Вся столица империи знала, что Александр II около трех часов дня любил гулять в Летнем саду Петербурга. У главного входа всегда собирались любопытные, чтобы посмотреть на царя. 4 апреля 1866 года после двух часов к главному входу в Летний сад на набережной Невы в сопровождении двух жандармов подъехала карета императора. Полицейский наряд закрыл сад для гуляющих. В сопровождении племянников герцога Н.Лейхтенбергского и принцессы М.Баденской Александр II отправился на прогулку по аллеям сада. Около четырех часов дня император вернулся к главным воротам, милостиво кивнул собравшимся подданным и пошел к карете. Из толпы зевак от решетки Летнего сада вышел высокий молодой человек, вытащил пистолет и направил его на царя. В толпе дико закричали, император обернулся, Каракозов выстрелил и направленная с близкого расстояния пуля прошла мимо. Второй раз бывшему студенту выстрелить не дали – по руке с пистолетом его вроде бы ударил живший в Петербурге костромской крестьянин Осип Комиссаров. Каракозов бросился бежать, его догнали, сбили с ног и начали бить. Каракозов кричал: «Это я за вас, братцы, за то, что вас землей обидели». Несостоявшегося палача-убийцу подвели к Александру II, который спросил, русский ли он и зачем он это сделал. Каракозов сказал, что он русский и стрелял за обман народа. Его отвели в Третье отделение. Туда же приехал царь и передал управляющему генералу Н.Мезенцову пистолет Каракозова и приказал во всем разобраться и установить стрелка.
Каракозов назвался крестьянским сыном с юга Алексеем Петровым и был передан в высочайше утвержденную Следственную комиссию. Его заковали. На допросе он только сказал, что никто не мешал ему стрелять и не толкал, а промахнулся он из-за неожиданного дикого крика из толпы зевак. Каракозова допрашивали днем и ночью, требуя назвать сообщников, не давали спать, изнуряли, установили личность, нашли и привезли из Москвы Н.Ишутина, задержали «Организацию» и «Ад». Каракозову туманно пообещали сохранить жизнь и он стал давать показания. То, что он действовал один, жандармов не устраивало и было собрано дело обо всех участниках заговора. Верховный суд приговорил Каракозова и Ишутина к смертной казни. Двадцатишестилетнего студента повесили, а над его двоюродным братом Н.Ишутиным провели имитацию повешения. Ему накинули на шею петлю и перед тем, как выбить из под ног скамейку, объявили о замене смертной казни пожизненной каторгой. Ишутин почти тут же свихнулся, сошел с ума. Казнь и издевательства над Ишутиным у эшафота были публичными и священный ореол неприкосновенности с императорской особы тут же слетел. В обществе тут же узнали и о ложном обещании сохранить жизнь Каракозову. За первым покушением на императора через год произошло второе. Оставалось еще шесть, но об этом еще никто не знал, хотя Третье отделение и полиция МВД могли бы догадаться, если бы захотели.
Следственная комиссия предложила создать территориальные органы политической полиции по всей империи с подчинением их Третьему отделению. С 1866 года в Петербурге началось создание Охранного отделения, главной задачей которого должен был стать поиск отдельных революционеров и политический сыск революционных организаций. Вся сеть из тридцати охранных отделений была образована только в 1880 году. Пока она создавалась, революционеры-радикалы в прокламациях писали: «Кровавая революция должна изменить все основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка. Может случиться, что все дело кончится истреблением императорской фамилии, то есть какой-нибудь сотни-другой людей».
Дмитрий Каракозов говорил в «Аде» о терроре и систематических цареубийствах. Александр Герцен писал из Лондона на всю Россию о начавшемся белом терроре 1866 года: «Ночью, с 8 на 9 апреля, начинается период поголовного хватания. Брали всех и каждого, кто только был оговорен, чье имя было произнесено на дознании кем-нибудь из взятых или находилось в захваченной переписке. Брали чиновников и офицеров, учителей и учеников, студентов и юнкеров. Брали женщин и девочек, нянюшек и мамушек, мировых посредников и мужиков, князей и мещан. Допрашивали детей и дворников, прислугу и хозяев. Брали в Москве, брали в Петербурге, брали в уездных городах и в отдаленных губерниях». Николай Некрасов писал в 1868 году:
«Душно! Без счастья и волиНочь бесконечно длинна.Буря бы грянула, что ли?Чаша с краями полна!Грянь над пучиною моря,В поле, в лесу засвищи,Чашу вселенского горяВсю расплещи!»
