Будто из ниоткуда появились вожжи и взнуздали лебедя. Они искрились, и от них исходило северное сияния. Ику-Турсо скользнул на корму корабля и взялся за руль.
– Мальчишка, чего встал как вкопанный? Пора за остальными! – прокричал со смехом Вяйнямейнен и протянул руку через борт.
Николас встрепенулся и ухватился за руку. Только он успел запрыгнуть, как черный лебедь развернул крылья и начал размахивать ими. Потом поднялся в воздух и потащил за собой корабль.
Глава 35
С неба лила черная морось. Сломленные печалью Туликовра и его суровые воины сидели вокруг своего костра, который был теперь лишь грудой погасших головешек. Им было все равно, даже если бы сейчас они утопли в черной жиже: они проиграли бой ржавому летающему чудовищу, а это было сложно принять. Поэтому они сидели вокруг неистощимой пивной бочки и теперь кружка за кружкой опрокидывали золотистую жидкость себе в глотки.
Сгорбленный Хесси сидел на бочке и наблюдал за происходившим, недовольно качая головой. Он давно заметил: что бы ни случилось в жизни калевальцев, оно всегда сопровождалось частым поднятием кружек. Пили на радостях, пили с горя, а теперь Хесси казалось, что калевальцы пьют постоянно.
Хесси же сидел совершенно мрачный. Казалось, что все пошло наперекосяк. Хотя он пытался вытирать свою колючую шубку, капавшая с неба гуща намертво приставала к иголкам и лапкам – на душе становилось гадко. Здесь, в стране Калмо, повсюду слышался стон, от которого не становилось легче, да еще недовольное бормотание калевальцев не прибавляло радости.
Больше всего на свете Хесси боялся за Николаса, а еще что им никогда не удастся вернуть Сару, попавшую в лапы железного орла и Калматар. Николас был его единственным другом, рядом с ним Хесси казался себе чуточку смелее, хотя и был неизлечимым трусишкой. С Николасом он пережил чуточку больше, чем когда бегал по лесу, прячась от кровожадных волков и мерзких гоблинов со всяким упырьем. Только одного он не мог понять: отчего Николас и Сара постоянно пререкались, да еще с такими выражениями лица и в таких словах?
Хесси уже в который раз вытирал липкие иголки, когда над ухом раздался могучий рык Туликовры.
Его войны тут же подскочили с мест и, скользя по лужам, начали, изрыгая брань, указывать на черное как смоль небо. Хесси проследил за их взглядами и стал приглядываться. Неужели железный орел возвращается, чтобы напасть вновь?
Черная туча сначала казалась бесконечной, но потом вдруг в ней началось бурление, затем от нее отделился ужасающий вихрь и начал стремительно приближаться к сбившимся вокруг Туликовры воинам.
От охватившего его ужаса Хесси трясся и уже был готов свернуться в клубок, как увидел в вихре два огромных крыла.
– Что это – девы Туони? Нет, я еще не готов! – закричал самый маленький ростом и самый молодой из калевальцев, грозя кулаком небу.
– Еще не время! – вторил ему другой воин, доставая огромную шиповатую дубину. – Отправим дев туда, откуда они явились!
Тут рассмеялся Туликовра:
– Эта птица никакая не дева Туони! Это же черный лебедь!
Хесси прямо-таки подпрыгнул: он очень хорошо знал, что такое черный лебедь, знал, что это предвестник несчастья Николаса, знал, что его тень обычно проходила над головой того, предрекая будущие испытания. Но теперь, когда Николаса не было, зачем здесь черный лебедь? Хесси начал покусывать себя за коготки и только тогда сообразил, что сидит на огромной бочке, точно как на ладони.
Шелест крыльев перекрывал раздававшиеся повсюду в стране Калмо стоны, и это было уже чересчур. Хесси взвизгнул, прыгнул в капюшон стоящего поблизости калевальца и свернулся колючим шаром.
– Он что-то тащит за собой! – прокричал Туликовра, и его воины быстро встали в круг, подняв оружие на изготовку.
Тут из-за спутанных косм калевальца выглянул и Хесси и увидел, что черный лебедь тянет за собой корабль. Он даже протер глаза, да и стоявшие вокруг мужи не могли поверить тому, что видят; в этот момент птица опустилась в грязную воду прямо перед островом.
Судно, украшенное в общем-то неподобающим для уродства страны Калмо образом, рассекало темные воды и поднимало высокие волны, которые накатывали на черные берега и уносили с собой кости, черепа и истлевшие палатки.
Невероятно огромных размеров чудище на корме корабля хохотало так, что все кругом сотрясалось. Оно ловко орудовало рулем, разворачивая судно.
Шея черного лебедя возносилась выше верхушки растущего на острове гигантского дуба – лебедь медленно подплывал к берегу прямо к месту, где стоял Туликовра с товарищами. Вот корабль повернулся боком, скрежетнул медными заклепками о камни и стал: липкие волны набежали на ноги стоявших.
