года я уже знал французский алфавит…
Но всем скучно. Ни у кого нет такой же интересной истории, как у Джареда.
ДЖАРЕД (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
Пока мои одноклассники говорили, я обратил внимание на одну последовательность. Их истории были посвящены тому, какие умные или смешные, или тому, что однажды с ними поступили несправедливо. Похоже, никто из них не знал седьмое золотое правило Р.П. Мак-Уильяма: историю всегда нужно рассказывать для зрителей.
МТКЛАЦЛА, АУДИТОРИЯ, ВЕЧЕР, ПОЗЖЕ
Последний студент рассказывает свою историю.
5-Й СТУДЕНТ
…И по сей день ни один ученик Гринвильской средней школы не получил более высокую отметку по английской литературе!
МАРИЯ
Спасибо всем. Я в самом деле много узнала о вас. До встречи через неделю.
(Пауза).
Брэд, вы не могли бы задержаться?
Джаред смотрит по сторонам, пытаясь найти Брэда, но затем понимает, что это он сам. Пока другие студенты выходят из комнаты, Джаред подходит к Марии.
МАРИЯ
Ну что, мне очень понравилась ваша история.
ДЖАРЕД
Спасибо, Мария Салазар, Маг. Изящ. Иск.
МАРИЯ
Что? Почему вы так меня назвали?
ДЖАРЕД
Так было написано на листовке.
МАРИЯ
Зовите меня просто «Мария». Послушайте, мне очень понравилась ваша история…
ДЖАРЕД
Супер!
МАРИЯ
…но еще больше она мне понравилась, когда я видела ее в кино.
ДЖАРЕД
Ой.
МАРИЯ
Я не сержусь на вас. То, что вы любите старые фильмы – это прекрасно. Ваши одногруппники, скорее всего, смотрят только фильмы про роботов-убийц.
ДЖАРЕД
Фильмы про роботов-убийц… Не, серьезно, я не могу! Ха!
МАРИЯ
Лично для меня самое главное – то, что вы рассказывали историю не для себя, а для зрителей.
ДЖАРЕД
Да! Потому что это седьмое золотое правило Р.П. Мак-Уильяма!
МАРИЯ
Р.П. Мак-Уильяма? Того самого? Серьезно?
(Пожимает плечами.)
Просто продолжайте в том же духе, ладно?
ДЖАРЕД
Конечно!
Джаред в восторге. Его никто еще не хвалил.
АВТОМАТИЧЕСКИЙ АВТОБУС, 101-Е ШОССЕ, ВЕЧЕР
Сидя в салоне автоматического автобуса, Джаред достает «Колесо чувств».
ДЖАРЕД (ГОЛОС ЗА КАДРОМ)
После первого занятия я испытал «ликование»! Я никогда еще не ликовал. Это было очень сильное чувство, и благодаря ему я даже не расстраивался из-за того, что еду на автоматическом автобусе.
Джаред смотрит в окно и восхищенно вздыхает.
Автоматический автобус сворачивает с шоссе в Эхо-парк.
Он поворачивает чуть быстрее, чем нужно.
* * *
Каждый вечер «Гордито» выдерживал наплыв именинников и, следовательно, космической незначимости. Когда связанный с этим спрос на столовые приборы падал до нуля, я делал перерыв и выходил на задний двор. Так я делал для того, чтобы как можно больше походить на человека. Ведь люди обожают отдыхать. Особенно на заднем дворе.
Однажды вечером, выйдя на задний двор, я увидел там Эмбер. К сожалению, она плакала, а ведь если речь идет о правилах вежливости, плачущие люди – это настоящее минное поле! Увы, Эмбер заметила меня раньше, чем я успел скрыться.
Поэтому я спросил у нее, что случилось.
Кстати, именно так нужно сделать, если вы натыкаетесь на плачущего человека.
Эмбер ответила, что я и так это знаю.
Нет, не знаю, возразил я.
Тогда Эмбер изложила свою проблему. Проблема заключалась в том, что Эмбер – недотепа.
