Она удалилась, и я сказал:
— Колоритный персонаж.
— О, я могу рассказать вам о тетушке такие истории, что у вас волосы станут дыбом. Очень активной была в смутное время. — Она подняла трубку. — Давайте послушаем, что нам сообщит дежурный по порту.
Дежурный по порту любезно сообщил: да, ожидают «Артину». Мистер Уилер заказал заправку топлива. Нет, точно неизвестно, когда яхта прибудет, но если судить по предыдущим визитам мистера Уилера, «Артина» пробудет в Корке два дня.
Когда Элисон положила трубку на рычаг, я сказал:
— Теперь мне надо подумать о том, как попасть на борт. Хотелось бы побольше знать об этом судне.
— Дайте мне несколько часов, и я разузнаю все, что вам нужно. Телефон — замечательное изобретение. Но сначала позвоню в больницу.
На этот раз сообщение утешило: Алек Макинтош активно боролся за жизнь. Элисон сияла.
— Ему лучше! Врач сказал, что ему луче! Его состояние улучшилось, и они полагают, что теперь у него есть шанс.
— Он в сознании? Может говорить?
— Нет, пока без сознания.
Я задумался. Если Макинтош все это время был без сознания, то доктора еще долго не разрешат ему разговаривать с кем-нибудь, как бы он сам этого не хотел. Я бы много дал, чтобы узнать, что он сказал Уилеру за день до несчастного случая.
— Я рад, что ему лучше. — Я говорил это искренне.
— Теперь за работу, — приняв деловой вид, сказала Элисон, вновь берясь за телефон.
Я оставил ее наедине с ним, лишь изредка отвечая на ее вопросы, а сам принялся разрабатывать свою гипотезу, которая теперь начала пышно расцветать и приобретать странную форму. Если я прав, то Уилер оказывался исключительно любопытной птицей, и к тому же весьма опасной.
Я все еще был погружен в раздумья, когда Элисон сказала:
— Сделала сейчас все, что смогла. Остальное может подождать до утра. Она перелистала страницы своего блокнота, заполненного стенографическими записями. — Что хотите сначала — Уилера или его яхту?
— Давайте начнем с яхты.
Она нашла нужную страницу.
— Так. Имя — «Артина»; конструктор — Паркер; построена фирмой Клеланд; когда Уилер купил ее, ей было два года; конструкция ее стандартная, известная под названием Паркер-Клеландс, что важно по причине, о которой я скажу чуть позже; длина — 111 футов, ширина — 22, крейсерская скорость — 12 узлов, максимальная — 13. У нее два дизельных двигателя Роллс-Ройс, по 3509 лошадиных сил каждый. Устраивают вас такие сведения?
— Вполне. Теперь у меня есть о ней представление. — Какой у нее запас хода?
— Этого я еще не знаю, но скоро выясню. Команда — семь человек; капитан, механик, повар, стюард и три матроса. Вмещает максимум восемь пассажиров.
— Каково расположение кают?
— Этого тоже пока нет. Но завтра мы получим план аналогичной яхты Он был опубликован несколько лет назад, сейчас его сфотографируют и пришлют по фототелеграфу в редакцию коркского «Наблюдателя». Там мы завтра их и заберем вместе с фотографиями самого судна.
Я с восхищением посмотрел на Элисон.
— Ну и ну! Мне бы и в голову не пришло такое!
— Газета — очень оперативный сборщик и передатчик информации. Я говорила вам, что у меня есть свои каналы для работы.
— А что насчет Уилера?
— Деятельная информация придет в редакцию телексом, но вкратце она такова. Мальчишкой, лет четырнадцати, он боролся с итальянцами, когда они заняли Албанию, — еще до войны. Затем его семья перебралась в Югославию, и во время войны опять сражался против итальянцев и немцев и в Югославии, и в Албании. Покинул Албанию в 1946 году и поселился в Англии. В 1950 году получил подданство. Начал заниматься продажей недвижимости, заложил основы своего состояния.
— А что за недвижимость?
— Конторы. Это было время, когда только начинали строить большие административные здания. — Она наморщила брови. — Я говорила с одним финансистом, он сказал, что в первых сделках Уилера было нечто странное.
— Интересно, — заметил я. — Расскажите-ка поподробнее.
— Он утверждает, что совершенно нельзя понять, как Уилер получил от них доход. А доход был, это точно, и Уилер начал все больше и больше разворачиваться и с тех пор уже не останавливался.
