Ефросинья направилась к выходу, быстро набрасывая на плечи темный суконный плащ.
— Сегодня или никогда!
* * *
Анна ворвалась в квартиру Вересовых с единственной целью — уничтожить Лизу. Она загодя составила хитроумный план, который по ее мнению должен был вывести сестру «на чистую воду». И что за беда — родственные узы? Если Лиза совершила такое, от чего у Анны навсегда пропала к ней жалость?
Анна бесцеремонно отпихнула стоявшую в дверях Любашу и, не раздеваясь, прошмыгнула в комнаты. В детской она остановилась, обнаружив на ковре играющую с детьми Лизу.
— Пойдем, нам нужно поговорить!
Анна схватила Лизу за руку, заставив подняться, и потащила ее смежными комнатами в спальню.
Лиза лишь молча следовала за сестрой.
Наконец Анна решила излить ярость, толкнув сестру на кровать:
— Я думала, между нами нет секретов!
— Что с тобой, дорогая?
— Ты мне больше не сестра! — Аннушка прекратила метаться по комнате и вплотную подошла к Лизе. — Ты хуже врага!
— Да что могло случиться, Аннушка? — Лиза всерьез испугалась.
— Не называй меня так! — Анна продолжала шипеть. — Не смей произносить мое имя! И тебе я полностью доверилась, зачем?
Она в отчаянии присела рядом с Лизой и сникла. Глаза ее наполнились слезами, а гнев как ветром сдуло.
Лиза придвинулась к сестре, желая ее обнять, но та, ощетинившись, вскочила и направилась к выходу из комнаты.
— Нет, милая, ты никуда не пойдешь, пока не объяснишься, — Лиза преградила ей путь. — Скажи, что стряслось?
Лиза вела себя так уверенно и спокойно, что Анна вдруг усомнилась в том, правильно ли она поступает, решив разорвать отношения. Сестра смотрела на Анну с сочувствием, и это сбивало с толку. Неужели она ни о чем не догадывается? А если догадывается, почему продолжает играть?
Анна поняла, что пора объясниться:
— А ты не понимаешь? Не знаешь? Довольно притворяться!
— Я перед тобой чиста, — Лиза словно надела маску. Ее глаза, до этого живые и чистые, заледенели, словно между ними воздвигли снежную стену.
Разве это хотела Анна услышать? Разве не мечтала она, как насладится слезами Лизы, ее мольбами, уговорами? Как гордо разоблачит предательницу и заставит ее во всем признаться мужу?
— Лиза, я знаю все! — выкрикнула Анна с вызовом.
— Что это — все? Не понимаю, — Лиза пожала плечами.
— Я знаю все о тебе и Дмитрии Петровиче.
Не ожидая подобных слов, Лиза на время онемела. Однако, совладав с чувствами, попыталась возразить. Но вместо этого на ее лице отразилась неубедительная гримаса.
Анна истолковала молчание Лизы по-своему:
— Значит, я права! — Она принялась громко рыдать. — Я тебе доверяла, тебе одной, никому больше. Ты была для меня святой… А кем была я для тебя? Глупой, несмышленой куклой?
— Между мной и Дмитрием Петровичем никогда ничего не было, — Лиза казалась искренней, но Анна знала, что ее нельзя слушать.
— Ничего не было? Я должна в это поверить? А я ожидала, что ты откроешь мне душу… Ведь ты страдаешь…
— Это не имеет значения, — тускло откликнулась Лиза.
— Но ведь ты была с ним? До чего ты еще опустилась, сестра?
Лизе нечего было ответить. Обманывать дальше она не хотела, а правду сказать не могла. Если сейчас излить Анне душу, можно легко обрести врага в ее лице. А этого допускать нельзя.
— Аннушка, я прошу тебя… Не спрашивай меня ни о чем…. Ради нашей дружбы!
— Я не верю больше в эту дружбу, сударыня. Вы осквернили ее. Прощайте!
Лиза бросилась за сестрой, но та внезапно остановилась, протянула ей листок бумаги.
— Читайте вслух, чтобы все узнали о вас правду. Надеюсь, после вы перестанете изображать несчастную жертву, мадам Вересова.
Гневно повернувшись спиной к Лизе, Анна Павловна Нелицкая со всем присущим ей природным достоинством без промедления вышла из спальни.
Лиза развернула записку.
Первое, что бросилось в глаза, это знакомый почерк и то, как автор тщательно выбирал выражения, стремясь попасть в самое уязвимое место — в сердце:
«Милая, несчастная девочка!
Как я сочувствую вам и преклоняюсь перед вашим горем. «В чем же мое горе?» — спросите вы. А в том, что рядом живет враг, опаснее которого и представить себе нельзя. Не ваша вина, что в сердце поселилась любовь, это скорее недоразумение. Ваше горе в том, что не вы одна страдаете от неразделенной любви. Но если вы вольны выбирать дальнейшую судьбу, судьба этой женщины давно предрешена. Но эта судьба, как вы изволите позже убедиться сами, ее не устраивает. Ей хочется разнообразия, и это толкает ее на гнусные вольности: на близость с человеком, которого вы любите. Не стану вас томить и назову ее имя. Это ваша сестра, Елизавета Павловна Нелицкая, в замужестве — Вересова.
За сим разрешите мне закончить письмо.
Имя мое пусть останется для вас неизвестным».
Лиза пошатнулась, едва не упав, но вовремя пришла в чувство.
«Кто может знать в мельчайших подробностях мои тайные желания? Кому это нужно? И сколько еще писем разослано?»
Ее охватила паника. Она представила, что подобное сейчас читают матушка или Николай Степанович.
«Боже мой! — пронеслось у нее в голове. — Нужно догнать Аннушку!»
Подхватив юбку, Лиза метнулась из спальни, словно птица, подстреленная неумелым охотником. Миновав будуар и пару смежных комнат, Лиза оказалась в передней.
«Счастье, что Николеньки нет дома, — продолжала она размышлять, — иначе не миновать бы объяснений».
— Любаша! — позвала Лиза горничную. — Иди скорее сюда! Нужно остановить Анну!
Но горничная вместе с прислугой словно сквозь землю провалилась. Не дождавшись ответа, Лиза выбежала за дверь.
На улице, возле парадной, метания продолжились. Весь ее облик выражал смятение и крайнюю растерянность. Сестры нигде не было. Либо она приехала в экипаже, либо скрылась в соседнем дворе — других объяснений Лизе в голову не пришло.
Наконец она успокоилась.
Что с того, что было письмо? Кто сможет подтвердить предъявленные обвинения? Только сам Митя. А он этого не сделает, если в нем осталась хотя бы толика чести. Да и не станет Анна его расспрашивать! Если бы она захотела, давно бы разыскала Митю. Но раз она приехала к Лизе, значит, сомневалась. Лизе останется лишь окончательно убедить Анну в собственной невиновности.
Лиза было собралась домой, но отчего-то внимательно всмотрелась в карету, остановившуюся на противоположной стороне улицы. Из кареты появился закутанный в темный плащ человек. Этот человек под взглядом Лизы немедленно застыл, словно его уличили в противном закону деле. Теперь он смотрел прямо на нее, и у Лизы замерло сердце. Неужели это та самая карета, что преследовала ее когда-то на Невском?
