— И что это, на милость, означает? Вы что, идиоты, обвиняете меня и моего прадеда в убийствах?
Роман Лялько, прибывший в петербургский офис Прасагова в сопровождении своего сидевшего в инвалидной коляске отца, Романа Романовича, бесстрастно произнес:
— Вы только что ознакомились с результатом анализа перстня-печатки, того самого, который до недавнего времени украшал ваш палец…
Прасагов, раскрасневшись и набычившись, подошел к детективам вплотную и заявил:
— Ты же, мерзавец, наплел какую-то диковинную историю о возможности того, что перстень является ключом для какой-то там обнаруженной в «Петрополисе» тайной двери! Я поверил тебе и отдал, а вы за моей спиной устроили смехотворную экспертизу!
Он схватил стоявшую на столе декоративную вазу и запустил ее в стену. Несмотря на мощный удар, ваза осталась цела. На шум прибежала верная Алина, как всегда, безупречно одетая, как всегда, с тонной косметики на лице.
Смерив Романа и его отца презрительным взглядом, она спросила:
— Михаил Георгиевич, вам требуется помощь? Быть может, вызвать полицию?
Прасагов, пнув вазу ногой, пробормотал:
— Делают же вещи, что не разбиваются! Ну и ну!
Взглянув в сторону Алины, он пророкотал:
— Все в порядке, закрой дверь снаружи!
Явно обиженная его тоном, помощница скрылась, а Прасагов, на удивление быстро успокоившись, заявил:
— Во-первых, требую отдать мне перстень!
Роман протянул ему пластиковый пакетик, в котором находилась семейная реликвия Прасаговых. Олигарх натянул перстень, отшвырнул пакетик на пол и сказал:
— Во-вторых, у вас нет никаких доказательств!
Роман Романович, подъехав к нему в инвалидном кресле, возразил:
— Отчего же, есть! На перстне были обнаружены микроскопические следы крови. Застарелой, не исключено, столетней давности. Предполагаю, что это следы крови шеф-повара Жерома, что, конечно, недоказуемо: образцов ДНК Жерома у нас нет, где он похоронен, неизвестно, а найти его потомков не представляется возможным…
Прасагов, чье настроение с каждым словом явно улучшалось, расхохотался:
— И это, с вашего позволения, улики? Нет, это не улики, а куча ослиного дерьма! Кровь может принадлежать моему прадеду. Или ювелиру. Или черт знает кому!
— Вы готовы предоставить образец своей ДНК, дабы провести сравнение и исключить или, наоборот, подтвердить, что это кровь вашего прадеда? — спросил Роман, и Прасагов, одарив его тяжелым взглядом, проговорил:
— Ничего я не собираюсь подтверждать.
Отец с сыном переглянулись, и Роман Романович заявил:
— Мы так и думали. Но вы правы, старые остатки чьей-то крови — не улика. А вот кровь Виктории Селезневой — вполне себе улика… И следы ее крови также были обнаружены на вашем перстне, анализ ДНК это подтвердил стопроцентно…
Олигарх взглянул на обоих Лялько и усмехнулся:
— И это тоже улика? Да куда там! Это куча лошадиного дерьма! Конечно, на перстне имеется кровь этой дуры, потому что я был одним из тех, кто обнаружил ее тело в луже крови. Наверное, что-то задел случайно, вот ее кровь и попала на перстень. Вы же не в состоянии доказать, что она попала туда в тот момент, когда я, скажем, отрубал девице кисть левой руки?
Он приблизился к отцу и сыну и отчеканил:
— Наконец, в-третьих! Вы более на меня не работаете! И не занимаетесь этим делом! И учтите, начнете распускать порочащие меня слухи, я вас прищучу, да так, что мало не покажется! Раздавлю, как червей! А теперь пошли прочь, чертовы ищейки!
Детективам Лялько не оставалось ничего иного, как покинуть кабинет олигарха. Роман заметил, как Алина быстро положила трубку телефона, и подумал, что эта особа, не исключено, при помощи селекторной связи подслушивала их разговор с Прасаговым.
Она даже не удосужилась попрощаться с посетителями, а на ее постном лице читалось явное возмущение и неодобрение.
— Говорил я тебе, что он тертый калач и на испуг его не взять, — произнес Роман Романович, выкатываясь на крыльцо. Роман молчал. Вдруг раздался знакомый голос:
— Господа! С вами желает поговорить его сиятельство князь Захарьин-Кошкин!
Роман заметил Жанну Хват, как водится, всю в черном, явно ожидавшую их около офиса олигарха. Она указала на подкативший длиннющий черный лимузин, дверь которого раскрылась, а из салона им приветливо помахал наманикюренной ручкой князь Степа.
