— Нехорошо принимать эмоциональные решения, — он покачал головой. — Это всё-таки документ не хвалебный. Власти других стран, которые Вы захотите посетить, будут следить пристальней и относиться заведомо предвзято.
— Спасибо за совет и помощь, я это действительно ценю. Но такие у меня принципы. Мы своим ходом приехали и также своим ходом уедем. Наш автобус ждёт внизу. Три часа, и мы уже в Тулузе.
— Знаете, Кузьма Фёдорович, я смотрел прямую трансляцию, когда Вас награждали Дмитриевским крестом. Мой дед получил такой же, и я знаю, как много нужно сделать, чтобы заслужить эту высокую награду. Давайте так, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы они не подумали, будто Вы испугались и сбежали. И обещаю выступить в Вашу защиту на предстоящем слушании. Если будет необходимо, напишу официальное письмо лично королю, чтобы Вас не добавляли в список персон нон грата.
— Хорошо, — согласился я. Вот как у него так получалось, что отказать просто не можешь.
— Если Вы планируете уезжать, то лучше это сделать сразу. Или же дождаться завтрашнего рейса в консульстве, — он понизил голос, говоря тише. — Герцог де Кардона злопамятный и очень неприятный человек. Понимаете, о чём я?
— Понимаю. Спасибо.
Консул лично проводил нас к автобусу, тепло попрощался, пожал руку и сказал, что будет рад вновь увидеть. Василий задал в навигаторе Тулузу, как пункт назначения и мы бодро поехали по ярко освещённым улочкам Барселоны к главной автотрассе.
— Твой брат, — Тася обняла меня, поцеловала в щёку, — предупреждал меня в день нашей с тобой свадьбы, что Кузьма единственный на свете человек, способный вляпаться в неприятности на ровном месте. При этом он сам ни в чём не виноват до тех пор, пока не решает принять в проблеме личное участие. Тогда всё становится настолько плохо, что предыдущие проблемы кажутся сущими пустяками.
— Он бы на себя посмотрел со стороны, — рассмеялся я. — К нему проблемы не цепляются только потому, что он вечно занят. Может, поэтому и занят, что боится остаться наедине со скукой. Тогда на него падают проблемы не меньше, чем на меня.
— Но ты… нечто, — она стиснула меня в крепких объятиях. — Зачем наговаривал на наследника герцога?
— Я не наговаривал. Ты точно уверена, что у него самые благие намерения были, когда он Мартину ударил?
— Скажи честно, у тебя хобби ссориться с сильными мира сего? Ой, знаю: «так получилось, мне просто повезло», — передразнила она меня. — Что, плакала наша конференция? Получишь по шее от Геннадия Сергеевича.
— Надо бы Мартине позвонить, — задумчиво сказал я. — Или сообщение отправить.
— Завтра утром, — она придержала меня за руку, чтобы я не вынимал сотовый телефон. — Когда мы будем уже в Тулузе. А то выйдешь из автобуса на ходу со словами: «мне срочно надо». Никаких международных скандалов. Я запрещаю. Обещай мне. Кузьма.
— Обещаю.
— Вот и славно, — она снова полезла обниматься и захихикала. — Хорошо, что мы в музей Пикассо не пошли.
— Это почему? — не понял я, но она шутку объяснять не стала.
Автостраду через всю Европу построили отличную, ограждение, разделение полос, развязки почти у каждого населённого пункта. Границы и таможенные посты остались далеко в прошлом. О том, что ты выехал за пределы королевства Испания и попал в демократическую Францию, узнаёшь только по электронным табло над дорогой. Думая о всякой ерунде, я никак не мог понять, как Испания умудрилась сохранить монархию, а её северный сосед утратил не только королевскую династию, но и половину благородных домов. Решила Франция пойти по пути Соединённых Государств Америки и устроила такую кровавую Гражданскую войну, что целое столетие не могла прийти в себя. Зато показала всей остальной Европе, к чему приводят подобные стремления, и как-то так случилось, что в соседних странах монархов свергать никто спешил.
