за десяток, на ее счетах лежали суммы, сопоставимые с бюджетом крупных компаний, на которые она всегда ориентировалась, она несколько лет подряд становилась женщиной года по версии тревербергского отделения «Форбс», перед отцом Теодора Рихтер была все той же маленькой девочкой, которая рано потеряла мать и росла в строгости и достатке.
Такое странное сочетание золотой клетки и амбициозных целей ее закалило. Научило не бояться никого и ничего, даже смерти, которая шла по пятам каждого жителя Треверберга. Смерть заглянула и в дом Теодоры, вернее, Самуэля, извращенно и жестоко забрав жизнь его дочери. Тео думала, что не сможет пережить то, что потом мусолили газеты. Ей казалось, это выше ее сил. Но пришлось собраться ради Сэма — и чтобы не расстроить отца, который не терпел в ней слабость, не терпел противоречия, не терпел проявления женской части.
В тот день она впервые дала ему отпор. И даже заявила, что отказывается от наследства. Зачем ей деньги отца, если она способна заработать сама? Дональд Рихтер впервые смягчился. Он должен был до конца оставаться невозмутимым, должен был добиться немедленного расторжения помолвки, бесполезной для его бизнеса и планов, но он отступил. Прошло больше двух лет, а Тео до сих пор казалось, что тот разговор стал ее личной победой в многолетней холодной войне.
И вот сейчас Теодора Рихтер впервые за два года почувствовала себя неуверенно. Привычный алгоритм жизни дал сбой, и теперь она чувствовала себя так, будто на пути неожиданно поставили стену, которую невозможно ни обойти, ни перепрыгнуть. Тео стоит, что называется, бьет копытом, а на самом деле — не знает, что ей делать.
— Извините, мисс Рихтер, но я должна опросить всех. Это моя работа. Я понимаю, что вы занятой человек, об этом только ленивый не говорит. Но расследование превыше всего. Убит человек. Вы понимаете, что я пытаюсь вам втолковать?
— Я прекрасно понимаю… детектив?..
— Детектив Ребекка Грант, убойный отдел, — поспешно подсказала ей высокая статная женщина с мягкими каштановыми волосами, короткими прядями обрамляющими строгое, слегка обветренное лицо, лишенное какого бы то ни было изящества, но наполненное внутренней силой. — Я расследую смерть мисс Мелиссы Мюррей. В процессе работы я установила, что она работала в одном из ваших клубов, «Гламурной птичке», в закрытой зоне для особенных гостей. Что за услуги вы там предлагаете?
— «Гламурная птичка» — элитный стрип-клуб, — спокойно ответила Теодора, привыкшая к подобным вопросам за пять лет существования клуба. У подобных заведений всегда есть двойное дно.
Свое двойное дно Рихтер прятала так, чтобы не смог отыскать даже отец. А лучший способ добиться подобного эффекта — двойного дна не иметь вовсе.
— Да-да, — сверкнула медовыми глазами детектив. — Я понимаю. Мисс Мелисса Мюррей работала под псевдонимом «Алиса». Говорят, она была звездой?
— Если верить финансовой статистике, входила в тройку лучших, — уклончиво ответила Рихтер.
Разговор был ей неприятен. Как назло, в «Гламурной птичке» недавно сменился управляющий. Проблема с текучкой кадров в клубе была: слишком сложная и требовательная клиентура. Не каждый день к тебе приходит мэр в компании главного прокурора, чтобы оторваться по полной, не правда ли?
— Вы были знакомы с ней?
— Детектив Грант, — спокойно начала Теодора, глядя служительнице закона в глаза, — в моих заведениях работают сотни людей. А если брать все направления — наверное, уже тысяча. Владеть бизнесом и работать в нем в качестве операционного директора или администратора — это разные вещи. Все, что я могу, — это заставить людей, работающих на меня, содействовать вам. Я смотрю на сотрудников через финансовые отчеты. Я знаю, сколько мисс Мюррей принесла мне денег и как колебались доходы в зависимости от различных факторов. Но я не знаю, каким она была человеком, чем жила, во что верила. Пожалуйста, задайте мне вопросы, на которые я смогла бы ответить, — и я с удовольствием отвечу. А если нет, то вам лучше поговорить с сотрудниками «Птички».
Будто устав от этого монолога, Теодора качнулась назад и прижалась спиной к мягкой коже своего кресла. И только тут поняла, что напряжена. В прошлый раз дело затронуло ее лично, перевернуло жизнь. В этот раз смерть снова прошла где-то рядом. Она не помнила Алису. Но о ее исчезновении узнала несколько дней назад — заметила по падению дохода точки, задала прямой вопрос. А потом выяснилось, что Мелисса не просто пропала.
Ее убили.
Подробностей Теодора не знала и не горела желанием знать.
С трудом удержавшись от того, чтобы обхватить себя руками, она вздернула подбородок и посмотрела на женщину-детектива, которая сидела прямо перед ней с блокнотом в руках. За время их диалога детектив Грант не написала ни строчки.
Она просто теряет время.
— Ваша правда, — наконец сдалась Ребекка и отвела глаза. — Мы проверяем все. Делаем свою работу.
— Я понимаю.
Детектив бросила на нее недовольный взгляд.
— Мелиссу нашли на территории детского дома. Одно из заброшенных зданий, подлежащих реконструкции. С нее срезали скальп. А до этого раздели, изнасиловали и задушили. А потом загнали клинок в сердце. Вы же не думаете, что мы ограничимся стандартными допросами? Что просто обойдем сотрудников и опросим, кто что может знать? Ее коллеги-танцовщицы выдавливали из себя улыбку, втайне ненавидя конкурентку и радуясь. Мотив? Вполне! Бармен ее явно потрахивал, это видно. Ушла с богатым клиентом? Тоже мотив. А может, это кто-то из клиентов? Что думаете, мисс Рихтер?
Теодора нападения не ожидала. И оказалась не готова к деталям смерти Мелиссы. Так легко размышлять о криминогенной обстановке в городе на базе холодных и сухих цифр. Как страшно снова соприкоснуться с ужасом убийства. Так близко. В ее компании. Кто бы мог подумать.
Рихтер все-таки обхватила себя за плечи и на мгновение позволила одну невеселую мысль: насколько бы проще было, если бы расследование вел детектив Грин или офицер Логан. Она была готова поговорить даже с Трессом, с теми людьми, кто оказался рядом, когда в городе погибали дети, с теми, кто оказал неожиданную поддержку. Грин излучал уверенность. Даже в самые тяжелые моменты он приносил с собой только ощущение безопасности. А Ребекка, напротив, фонила страхом. Она боялась не раскрыть дело, ударить в грязь лицом перед коллегами. Она хотела