Ха! Она была права. Я попросил у нее прощения и сказал, что да, действительно, я еще во время нашего первого знакомства понял, что она – недотепа. К несчастью, из-за этого она заплакала еще сильнее.
Кстати, я не шутил насчет того, что плачущие люди – это настоящее минное поле!
Я попытался развеселить Эмбер, рассказывая ей о том, что во многих фильмах недотепы крайне привлекательны. Правда, все персонажи фильма понимают это только ближе к концу фильма, но как только это происходит, недотепа неизменно обретает чудесного спутника на всю жизнь. Эмбер согласилась со мной в том, что это мило, но сказала, что недотепистость только осложняет ей жизнь. Все остальные официанты ужасно с ней обращаются и имеют на это полное право, ведь она – самая худшая официантка во всем заведении, черт побери!
Я поправил Эмбер и сказал, что на самом деле она – лучшая официантка во всем заведении. Эмбер мои слова озадачили, и она спросила, почему я так говорю. Я объяснил, что она – единственная официантка, которая не орет на меня на всю кухню из-за того, что у нас не хватает столовых приборов, в чем я все равно не виноват.
Услышав это, она перестала плакать.
Ха!
Я ловко маневрировал по знаменитому опасному минному полю с ядерными бомбами, которое представляет собой плачущий человек!
Это придало мне смелости, и я пошел дальше – сказал Эмбер, что мне нравятся ее янтарные волосы, и то, что ее имя означает «янтарь». Я добавил, что она, следовательно, является уморительно смешным ходячим каламбуром. Это ее рассмешило, и тогда я даже признался, что прислушиваюсь, не бьются ли где-нибудь тарелки – ведь мне приятно знать, что она рядом.
Тогда она снова заплакала, но, к счастью, и рассмеялась тоже.
Бум!
Ха!
Бум!
Ха!
10/10 плачущие люди воистину – настоящее минное поле с ядерными бомбами!
Затем Эмбер сказала, что ей стыдно, ведь она ничего про меня не знает. Я ответил, что знать, в общем, нечего: я типичный среднестатистический американец, который моет посуду в ресторане и живет в раздевалке у бассейна рядом с домом миссис Минасян. Ведь, в конце концов, у меня даже имя типичного среднестатистического американца – Брэд Смит! Но Эмбер все это не интересовало. Она попросила меня рассказать какую-нибудь историю из моего детства. К счастью, одна такая история у меня уже была!
Кстати, люди относятся к историям о детстве почти так же серьезно, как и к своим дням рождения!
Когда я рассказал свою историю, Эмбер заметила, что в ее детстве не было ничего столь увлекательного, как поиски пиратских сокровищ. Она, похоже, смутилась, и я ощутил сильное желание признаться в том, что на самом деле детство я провел в промышленном холодильнике в Детройте.
Но, разумеется, так я сказать не мог! Единственным человеком, которому я мог поведать любую тайну, был доктор Глунденстейн. Если любой другой человек, даже такой добрый, как Эмбер или Хулио, узнает, что я – беглый робот, он почти наверняка донесет на меня в Бюро роботехники. Тогда меня сожгут и к тому же проведут надо мной несколько неприятных экспериментов.
Эмбер поблагодарила меня за то, что я ее подбодрил, и сказала, что ей пора идти. Нужно дальше опрокидывать блюда на клиентов, ведь «доларес Гордито» сами себя не вычтут.
Ее слова меня озадачили: она словно намекала на то, что намеренно ведет себя как растяпа.
Я спросил у нее об этом, и она объяснила, что это сарказм.
Ха!
Кстати, когда Эмбер использовала сарказм, он, к моему удивлению, вовсе не показался мне отстоем.
Возможно, он даже был суперским!
Когда я смотрел ей вслед, во мне возникло новое чувство, которое было связано со «страстью» и «задумчивостью». Вернувшись в раздевалку у дома миссис Минасян, я перевернул свое «Колесо чувств» и обнаружил, что это «томление».
Возможно, я первый робот
