На счастье, их мука длилась не бесконечно долго, и лебедь начал понемногу спускаться.
Постепенно запах гари улетучился, да и черная туча понемногу рассеивалась. Совсем скоро они летели сквозь пелену золотистых облаков, а потом вдруг вынырнули из них прямо в ясную зимнюю ночь: в лицо бил свежестью морозный воздух, окончательно стеревший смрад Туонелы.
Внизу синело замерзшее море, корабельные переборки гулко щелкали на морозе. Судно спускалось к берегу. На небе из-за трепещущего облака показался серп луны и бесчисленные звезды. Все вокруг было покрыто сверкающими снегами. Вдали Николас увидел что-то крохотное – посреди ледяной пустыни к небу вздымалась рука, – и он смутно припомнил, будто что-то подобное видел в детстве. А значит, они зашли достаточно далеко на север от родных мест Николаса.
Хесси забрался Николасу под куртку, где было потеплее, а сам Николас застегнулся поплотнее и поднял ворот: ледяной ветер обжигал, ведь они летели по нижней кромке туч.
Ику-Турсо от души гоготал на корме корабля, а потом дернул за вожжи, и судно ринулось вниз к ледяному морю. Удары крыльев черного лебедя подняли сверкающий снег, закружив его вихрем в воздухе.
Могло показаться, что ничего особенного не происходит, но по мере того как корабль шел вперед, Николас начал замечать нечто странное.
– Что здесь произошло? – пораженно спросил он, перегнувшись через борт, чтобы рассмотреть получше.
Целая деревня на берегу моря была скрыта под слоем льда, словно ударившая огромная волна разом накрыла ее. Жители, наверное, пытались уберечься от настигавшей их гибели на берегу: кто-то добрался до лодочек, кто-то стоял по колено в воде, одни в ужасе смотрели назад, другие вглядывались в горизонт, словно ожидая спасения, но все они были застывшими ледяными столпами. Этих несчастных покрывала ледяная корка – такая тонкая, что Николас мог различить даже самые мелкие черты лица, когда они пролетали мимо.
Погибель настигла летом – это было ясно. Все были одеты легко, и некогда покрытые листвой, а теперь заиндевелые деревья как будто были увешаны украшениями, потому что каждый листок и упавшая на него капелька сверкали прозрачным льдом, – все это могло бы быть прекрасным, если бы не было столь ужасающим.
– То, что здесь случилось, случилось силой проклятия Калматар, – сказал Ику-Турсо. – Если бы ты наполнил свое сердце надеждой, это могло бы растопить лед, иначе они все тут умрут. Пока их еще можно спасти.
Корабль пронесся так близко от протянувшейся над морем ветки березы, что Николас заметил замерзшего на листке паучка, к которому тянулась – тоже замерзшая – птаха.
– Скоро? То есть они еще не умерли? – спросил Николас.
– Может быть, да, а может, и нет, но надежда еще не потеряна, – ответил ему Ику-Турсо и потянул щупальцем за вожжи, поворачивая черного лебедя вправо, в сторону пылающего вдали северного сияния.
Много таких же деревенек проносилось под ними, и нигде не было замечено ни одной живой души. На нетронутом снегу не было видно даже следов животных. Было тихо, как в могиле.
Вскоре они добрались до высоких гор, где Ику-Турсо вновь повернул своего лебедя и повел сквозь проход, стены которого, казалось, были созданы из бесчисленного множества сосулек. Порой корабль пролетал почти вплотную, и тогда Николас мог различить даже свое отражение, но еще больше его поразило то, что под сверкающим от света звезд льдом можно было различить развалины, – тут он вспомнил о древних народах.
Вскоре лебедь начал замедляться. Корабль пошел вниз и наконец заскрежетал по льду.
– Что еще за нечистый? – пропищал Хесси.
В воздухе висел стон. Звук этот казался похожим на стон бесчисленного количества страдающих душ, разносившийся по стране Калмо, только был иным: не жалоба, а угроза, предвестник недоброго. Он прямо-таки пробрал Николаса до мозга костей, а Хесси даже спрятался поглубже в куртку.
По мере того как их судно приближалось к берегу, звук становился все громче, хотя нигде никого не было видно. И когда они наконец скользнули в бухту, этот не предвещавший ничего хорошего стон уже звучал отовсюду, и от него не было спасения. Калевальцы ухватились за оружие, всматриваясь кровожадными глазами, – эти ноющие враги могли бы и выйти наружу вместо того, чтобы надсадно выть в укрытии!
