соблазнительно расстегивая свою черную рубашку. Мой взгляд остается прикованным к ее груди, когда из прорехи рубашки выглядывает кружевной красный лифчик. Она сбрасывает рубашку с плеч. Мои руки ложатся на ее обнаженную талию. Чуть выше кожаной юбки.
— Черт возьми, солнышко. Ты хоть представляешь, насколько ты сексуальна? Я одержим.
Румянец на ее щеках становится ярче, и я провожу указательным пальцем по ее теплой коже чуть ниже ключиц.
— Мне нужно попробовать, Мэдди.
Мои пальцы сжимают ее горло. Другая моя рука скользит под ее юбку, касаясь ее обнаженной киски.
Я притягиваю ее к себе, так что наши носы соприкасаются.
— Только не говори мне, что ты разгуливала по Нью-Йорку без трусиков — рычу я.
— Ты найдешь их в своей машине. Это должно было стать для тебя небольшим сюрпризом.
— Я хочу всю коллекцию. Какого они были цвета?
— Красные. В тон моему лифчику.
Когда я провожу большим пальцем по ее нижней губе, она стонет от моего прикосновения.
— Такая чертовски отзывчивая.
Переключив свое внимание на обнаженную кожу сбоку на ее шее, я прикусываю ее. Когда я провожу рукой по ее груди, она начинает тереться об меня своей обнаженной киской.
Легкий стон срывается с ее губ. Предварительные ласки никогда не были моим коньком. Ну, и поцелуи тоже. С Мэдди все совсем по-другому. Я хочу растянуть это, наблюдать, как ее тело извивается, борясь с оргазмом.
Пожирать ее киску стало моим новым любимым занятием.
— Ты готова прокатиться верхом по моему лицу, солнышко?
— Чертовски верно, — мурлычет она.
— Сначала я хочу эти губы, — говорю я, хватая ее за затылок и притягивая ее лицо к своему, захватывая ее губы.
— Каждый сантиметр твоего тела восхитителен.
Приподнимая ее за талию, я сажаю ее обратно на диван рядом со мной и опускаюсь на колени на пол. Она смотрит на меня сверху вниз, широко расставив ноги, ее глаза мерцают. Я устраиваюсь между ее ног, хватаюсь за ее бедра, притягивая ее киску к своему лицу. Я задираю ее юбку, чтобы она была полностью выставлена напоказ, блестящая и готовая для меня.
Ее пальцы запускаются в мои волосы, и она притягивает меня к себе. Моя жадная девочка. Она обхватывает своими гладкими ногами мои плечи, и мои губы накрывают ее пульсирующий жар. Ее сладость разливается по всему моему языку. Ее спина выгибается, когда я облизываю ее клитор, прикусывая его и одновременно надавливая на живот.
— О боже мой!
Жужжание прерывает наш момент. Я пытаюсь не обращать на это внимания, пока обнимаю ее, ее бедра двигаются в такт моему ритму. Она приподнимает бедра с дивана, и я обхватываю ладонями ее задницу, покусывая и посасывая, как изголодавшийся мужчина.
Эта чертовски раздражающая вибрация начинается снова. Она, кажется, не замечает, поэтому я продолжаю. Нет ничего сексуальнее, чем чувствовать, как она вот так оседлала мое лицо и душит меня.
Как только телефон снова звонит, я рычу:
— Ради всего святого.
Ее тело обвисает, когда я отступаю назад, а затем наклоняюсь, чтобы взять телефон.
«Мама» появляется на экране. Мэдди подозрительно смотрит на меня, ее щеки вспыхнули ярким румянцем. Я протягиваю ей телефон.
— Черт возьми, ответь, пока я не разбил его вдребезги.
Дрожащими руками она подносит телефон к уху, ее дыхание прерывистое. Все это время она не сводит с меня своих голодных глаз.
— Привет, мам.
Я опускаюсь на пятки. Она пытается поджать ноги, но я хватаю ее за колени, разводя их как можно дальше друг от друга. Ее глаза расширяются от ужаса.
— Со мной все в порядке, я просто пробежала по лестнице в свою квартиру.
Я ухмыляюсь ей, прежде чем переместить свое лицо между ее ног и так медленно облизываю всю ее щель.
Она крепко зажмуривает глаза, закусывая губу.
— Я не могу, я занята в субботу вечером.
Я вознаграждаю ее, просовывая в нее два пальца и одновременно посасывая ее клитор.
— Нет, это не свидание.
Я стону напротив ее киски, напоминая ей, что это чертовски важно.
— Нет, ничего особенного, и я не приведу его на воскресный обед.
Ее слова останавливают меня. Оказывается, это единственный способ, которым она могла меня отключить. Я поднимаю на нее глаза, и она одаривает меня извиняющейся улыбкой.
Что за черт.
Почему это похоже на удар поддых?
Я не ее маленький грязный секрет. Мне надоело прятаться от мира. Я даже не слышу конца ее разговора, потому что у меня в голове все перемешалось.
Она все еще что-то бормочет. Я убираю пальцы и отползаю от нее, затем встаю.
Я был бы чертовски горд привести ее домой к своим родителям, если бы у нас с ними были такие отношения. Черт возьми, я не видел своих родителей семь лет. Мы иногда разговариваем по телефону. После того, как я уехал из Чикаго, я оставил и их. Они оба на пенсии и проводят время, путешествуя по миру. Я всегда был для них помехой, вот почему они отправили меня в армию при первых признаках неприятностей. Я даже подумывал о том, чтобы связаться с ними и узнать, скоро ли они вернутся домой, чтобы познакомиться с ней.
Как же я был чертовски неправ.
ГЛАВА 20
МЭДДИ
Боль в глазах Грейсона, когда он отступал от меня, вводит меня в панику.
Я даже не знаю, о чем сейчас болтает моя мама. Мне просто нужно добраться до Грейсона и все исправить.
Черт, зачем я это сказала!
Я не хочу подвергать Грейсона допросу со стороны моей мамы. Пока нет. Не думаю, что кто-то из нас готов к этому. Слова сорвались прежде, чем я успела их остановить. Сейчас она делает это почти инстинктивно. Меня так беспокоит ее мнение. Мне явно все равно, кому я причиню боль в процессе. Это токсично.
— Послушай, мам, — оборвала я ее, — мне нужно идти. Увидимся в воскресенье.
Я не даю ей возможности ответить и прерываю звонок.
Дверь спальни захлопывается, заставляя меня подпрыгнуть.
О, он в ярости.
Я подхожу к спальне и зависаю у двери, пока он захлопывает ее. Сделав глубокий вдох, я поворачиваю ручку и открываю дверь.
— Грейсон, мне так жаль из-за этого.
Он даже не поворачивается, чтобы посмотреть на меня; он просто роется в своих футболках.
— Грейсон?
— Все в порядке. Просто иди одевайся, я отвезу тебя домой. Я думаю, нам не помешает отдохнуть и дать друг другу пространства.
Я вздыхаю и прислоняюсь к дверному косяку, наблюдая, как он натягивает черный свитер
