Внезапно она улыбнулась так ослепительно, что сбила его с толку. Глаза ее блестели, подобно двум ярким звездам.
— Мы все выяснили!
— Мы? Кто это мы? — поинтересовался он. — И что вы выяснили?
— Я и Каро… то есть мы с леди Каролиной Хок выяснили. Мисс Хит на самом деле ничего неизвестно, кроме одной детали: ваш приятель спрашивал, не мог бы ее отец, банкир, представить его какому-нибудь французскому банкиру, из тех, кто сейчас находится в Англии.
— Французскому банкиру?
Она кивнула.
— Мисс Хит сказала, что ваш приятель хотел познакомиться с ним, пока тот находится в Англии. Что-то касательно долга.
Себастьян совершенно ничего не понимал. О чем Матус хотел поговорить с французским банкиром? О каких долгах?
— Кажется, это все объясняет, верно?
Ее глаза продолжали радостно сиять, отвлекая его от разговора.
— Прошу прощения…
— По-моему, все совершенно очевидно, разве нет? Ваш приятель влез в долги. И явно обращался за помощью. Зачем еще ему искать встречи с французским банкиром и просить английского банкира замолвить за него словечко? Наверняка ему нужны были деньги. Долг, вероятно, был… достаточно велик.
Себастьян мысленно попытался отвлечься от того, чтобы не пожирать взглядом изгиб ее шеи.
— Вы верите, что мистера Рейно могли убить из-за того, что он кому-то задолжал деньги?
— Вам это кажется похожим на правду? Речь должна идти об очень внушительной сумме. А когда он не смог вернуть долг… К сожалению, в этом мире есть продажные людишки…
— А девушка упомянула, что долг был внушительным?
— Нет. — Элиза задумчиво нахмурилась. — Но это же очевидно. В противном случае он наверняка подождал бы до возвращения в Алусию, чтобы занять деньги.
Себастьян совершенно так не думал.
— Эта женщина сказала еще что-нибудь?
— Мисс Хит? — Элиза неожиданно засмеялась. — Когда в комнату вошел лорд Хок, она полностью потеряла голову. Можно было пролить чай ей прямо на колени, и она ничего бы не заметила. Кажется, вы смущены. Лорд — писаный красавец.
Себастьян ощущал нечто похожее на чувства мисс Хит. Однако он по-прежнему терзался мыслью о том, зачем Матус хотел поговорить с французским банкиром о каком-то долге, которого, как был убежден Себастьян, он не имел. Семья Рейно получила в дар огромное поместье и последние десять лет пользовалась безграничным доверием короля. Рейно были довольно богаты, и принц отлично знал, что Матус не нуждался в деньгах. Тогда возникает вопрос: кто нуждался? Неужели Матус хотел говорить с банкиром от чьего-то имени? Очень на него похоже — протянуть руку помощи другу.
— С Беком — мы называем его Бек — любая бы мечтала пойти под венец, — сказала Элиза. — Вы чем-то с ним схожи, только, естественно, он намного ниже рангом, поскольку может пожаловать своей супруге титул баронессы, а не королевы.
Себастьян слушал вполуха. Как, интересно, Матус мог бы поступить? Он явно нуждался в человеке, который бы представил его этому банкиру.
— Но он никогда не изъявлял ни малейшего желания идти под венец, — продолжала Элиза, когда карета остановилась. — О! Мы уже приехали! В карете намного быстрее, чем пешком, верно? — Она выглянула в окно. Себастьян последовал ее примеру. Дождь стоял стеной, но они уже подъехали к дому с красной дверью на Бедфорд-сквер.
Она пошарила на сиденье и нашла свою шляпку.
— Благодарю вас, Себастьян Шартье. Премного благодарна за карету. Я могла бы попросить экипаж у Каролины, чтобы добраться домой, но Бек не имел ни малейшего желания знакомиться с мисс Хит, и он все еще невероятно зол на сестру за то, что она организовала это знакомство. Сестра с братом… — произнесла она, как будто это многое объясняло. — Они как раз устроили перебранку, а я сочла за лучшее не вмешиваться. Поэтому я очень обязана вам за то, что вы подвезли меня домой.
— Это я перед вами в долгу, мисс Триклбэнк.
— Элиза! — весело напомнила она ему.
— Элиза, — произнес он, но ее имя, казалось, грозилось застрять у него в горле. — Ваша помощь была неоценимой.
