— Как ваше самочувствие, сударь? — спросил корриган.
Он выбрался из гамака.
— Благодарю вас, чувствую себя превосходно. И, мосье Дюпар, — я покосился на Жака, который даже не соизволил встать, когда я вошел. — Мосье Дюпар, я ваш должник. Я обязан вам своим спасением и обязан тем более, что по моей вине вы были вынуждены отправиться в это путешествие. Видит Бог, я сожалею, что так вышло… По отношению ко мне вы поступили в высшей степени благородно, хотя… я и не заслужил этого.
— Да что вы, что вы, сударь! — замахал руками корриган. — На самом деле все мы обязаны своим спасением господину Швабрину.
— Что верно, то верно, — согласился я.
— А меня-то, сударррь мой, ни за что-с вы обидели-с! — подал голос Лепо.
— А ты помалкивай! — разозлился я. — А то ишь, вырядился в мумию и ходил тут, кривлялся!
— А что же я мог-с поделать, сударррь вы мой?! — воскликнул каналья. — Я же связан-с был!
— Мог боднуть этого клоуна так, чтоб он за борт улетел! — ответил я.
— Так это-с вы, сударррь вы мой, чуть что, кулаки пускаете-с в ход! А я человек-с исключительно-с миролюбивый-с!
— Скотина ты, вот ты кто! — рявкнул я.
— Господа, господа! — вмешался мосье Дюпар. — Граф, давайте пожмем друг другу руки и посчитаем все конфликты исчерпанными.
— С вами с превеликим удовольствием, — ответил я и протянул корригану руку.
Его ладошка утонула в моей ладони.
— А где мадемуазель Мадлен? — спросил я.
— Мадлен в соседней каюте. Она присматривает за стариком, — сообщил мосье Дюпар.
— Я хочу поговорить с нею. А вы зря здесь сидите. Выходите на свежий воздух, там прекрасная погода.
Я перешел в соседнюю каюту. Старик-incroyables лежал на полу, на специально устроенном ложе. Эльфийка стояла на коленях рядом с ним и протирала его лоб влажной тряпочкой. Заметив меня, старик нечленораздельно замычал и начал бешено вращать глазами. Девушка обернулась, наши взгляды встретились.
— Мадемуазель, — произнес я. — Мне необходимо поговорить с вами.
— Я сейчас выйду, — ответила эльфийка. — Пожалуйста, уйдите. Этому человеку нельзя сейчас волноваться. Его самочувствие может ухудшиться, и он умрет.
Я подчинился ее просьбе и вышел из каюты.
В ту же минуту один из матросов заорал истошным голосом:
— Земля! Прямо по курсу — земля! Мы плывем к земле!
Все высыпали на палубу. Матросы прыгали от счастья, смеялись и громко кричали. А ведь несколько часов назад они убивали друг друга. Похоже, теперь они искренне радовались тому, что господин Швабрин вовремя остановил бесчинства и удержал их от преступлений.
Рядом со мною приплясывали французишка и мосье Дюпар. Лепо держал на руках Абрикоса. Он тормошил кота, надеясь поделиться с флегматичным животным радостью. Абрикос презрительно урчал; кот наивно полагал, что ему бы обеспечивали комфорт при любом повороте событий.
Мадлен оставила больного старика и вышла из каюты.
— Что случилось? — спросила она.
— Мы приближаемся к земле! Земля прямо по курсу! — закричал корриган. — Руна Футарка не подвела нас.
— Хорошо, — ответила девушка.
Я прикоснулся к ее плечу. Эльфийка обернулась.
— Мадемуазель, я хотел извиниться перед вами за причиненные несчастья. Ни в коем случае не отрицаю своей вины, но поверьте, что лишь по трагическому недоразумению я дал повод полицеймейстерам изгнать вас из Москвы.
— Да разве это несчастье?! — вскинула брови девушка. — Пожалуйста, больше не бейте Жака.
Она отвернулась и отошла от меня.
Не бейте Жака! Пожалуйста! А сама-то, помнится, не отказала себе в удовольствии дать ему пощечину!
— Да здравствует мистер Швабрин! — вдруг закричали матросы.
Я обернулся и увидел Алексея Ивановича. Он добродушно улыбался, рассматривая землю, и приговаривал:
— Что вы, господа, что вы! На все воля Божья.
Однако ему не удалось отсидеться за спиной Главного Повара. Кто-то бросил клич, толпа подхватила господина Швабрина и начала подкидывать в воздух. Федор бегал вокруг, опасаясь, что Алексея Ивановича случайно выбросят за борт.
Наконец бурное веселье закончилось. Господина Швабрина поставили на ноги, Федор вздохнул с облегчением, стало тихо. И тогда откуда-то с небес раздался голос:
— Мы не можем причалить к берегу.
Все мы задрали головы и увидели старого плотника, находившегося на грота-марсе.[55]
— Мы не можем причалить к берегу, — повторил он.