Если говорить о неприятностях, то почти сразу от консульства за нами пристроилась машина с тремя мастерами. Один из них — тот самый, что был с наследником герцога, но вмешиваться не стал. И вот эта троица ехала позади, поигрывая мускулами. И сразу не поймёшь, то ли напасть хотят и готовят удар, собирая силу, то ли просто насмехаются. Гонят как собак, показывая, что в любой момент могут тебя в порошок растереть. Очень это неприятно и на нервы действует. Не то, чтобы хотелось выйти из автобуса и устроить драку, а вот машину их сломать — другое дело. Даже хотел Тасю попросить столкнуть их с дороги, но сдержался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Если верить карте, то через пару километров после пересечения границы была большая дорожная развязка. Здесь для путешественников было всё устроено в лучшем виде: парковка, гостиница, ресторан и даже смотровая площадка, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Может быть, всё это пользовалось спросом, когда стояли пограничные посты, а сейчас машины проносились мимо даже не замечая. А вот мы как раз остановились на заправку. Ночь выдалась холодной, около двух градусов тепла, чистое звёздное небо и четверть убывающей луны.
Думал, что провожающие нас мастера развернутся как раз здесь, но они остановились, то ли собираясь провожать нас и дальше, то ли для серьёзного разговора. Я склонялся к последней версии. Непонятно только зачем им с нами конфликтовать. Вряд ли пустяковая травма наследника этого стоила. Пока Василий возился с заправкой автобуса, я вышел подышать свежим воздухом. Через минуту из автобуса вышла Тася в лёгкой куртке и вязаной шапочке. Она подошла, взяла меня под руку.
— Простудишься, — сказал я.
— Рядом с тобой тепло. Нервничаешь? Думаешь, будет драка? — она посмотрела на съезд с автострады.
Наши преследователи остановились как раз там, подальше от яркого фонаря, поэтому сложно было рассмотреть, кто сидит в большой машине. Как я уже говорил, когда три мастера крепко держатся за силу, это заставляет нервничать.
— Думаю, может, пойти прогуляться к смотровой площадке? — задумчиво сказал я.
— А что, пойдём, погуляем, — согласилась Тася.
— Один пойду, ты в автобусе посидишь.
— Ещё чего, — фыркнула она. — Давай я их вместе с машиной раздавлю? Шансы, что они этого не переживут два против одного.
— Экая ты кровожадная, — я обнял её за талию.
— А ты их звёздами любоваться приглашаешь на смотровую площадку?
— Может, они и не пойдут. На нервы действуют, отчего мысли нехорошие в голову лезут. Если следом не пойдут, то я у их машины колесо вырву. Зря они нас пугать задумали, мы ведь как тот медведь, можем убежать, а можем обидеться и сожрать.
— Вот и проверим, — Тася холодно посмотрела в сторону машины, затем потянула меня за руку к дорожке, освещённой не самыми яркими фонарями.
Чуть дальше стоянки построили удобную лестницу, которая вела на высокий рукотворный холм. Днём отсюда действительно должен открываться шикарный вид. Видно извивающуюся яркую змею автострады, окна домов вдалеке. Холодные порывы ветра, разбивающиеся о кинетическое поле и пахнет то ли дождём, то ли снегом. Площадка на холме довольно просторная, с невысоким ограждением, чтобы пьяные и неосторожные туристы не покатились кубарем вниз. Мы оказались не единственными любителями поглазеть на звёзды. В том смысле, что кроме звёзд и далёких фонарей ничего видно не было. Ночь выдалась какой-то непроглядной и тёмной. Недалеко от лестницы, у единственного уличного фонаря на площадке, стоял невысокий китаец. Я его уже видел в Москве, когда с одним из черепов познакомился. Это он тогда стоял на дороге. Невысокий худощавый мужчина пятидесяти лет, возможно немного старше, широкий нос, узкий разрез глаз. Мастер, умеющий скрывать силу так ловко, что мы с Тасей его даже не почувствовали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Китаец поздоровался, почтительно сложил руки, положив ладонь поверх кулака. Одет он был во всё чёрное, даже широкий меч на поясе замазан чем-то тёмным и матовым, чтобы не блестел.
— Ага, здрасти, — кивнул я, загораживая Тасю. Видно, что китаец сюда не погулять вышел, и драться с ним совсем не хочется. Та троица, что ехала за нами в машине не так сильно пугала, как этот тип.