Девушка довольно улыбнулась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я так рада, что смогла разрешить для вас эту загадку. — Она надела шляпку, как будто не просто разрешила его загадку, но и привела себя в порядок и теперь готова к ужину.
— Я не думаю, что мы можем сказать, что загадка уже решена, — возразил он.
— Я полагаю, что сейчас вы имеете в виду ответ на вопрос, кто настоящий убийца? Но, по крайней мере, теперь вам известен мотив. И это должно принести вам облегчение. — Она пересела ближе к двери.
Себастьян не готов был вот так отпустить ее.
— В ваших доводах есть один изъян, если позволите с вами не согласиться.
— Изъян? — Элиза подалась вперед, глаза девушки блестели, как будто она ожидала, что ее обязательно позабавит то, что он намеревался ей сказать.
— Матус Рейно был очень богатым человеком. И я совершенно уверен, что долгов он не имел.
Она откинулась на бархат сиденья.
— Ах вот как!
— Мне нужно обдумать все то, что вы мне сообщили. Как бы там ни было, я благодарю вас за помощь.
— Рада была помочь, Себастьян, — улыбнулась Элиза и открыла дверцу кареты. Дождь лил как из ведра. — Какой ливень! — воскликнула она. И показалось, что она хочет ринуться на улицу.
Себастьян неловко схватил ее за руку, пока она не вышла, и склонился над ней, тронув губами костяшки ее пальцев. У нее была такая нежная кожа. И пахло от нее выпечкой. Себастьяна бросило в жар — подобная реакция не на шутку напугала его.
Что за чушь! Он к ней едва прикоснулся, но эта дерзкая женщина каким-то образом завладела его воображением. Когда Себастьян поднял голову, Элиза улыбалась.
— Поистине счастлива была помочь, ваше высочество. Желаю вам всего наилучшего. — И с этими словами она выскочила из кареты и бросилась к двери своего дома. Даже несмотря на шум дождя, он слышал, как неистово залаяли собаки по ту сторону двери.
Она обернулась, помахала на прощание и скрылась в доме. Дверь захлопнулась.
Ее жест был дружеским, как будто они давно знали друг друга, — и принца охватило сильное желание, отчего даже стало не по себе. Себастьян постучал в потолок кареты, давая знак вознице, чтобы тот ехал, и откинулся на сиденье, охваченный тоской. Он жалел о том, что больше не увидит этот теплый, захламленный дом, что его больше не встретят эти маленькие испорченные чудовища, что не придется сносить презрительные взгляды равнодушного кота.
Ему было неуютно уже из-за того, что у него вообще возникли подобные чувства. «Что за чушь! Почему я испытываю какие-то чувства? — подумал он. — Это всего лишь скромный домик, в котором живут обычные люди». Но тоска не покидала его. Он ощущал, как она прожигает дыру в его груди.
К сожалению, это чувство только обострилось, когда он прибыл в Кенсингтон. Слуги сторонились, давая ему пройти, придворные дамы приседали в реверансе и кланялись. Улыбки их были слишком натянутыми, слишком понимающими. Всю жизнь он получал подобную дань уважения, но никогда не обращал на это внимания, пока на Бедфорд-сквер его не лишили этого почтения.
В покоях его ждал Патро. Дворецкий с готовностью, не задавая лишних вопросов, принял у него промокшую одежду.
Себастьян прошел в гостиную и огляделся. Убранство комнаты было довольно богатым: бархатная обивка, позолоченные ножки, массивные картины и мраморный камин. Везде идеальный порядок, все на своих местах. В конце концов, это же дворец.
Но в этой гостиной, где он жил уже две недели и, скорее всего, будет жить еще месяц, если не дольше, казалось, вообще никто не жил. Ни единого личного предмета. Он подумал, что здесь просто необходим клубок пряжи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Позже Себастьян присоединился к своим советникам в столовой за ужином, чтобы обсудить торговые переговоры, которые, несмотря ни на что, продвигались отлично. Себастьян обвел взглядом всех собравшихся, гадая, сможет ли хоть кому-то доверить то, что ему удалось узнать. Он тайком, но с особым вниманием разглядывал Ростафана, наблюдая за тем, как тот с аппетитом ест и говорит громче остальных. Похоже, никакие тревоги в этом мире не омрачают его чело.
