4. Одного брата смущала страсть блуда, и он пошел к одному великому старцу. Он исповедовал ему помысел и просил старца молиться о нем. Старец помолился о нем Богу. Брат вернулся и вновь испытал смущение. Тогда он опять пришел к старцу, исповедался и снова стал просить старца помолиться о нем. Тот согласился и стал молить Бога: «Господи, открой мне, как живет этот брат и откуда это смущение. Потому что я просил Тебя, но ему не было облегчения».
И Бог открыл ему жизнь брата. Он увидел, как тот пребывает в келии, и дух блуда был подле него. А рядом стоял ангел Господень, который был послан ему на помощь. И ангел гневался на брата за то, что тот не обращался к Богу, чтобы бороться с помыслами молитвой, но наслаждался помыслами и весь свой ум предал воздействию диавола. Тут старец понял, что виноват сам брат. И он ответил брату:
— Ты сам виноват в том, что брань не оставляет тебя. Потому что ты принимаешь помыслы и услаждаешься ими.
Затем он научил его, как следует бороться с помыслами, отражая их молитвой. Молитвы и поучение старца отрезвили брата, и он обрел успокоение от брани.
5. Одного брата борола страсть блуда. Он пошел к старцу попросил его помолиться о себе, чтобы утихла в нем брань. Тот гласился. Семь дней старец молился о брате. На седьмой день он спросил брата:
— Как твоя брань, брат?
— Плохо, — ответил брат. — Я совсем не почувствовал облегчения.
Услышав это, старец удивился. И стал он просить Бога открыть ему, почему брату не было облегчения. И тогда явился ему ночью сатана и говорит:
— Можешь поверить мне, старец, с самого первого дня, как ты начал молиться Богу, я оставил его. Но у него есть свой собственный бес и собственная брань — от своего чревоугодия. Меня даже и близко нет, когда у него брань. Он сам с собой борется: много ест, пьет и спит до насыщения, а то и сверх того.
6. Брат спросил старца:
— Если придет ко мне скорбь и не будет никого, кому бы я доверял, чтобы открыть ему это, что мне делать?
— Верю моему Богу, — отвечал старец, — что Он ниспошлет Свою благодать и поможет тебе, если ты действительно будешь просить Его. Потому что был здесь в скиту один подвижник; он что — то услышал от кого — то, и его охватили помыслы. А поскольку он никому не мог их открыть, так как ни в ком не был Уверен, то собрал свои вещи, чтобы удалиться. И тут явилась ему благодать Божия в образе девы и стала просить его: «Никуда не ходи, лучше останься здесь со мной. И знай, что нет ничего плохого в том, что ты услышал». Тот послушался и остался — и тотчас сердце его исцелилось.
7. Из святого Варсонофия
Брат спросил старца:
— Нужно ли спрашивать старцев обо всех помыслах, что появляются в сердце?
Старец ответил:
— Спрашивать нужно не о всех помыслах, что появляются, потому что они кратковременны, — а лишь о тех, которые остаются и продолжают брань. Человек, которого многие ругают, пренебрегает руганью и не обращает на нее внимания. Но если кто — то будет ему слишком докучать или набросится на него, то пожалуется на обидчика правителю: придет к правителю и подаст обвинение на того, кто напал. Так же и с помыслами: старцам надо открывать только те из них, которые воюют с тобой или задерживаются надолго.
— А почему, — спросил брат, — случается так, что, когда задам вопрос, потом осуждаю других?
— Осуждать других, — ответил старец, — даже после того, как задан вопрос, тебе случается потому, что не умерло в тебе оправдание. Осуди себя, и осуждение других оставит тебя.
ГЛАВА 22. О том, что следует избегать суеты и тех из людей, кто невнимателен к своей духовной жизни, а также о том, что желающему спастись нужно удалиться от мирских дел
1. Из Палладия, к Лавсу Препозиту
Избегай, насколько возможно, общения с людьми бесполезными, будь они даже монахи (а тем более, если это мирские), — с теми, кто чрезмерно украшает себя, кто вредит своим лицемерием! Пусть их седая глава и морщины лица говорят о глубокой старости, пусть нет ничего дурного в их обхождении. Но даже то, что кажется ничтожным, уязвит тебя: ослабеет твой разум, и ты станешь превозноситься и насмехаться над ними. Так ты впадешь в гордость, а это повредит тебе.
2. Из Григория Двоеслова
В окрестностях Нурсии жил один диакон. Как — то он пришел к человеку Божию, подвижнику Флорентию, который жил там в уединении. Диакон пришел, чтобы испросить себе его молитв. Но вокруг келии святого он обнаружил несчетное множество змей — они кишели повсюду. Пораженный диакон закричал:
— Помолись, раб Божий!