— Интересно, а как он платил налоги? Жаль, что мы не можем допросить его финансового инспектора. Мне кажется, я вижу свет в конце тоннеля. Скажите, а во время войны он был с какими отрядами — коммунистическими или националистическими?
— Этого я не знаю, — сказала Элисон. — Если такая информация вообще имеется, мы ее получим позже.
— Когда он занялся политикой?
Она сверилась со своими записями.
— Он выставлял свою кандидатуру на дополнительных выборах в 1962 году и проиграл. Затем на всеобщих выборах в 1964 году он, все-таки, был избран, хотя и еле-еле.
— Я полагаю, он внес щедрую лепту в партийные фонды, — заметил я. — А каковы его связи с Албанией в настоящее время?
— О них ничего не известно.
— А с Россией? Другими коммунистическими странами?
Элисон покачала головой.
— Да нет, он убежденный капиталист. Здесь я ничего не вижу, Оуэн. В парламенте он часто выступает против коммунистов.
— Он также, если помните, выступает против того, чтобы преступники убегали из тюрем. Кстати, что у вас есть по этому вопросу?
— Он в свое время часто навещал тюрьмы, но сейчас это ему уже не по чину. Не жалеет денег на всякие тюремно-реформистские общества и состоит в парламентской комиссии, занимающейся проблемами тюремной реформы.
— Весьма полезная информация, — сказал я. — Он посещал тюрьмы в этом качестве?
— Наверное, мог. — Она опустила блокнот. — Оуэн, мне кажется, вы возводите свои конструкции на песке.
— Возможно, — согласился я, зашагал по комнате. — Но к моей гипотезе прибавился еще один штрих. Однажды один миллионер южно-африканского образца рассказал мне, что получить начальную четверть миллиона дохода труднее всего. У него это заняло целых пятнадцать лет. Затем еще три года он трудился, чтобы округлить эту четверть до миллиона, а пять миллионов он получил за следующие шесть лет. Как говорят математики, развитие шло по экспоненту.
Элисон стала проявлять признаки нетерпения.
— Ну и что?
— Первоначальный доход самый тяжелый — приходится рисковать, принимать собственные решения, самому анализировать ситуацию. Это потом можно обзавестись целым взводом адвокатов, советников и тому подобное. Начало — вот где загвоздка. А теперь вспомните вашего финансиста, который говорил, что первые сделки Уилера как-то странно пахли.
Элисон вновь взяла свой блокнот.
— У меня больше ничего нет.
— Давайте еще раз посмотрим на нашего мистера Икс. Он не русский — назовем его албанцем, — но он симпатизирует русским. Он приезжает в Англию в 1946 году и получает подданство в 1950. Примерно в это время он начинает заниматься бизнесом и сколачивает капитал, но есть по крайней мере один человек, который не понимает, как он это делает. Предположим, что деньги он получает извне — возможно, те четверть миллиона. Икс — толковый парень, как всякий потенциальный миллионер. Деньги делают деньги, и все катится по освященному временем обычному капиталистическому пути. Далее. В 1964 году он начинает заниматься политикой и получает место в Палате общин, где становится активным заднескамеечником. Ему сорок шесть лет, и у него впереди еще двадцать пять лет активной политической жизни. — Я посмотрел на Элисон. — Что случится, если ему удастся заполучить высокий пост в правительстве, — скажем, канцлера или министра обороны, — году так в 1984? Кстати, вполне подходящая дата, по-моему. Ребята в Кремле просто надорвут животы от смеха!
Глава восьмая
1
Я плохо спал в ту ночь. Ворочаясь на постели, в который раз прокручивая в голове свою гипотезу, и она начал казаться мне глупой и нереальной: миллионер, член парламента вряд ли мог быть связан с русскими. Естественно, Элисон не могла ее принять. И в то же время Уилер явно имеет что-то общее со «Скарперами», если только целый ряд обстоятельств не был просто совпадением, — я знал много случаев, когда на первый взгляд связанные вещи оказывались совпадением.
Но предположим все-таки, что Уилер руководил деятельностью «Скарперов». Для чего он это делал? Разумеется, не для денег, — у него их было достаточно. Ответ тогда склонялся в сторону политики, а это опять-таки вело к его членству в парламенте и к той угрозе, которую несла в себе эта ситуация.
Я, наконец, заснул и видел сны, полные зловещих предчувствий и угроз.
За завтраком я чувствовал себя утомленным и несколько раздраженным. Мое настроение еще больше ухудшилось, когда Элисон сделала первый телефонный звонок и получила известие, что «Артина» прибыла в порт ночью, быстро заправилась и на рассвете вышла в сторону Гибралтара.