— Дорогие мои, прокатитесь со мной по Питеру! Жанна, помоги Роману Романовичу с инвалидной коляской…
Когда лимузин плавно тронулся с места, князь, на правах хозяина, раскрыл бар и предложил всевозможное спиртное, и даже получив отказ, все равно вынул бутылку французского шампанского.
— Отпразднуем победу? — произнес он. — Ведь слухами земля полнится. Точнее, наш маленький Питер. Все только и говорят о том, что имеются неопровержимые улики причастности Миши к убийству моей несчастной Вики…
— Можно, я сверну Прасагову шею? — с ненавистью спросила Жанна, а князь, лихо откупорив бутылку, разлил шампанское по хрустальным фужерам и всучил каждому из находящихся в салоне лимузина по одному.
— Выпьем за завершение расследования! — сказал он, опрокидывая в себя янтарную жидкость. — Его теперь возьмут под стражу?
Роман Романович вздохнул и ответил:
— Мы не имеем права говорить с вами о деталях дела нашего клиента, пусть и бывшего…
Князь лукаво подмигнул:
— Ага, он разорвал с вами отношения? Узнаю Мишу — если что-то не нравится, избавляется от неугодных ему людей. На вашем месте я бы обеспокоился о собственной безопасностью. Отлично, что вы больше на него не работаете. Потому что теперь нанять вас хочу я!
Князь, тряхнув локонами, долил себе шампанского и заметил:
— Потому что я не сомневаюсь в том, что к убийствам, что в прошлом, что в настоящем, причастны Прасаговы. Раньше — предки Миши, а в наши дни — сам Миша! Добудьте мне доказательства его вины!
Он победоносно взглянул на обоих Лялько, и старший произнес:
— Если мы и согласимся работать на вас, то при одном условии: мы не добываем доказательства чьей-то вины, а ведем серьезное и непредвзятое расследование…
Жанна фыркнула, Стивен Кошкин рассмеялся:
— Делайте что угодно, но, главное, докажите, что это простолюдины Прасаговы убивали и, что гораздо ужаснее, до сих пор убивают людей!
Отец взглянул на сына, и Роман сказал:
— Мы сами заинтересованы в том, чтобы довести расследование до конца. Потому что в данном случае, и в этом Михаил Георгиевич прав, улик как таковых нет.
— Благодарю за информацию, но я слышал, что обнаружили кровь на его фамильном перстне! — пропел князь. — Кстати, перстень ужасно вульгарный, типичная побрякушка для нуворишей!
Роман Романович проговорил:
— Прасагов был одним из тех, кто обнаружил тело, и кровь могла случайно попасть на перстень именно тогда, в этом он прав…
— Или раньше, когда он впопыхах отсекал Вике руку! — заявила Жанна.
Князь усмехнулся:
— Мне нужны железобетонные доказательства вины Миши. Добудьте мне их, причем чем быстрее, тем лучше. За экстренный заказ получите двойной гонорар, в случае положительного, а иного результата я не приемлю, — тройной. По рукам?
Отец с сыном переглянулись, и Роман Романович медленно произнес:
— Ну что же, мы продолжим расследование, в этот раз по вашему заказу, князь…
— Ну что еще надо? — недовольно спросила Диля, открывая дверь. Роман увидел, что она была в своем разноцветном пончо и с рюкзачком за спиной. — А позвонить предварительно нельзя? Мне на редакционное задание надо, выследить изменяющего жене сериального актеришку. Ненавижу такое, но что поделать…
Роман извинился за спонтанный визит и произнес:
— Мне нужно знать, что ваш дедушка рассказывал о следующем происшествии с трупом без левой кисти, которое произошло в тысяча девятьсот сороковом году!
Диля сверкнула черными глазами и хмыкнула:
— Однако! Но ведь у вас наверняка имеется информация от вашего деда или кого там… Он ведь тоже вел тогда расследование?
Роман не стал спорить:
— Вел, и мне в самом деле кое-что известно, но хотелось бы знать точку зрения на произошедшее от вашего деда и вашей прабабушки. Она ведь тогда снова работала в «Петрополисе», а именно после этого происшествия ваш дед и стал новым директором…
Диля снова хмыкнула, поправила рюкзачок за спиной и повторила:
— Однако! А повременить это не может? Актеришка явно ждать не будет, пока я его застукаю в сауне с девками с поличным. А еще шепчутся, что вы теперь на князя работаете. Вот расскажете мне все, что знаете, тогда и я, быть может, поведаю вам, что мне дедушка рассказывал.
