именно он должен наиболее точно определить дату начала работ!
Получив в прошлый раз от Ингрэма совет не вмешиваться в отношения Лизель с ее родителями, Вирджиния уже не решалась обращаться к нему за подобной помощью. Что же до Пола Белла, который в принципе мог бы выступить в роли специального ходатая за молодых, то он уехал в Ганновер, где собирался договориться с тамошними издателями о переводе на немецкий язык своей будущей книги. Вирджиния не знала точной даты его возвращения, тогда как, согласно последней весточке от Лизель, в ее затянувшемся конфликте с родителями по-прежнему не наступило никаких перемен к лучшему. Хотя полковник и фрау Мей все же согласились принять Криса и поговорить с ним, однако эта беседа не принесла сколь-нибудь обнадеживающих результатов. Они все так же заявляли, что Лизель слишком молода для столь ответственного шага, как женитьба, что Крис, по их мнению, является «неподходящим» кандидатом в мужья, так что, если основываться на информации, которой Вирджиния располагала в тот тихий и погожий сентябрьский день, которому суждено будет затем смениться жестоким ураганом, перед молодыми стояли все те же неразрешимые проблемы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