А случилось так, что погода была на удивление ясная. Флоринтий вышел из келии и увидел бесчисленное множество змей. Он воздел очи и руки к небу и стал молиться Богу, чтобы Господь, как Он Сам ведает, избавил от этой напасти. И лишь то «и он помолился, как прогремел гром — и этот гром побил всех змей. Флорентий увидел, что все змеи мертвы, и говорит:
— Вот, Господи, Ты их убил, а кто же их теперь заберет отсюда?
И тотчас по его слову слетелись птицы — числом их было ровно столько, сколько убитых змей. Они унесли змей и бросили их вдалеке, полностью очистив все то место.
«Петр.»Какая же сила и праведность были у этого мужа если по его просьбе всесильный Бог так скоро пришел к нему на помощь?
«Григорий. «Чистота и незлобие сердца, Петр, могут многое у Того, Кто Один лишь чист и незлобив. Его служители далеки от земного, и им не свойственно говорить пустое: они не позволяют, чтобы их ум рассеивался в пустословии. Они стремятся уподобиться Богу в Его чистоте и незлобии — и Бог всегда готов услышать их прежде других. Мы же пребываем в мирской толчее, часто ведем речи праздные, а иногда и вредные. И чем ближе наши уста к миру, тем дальше они от всесильного Бога. Непрестанное общение с мирскими людьми низводит многих из нас. Потому верно укорял себя пророк Исайя, когда явился ему Царь и Господь Саваоф: «Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами» (Ис 6. 5). А почему его уста нечистые, он пояснил сам, добавив: «И живу среди народа также с нечистыми устами».
Страдая от нечистоты собственных уст, пророк указал, откуда она у него: он засвидетельствовал, что живет посреди народа с нечистыми устами. Ум не может не оскверниться от разговоров мирских людей. Снисходя к общению с ними, мы понемногу привыкаем к этому общению, а оно нам не пристало. Наконец, мы уже охотно продолжаем и даже не думаем избегать этого: нами овладевает сила привычки. Так мы переходим от пустого к душевредному, от легкомыслия ко греху. И впредь Бог уже не слышит просьб из наших уст — по мере того, как их оскверняют праздные разговоры.
Написано, что не будут услышаны молитвы того, «кто отклоняет ухо свое от слушания закона» (Притч 28.9). И что удивительного, если Господь не скоро слышит наши просьбы? Мы сами либо слишком поздно, либо вовсе не слушаем Его повелений. А Флорентий скоро исполнял Господни заповеди — и не удивительно, что он был скоро услышан в своей молитве.
3. Из жития святого Антония
Святой Антоний очень любил жить на горе. Впрочем, однажды он был вынужден спуститься вниз ради тех, кому это было необходимо, и ради местного военачальника, который много раз просил его об этом. Он пришел, сказал небольшое поучение о спасении и о том, что для него нужно, а затем собрался назад. При этом правитель попросил его задержаться. Но Антоний сказал, что не может остаться с ними, и подкрепил свои слова удачным примером:
— Как рыбы гибнут, оставаясь на суше, так погибают и те монахи, кто долго остается и живет рядом с вами. Потому что рыбе нужно жить в воде, а нам — уходить в горы, или же мы потеряем трезвенность души.
4. Из патерика
1. Брат спешил в город и попросил старца помолиться. Старец ответил: «Не спеши в город, но спеши из города — и спасешься».
2. Однажды авва Иоанн собирал урожай и услышал, как один брат сказал своему ученику с раздражением:
— Ну, что же ты!
И авва тут же оставил жатву и ушел.
3. Ученики аввы Евлогия рассказывали:
«Однажды послал нас старец в Александрию продать рукоделие и дал нам заповедь не быть там больше трех дней.
— А проведете там больше трех дней, — сказал он, — невинен я в вашем грехе!
— Как же, — спросили мы, — монахи живут в городах и селах, с утра до вечера обращаются среди мирских людей — и им не вредит?
— Верьте мне, чада, — ответил он. — Когда я постригся, я провел тридцать восемь лет, не выходя из Скита. А затем вместе с аввой Даниилом мы пришли в Александрию, к папе Евсевию, по какому — то делу. Когда мы вошли в город, мы повстречали много монахов. И я увидел внутренним зрением, как одних из них клюют вороны, а других обнимают нагие женщины и что — то шепчут им на ухо. Другие были обнажены и мальчишки давали им оплеухи и пачкали их человеческими нечистотами. А у кого — то из них были в руках ножи, и они резали человеческое мясо и давали монахам есть. И я понял: какой кто из монахов страстью был поражен, такие бесы и сопровождали его и беседовали с ним в помыслах. Вот почему, братья, я не хочу, чтобы вы долго были в городе, — дабы не беспокоили вас ни подобные помыслы, ни тем более сами бесы».