«Современник» и другие оппозиционные властям периодические издания были закрыты и стало быстро образовываться революционное подполье:
«Рать поднимается —Неисчислимая!Сила в ней скажетсяНесокрушимая!Ты и убогая,Ты и обильная,Ты и могучая,Ты и бессильная,Матушка – Русь!»
В революционно-демократическом движении народников Михаил Бакунин призывал к анархии, отрицанию государства и немедленному бунту, Петр Лавров готовил пропагандистов для продвижения революционно-националистических идей к подданным, Петр Ткачев готовил заговор для свержения «висящего в воздухе самодержавия».
В сентябре 1864 года в Лондоне на грандиозном митинге английские и французские рабочие провозгласили Первый Интернационал – Международное товарищество рабочих. В него со своей программой вступил дважды приговоренный к смертной казни русский дворянин и народник-анархист Михаил Бакунин:
«Разрушение старого мира – неизбежный этап строительства нового. Я жажду только разрушения, потому что убежден, что строить в мертвечине гнилыми материалами – труд потерянный, и что только из великого разрушения могут возникнуть новые живые материалы, а с ними и новые организмы. Будем разрушать, сколько можем. Быть свободным – право, долг, достоинство, счастье, миссия человека. Исполнение его судьбы. Не иметь свободы – не иметь человеческого облика. Лишить человека свободы и средства к ее достижению и пользованию – это не просто убийство, это убийство человечества. Полная свобода каждого возможна при действительном равенстве всех. Осуществление свободы в равенстве это и есть справедливость».
Бакунин назвал русский народ прирожденным бунтарем и призвал новую молодежь помочь народу «повсюду избить дворян и чиновников, чтобы захватить всю землю в свои руки и образовать на ней свободные сельские общины, основанные на коллективной собственности». Просидевший шесть лет в Алексеевском равелине Петропавловской крепости и совершивший головокружительный побег из Сибири в Европу анархист Бакунин писал, а Россия читала.
В 1866 году по обвинению в «преступном образе мыслей» был арестован полковник артиллерии Петр Лавров. Власти не постеснялись опубликовать его приговор:
«Признать виновным:
в сочинении четырех преступных стихотворений;
в хранении у себя этих и многих других стихотворений, а также разных статей преступного и предосудительного содержания;
в намерении проводить вредные идеи в печать».
Полковника Лаврова уволили со службы, продержали год в тюрьме и сослали на север империи под надзор полиции с запретом выезда в столицы империи. Из ссылки его вывез переодетый жандармским офицером знаменитый народник-революционер Герман Лопатин, пытавшийся выкрасть и Н.Чернышевского. Оказавшись в Европе, Петр Лавров разработал план подготовки крестьянства к революции, в котором требовал поселения новой молодежи в деревнях и селах для пропаганды революционных идей: «историю делают критически мыслящие личности». Лавров писал в своей программе:
«Подготовлять успех народной революции, когда она станет необходима, когда она будет вызвана течением исторических событий и действиями правительства, – такова ближайшая цель деятельности, которую мы считаем обязательной для всякого, кто желает блага России!
Настоящий политический порядок ведет Россию к гибели. Настоящий общественный строй бессилен исцелить ее раны.
У нас нет имени. Мы – все русские, требующие для России господства народа. Мы сознаем, что это господство может быть достигнуто лишь народным восстанием, и мы решились подготовить это восстание, показать народу его права, его силу, его обязанность.
Мы обвиняем русское императорство, как одно политическое целое, зо зло, сделанное им России. Мы требуем ответа от всех Романовых за захват власти, которой они не воспользовались и не могли воспользоваться для блага русского народа, за захват власти, которая обратилась в самый гибельный яд, в самое удушающее ярмо для их подданных. Сами Романовы никогда не откажутся от неограниченного самодержавия. Русский народ должен им сказать: «Довольно, наши счеты кончены!»
Вся подпольная Россия пела «Рабочую Марсельезу» Петра Лаврова:
«Отречемся от старого мира,Отряхнем его прах с наших ног!Нам враждебны златые кумиры,Ненавистен нам царский чертог.Вставай, подымайся, рабочий народ!Вставай на врагов, люд голодный!Раздайся крик мести народной:«Вперед!»»
В Европе Лаврова называли героем мысли, в России массово читали его работы. Лавров вступил в Первый Интернационал и познакомился с К.Марксом и Ф.Энгельсом. России он больше не увидел.