Глава 24
— Заткнись ты, Брюс! Старый дурак! Нужно было давно скормить тебя рыбам!
Слова плотника взбесили матросов. Они обступили плотной стеной господина Швабрина, как бы невзначай оттесняя спустившегося на палубу Брюса подальше от предводителя. Алексей Иванович понял, что матросы скрывают какую-то информацию, знание которой настолько неприятно самим членам команды, что они предпочитают не думать о ней и не принимать ее в расчет.
— Обождите! — приказал Алексей Иванович и жестом заставил матросов расступиться.
В образовавшемся живом коридоре господин Швабрин и плотник Брюс стояли напротив друг друга.
— Подойди сюда, милейший, — попросил Алексей Иванович.
Старый плотник сделал несколько шагов. Я приблизился к ним, не хотелось оставаться в неведении относительно своей судьбы. Корриган, эльфийка и каналья француз с котом на руках последовали моему примеру.
— Объясните, отчего мы не можем причалить к берегу? — спросил Алексей Иванович.
— При такой скорости мы не причалим, а шандарахнемся о прибрежные камни! — крикнул один из матросов.
— Это лучше, чем подохнуть от голода и жажды в открытом море! — добавил другой.
Господин Швабрин взглянул на них тяжелым взглядом. Матросы умолкли.
— Итак, Брюс, полагаю, тебе известна еще какая-то причина, мешающая нашему спасению, — произнес Алексей Иванович.
Плотник обречено развел руками.
— Говори же! — приказал господин Швабрин.
— Мы не просто приближаемся к земле, — произнес Брюс. — Прямо по курсу находится порт. Даже отсюда видны мачты кораблей.
Многие из нас обернулись. И действительно, при ясной погоде виднелись мачты.
— Ну и что из того? — воскликнул Алексей Иванович.
— При подходе к порту на захваченном хатифнаттами корабле матросы обязаны спустить королевский флаг и поднять «хатифнатт».
— Что? — переспросил господин Швабрин.
Его голос перекрыл нараставший ропот. Матросы, судя по настроению, склонялись к тому, чтобы выбросить за борт Брюса и всех, кто согласится с его доводами. Почему слова плотника вызвали такое неудовольствие у членов команды, ни я, ни кто-либо еще из числа пассажиров не понял.
— «Хатифнатт» — так называется флаг с изображением хатифнатта, — объяснил Брюс.
— Так зачем дело-то стало?! — спросил Алексей Иванович. — Давайте спустим этот флаг, — он ткнул пальцем вверх, — и поднимем флаг с хатифнаттом.
Я догадался, что речь идет о черном полотне с белым привидением, которое попалось мне, пока я обыскивал сундук шкипера.
— Точно! — сорвалось с моих уст. — Я видел этот флаг в… — Тут, слава Главному Повару, я осекся и после маленькой запинки добавил, — в каюте шкипера!
— Ну! Так что?! — прикрикнул господин Швабрин.
Брюс вздохнул. Матросы роптали, в адрес плотника сыпались проклятия.
— Говори же, Брюс! — попросил Алексей Иванович. — Видит Бог, из моря кашалота достать легче, чем из тебя слово вытянуть!
— Как только судно под «хатифнаттом» приблизится к берегу на расстояние выстрела, его расстреляют из пушек, — сообщил плотник.
— Ага… во как… — крякнул господин Швабрин.
Он оказался в замешательстве, и матросы не преминули этим воспользоваться, чтобы перетянуть его на свою сторону.
— Да не слушайте вы его, сэр! — кричали они. — Мы не будем поднимать «хатифнатт».
Но господин Швабрин был не из тех, кто принимал решения, не разобравшись до конца в проблеме. Он поднял руку, жестом приказав обступившим его матросам сдать назад. Самых настырных заставил попятиться Федор. Голодранец вновь расчистил сомкнувшийся было коридор между Алексеем Ивановичем и Брюсом.
— Так что, любезный, может, и впрямь не поднимать «хатифнатт»?! Я, честно говоря, попадал пару раз под артобстрел. И, признаюсь, не очень тоскую о тех временах, — молвил Алексей Иванович.
Тут я был полностью согласен с ним. Артобстрел — то еще удовольствие. Наложишь в штаны и молишь Главного Повара, чтобы довелось собственноручно подмыться! Фу!
— Хатифнатты — хитрые бестии, — ответил Брюс. — Они даже передадут управление кораблем, когда мы подойдем к берегу. Вот увидите. Я думаю, что уже и сейчас кто-нибудь может встать за штурвал, вряд ли эта нечисть станет возражать. У самого берега они сделаются невидимыми, некоторые из них сойдут на землю и разбредутся по другим кораблям. А когда эти корабли выйдут в море, хатифнатты захватят их. Если потом узнают, что мы привели их…