Когда Вяйнямейнен и Николас соскочили на берег, Хесси уже не размышлял ни мгновения. Он спрыгнул вниз и бросился бежать, разбрызгивая своими крохотными лапками склизкую грязь страны Калмо.
– Чертовы рога да козьи ножки! А я-то уже был уверен, что никогда больше не увижу тебя! – восклицал Хесси, не зная, плакать ему или смеяться.
Николас наклонился и мягко поднял Хесси за иголки.
– Рад тебя видеть, колючка, если бы ты только знал, через что мне пришлось пройти. Даже хорошо, что тебя не было, – сказал Николас, осматриваясь.
Его взгляд скользнул по калевальцам.
– Сара, – сказал он, поднимаясь с Хесси на руках.
Туликовра шагнул к Николасу и опустил свою ручищу ему на плечи.
– Николас, девочку схватили…
– Ты о чем?
– Железный орел, – только и сумел проговорить Туликовра и бессильно покачал головой. – Извини. Мы не сумели защитить ее.
Николас заволновался и покраснел.
– Что он с ней сделал?
– Не знаю, здесь тогда все смешалось. Орел ударил два раза, и ему удалось уволочь ее. Готов поклясться своей бородой, что это ржавое корыто прилетал сюда за ней. Не просто так.
Туликовра продолжал сокрушаться, но Николас сжал кулаки и отвернулся: ничего не оставалось, как поверить, что Сара была схвачена. Но хныкать было нельзя, да и поддаваться печали – ни себе этим не помочь, ни Саре. Это было понятно. Поэтому лицо Николаса исказила гримаса. Похищение Сары означало лишь жалкую попытку Калматар заставить Николаса прийти к ней, ведь ни рубины, ни золото не имели никакого значения, и он вдруг осознал это совершенно отчетливо. Оказывается, есть сокровища и подороже их.
– А ну-ка, дружок, полезай-ка в кузовок! – сказал Николас и поднял Хесси на корабль.
– Вот нечистый, куда же мы теперь? – взвизгнул Хесси, спотыкаясь об одно из многочисленнейших щупалец Ику-Турсо и пытаясь вдруг вырваться, но Николас его не слушал. Он повернулся к Туликовре, рассказывающем что-то Вяйнямейнену, взял его за руку и сказал:
– Мне нужен ты и нужны все твои люди. Нужно ваше оружие. Помогите мне!
Туликовра смерил Николаса взглядом с головы до пят и кивнул удовлетворенно:
– Мальчишка, кажется, становится мужем! Мы поможем тебе, Николас. Этот старый шаман уже успел рассказать, куда ведут твои пути.
Сказав это, Туликовра повернулся к своим товарищам, поднял меч и прокричал:
– Мужи! Все на борт! Началось! Может быть, последняя, но точно лучшая битва. Все остальные битвы калевальцев поблекнут рядом с этой, и это сражение будут помнить в веках. Всегда!
Лишь миг сыны Калева смотрели друг на друга в удивлении, но потом в воздухе раздался громогласный военный клич, разлетевшийся по стране Калмо вплоть до самых последних пределов Туонелы. Затем воины собрали свое оружие и щиты и осторожно погрузили пивную бочку на борт корабля Ику-Турсо. После того как последний воин Туликовры поднялся на судно, тот остановил Николаса и сунул ему в руку тяжелый меч.
– Не подобает настоящему мужчине размахивать ножом. Возьми-ка добрый клинок, – сказал он басом и похлопал Николаса по плечу.
Глава 36
Черный лебедь подхватил судно Ику-Турсо и поднял его в воздух несколькими взмахами крыльев. Они оказались такими сильными, что росший посреди острова и поваленный железным орлом дуб вырвало с корнем и с треском унесло в темноту.
Корабль взмыл вверх, и Николас увидел страну Калмо: она тянулась бесконечно одной сплошной чернотой безутешности, расцвеченной только пятнами костров. Чуть поодаль виднелось ужасающее, пылающее жаром кладбище, откуда к небу взлетали стрелами искры. Позади него поднимались черные горы, а за ним стояла сплошная черная пустота, как будто по ту сторону страны Калмо не было ровным счетом ничего.
Лебедь потащил корабль в черное облако, где их окружил жуткий смрад гари. Все начали кашлять, но тут калевальцы вспомнили о своей любимой бочке и стали накачиваться пивом, пытаясь смыть тошнотворный вкус изо рта.
На счастье, их мука длилась не бесконечно долго, и лебедь начал понемногу спускаться.
Постепенно запах гари улетучился, да и черная туча понемногу рассеивалась. Совсем скоро они летели сквозь пелену золотистых облаков, а потом вдруг вынырнули из них прямо в ясную зимнюю ночь: в лицо бил свежестью морозный воздух, окончательно стеревший смрад Туонелы.