Прямо перед путниками открылся ледник, и хотя место казалось ровным, оно так сдавливало им сердца, словно они оказались в самой глубокой и узкой могиле, какая когда-либо была выкопана.
Николасу это напомнило глиняную бесконечность Туонелы. Вдалеке беспокойно колыхалась толстая стена тумана, откуда-то изнутри до ушей доносился стон, от которого кровь стыла в жилах.
– Вот она, страна вечной погибели Кадотус, – выдохнул Николас.
– Очень даже возможно, – ответил Ику-Турсо, потягиваясь всеми щупальцами.
– Ну не под стать ли названию! – вторил Вяйнямейнен.
– Вот уж точно. Немногие знают, что в Кадотус можно попасть через Проход Злобной Воли, так сказать, через задний проход! – надрывался от смеха Ику-Турсо.
– Есть ли тут кто на страже? – спросил Туликовра.
– А как ты думаешь, храбрый сын Калевы, кто тут издает этот жалкий вой? Думаешь, волчата? Хотя вы и подошли к врагу сзади, но помяни мое слово, вас ожидает битва, о которой вы всегда мечтали! – ответил Ику-Турсо.
– Хм, надеемся и ждем с нетерпением, что ты наконец-то привел нас к врагу, достойному нас. Мы мелко покрошим его и вышвырнем собакам! – прорычал в ответ Туликовра и спрыгнул с корабля на лед.
– А в этом можешь не сомневаться, – сказал Ику-Турсо, – он вас не разочарует.
– Воистину так, – добавил Вяйнямейнен.
– Герои, слушайте меня! – зычно прокричал Туликовра. – Готов поклясться последним волоском своей бороды, может, нас и немного, но мы навалимся всей силой, без смущения! Никакой пощады врагу! Ибо вот она, наша самая долгожданная битва!
– Вот нечистый, мне хватило бы и меньшего, а не битвенной битвы, – заохал Хесси, высовывая мордочку. Он подул на руки. – Где мои рукавички?
Туликовра гневно посмотрел на Хесси.
– Считай, я этого не слышал, – сказал он и, обернувшись к товарищам, продолжил: – Бейте что есть силы, герои, и будем надеяться на лучшее!
– Ты слышал? – захныкал Хесси на ухо Николасу и спрыгнул на палубу корабля.
Вооруженные калевальцы, как один, сошли с корабля. Их лица были освещены жаждой крови, какая может быть только у идущего на смерть героя, готового к страшной битве. Этим воинам, долгие годы ожидавшим сражения у ворот Туонелы, эта битва была важнее, чем сама жизнь. И тут Николас почувствовал, что они воистину готовы к смерти. Он спрыгнул с мечом на лед, и за ним последовали Хесси и Вяйнямейнен.
Тот был величественен, словно вставший на задние лапы медведь. Николас заметил, что старый шаман источал мощь и непоколебимость, подобно вековой скале. Еще не нашелся такой враг, который мог бы свалить его!
Молчаливые калевальцы взяли оружие наизготовку: древние письмена поблескивали на их клинках, топорах и щитах, а чудовищный шум вокруг только усиливался.
Николас с серьезным видом встал перед Туликоврой и его воинами.
– Я хочу сказать, что очень ценю вашу помощь.
В это же мгновение шум перекрыл жуткий клекот, пробравший до мозга костей. Николас повернулся в сторону тумана: там виднелись вихри, словно внутри двигалось чудовищных размеров существо.
– Они на подходе! – прокричал Ику-Турсо. – Я не могу участвовать, хотя разве что вот этим! – проревел он, вцепился щупальцами в лед, вырвал из него здоровенных размеров кусок и зашвырнул его прямо в стену тумана, внутри которой поблескивали языки пламени. – Удачи, герои! – прокричал Ику-Турсо, рванул под уздцы, и черный лебедь взмыл вверх.
Гул продолжал усиливаться, пока наконец из глубины туманных вихрей не выскочила лавина одетой в броню нежити верхом и с выбивающими ледяные искры мечами. Они скакали на конях, белые головы которых сверкали льдом, крестцы дымились и пылали огнем, а из-под стальных копыт летело во все стороны ледяное крошево. Конница направлялась прямо на Николаса и Туликовру с товарищами, а за ней бежала целая армия нежити.
Откуда-то сверху, выставив длинные ледяные когти, на воинов Туликовры ринулся гигантских размеров аспид. Он на лету порывался клюнуть в лицо сидящее на загривке привидение, словно собака, пытающаяся укусить себя за хвост.
Тут раздался ужасающий хруст – это содрогнулась ледяная пустыня, когда брошенный Ику-Турсо кусок врезался в задние ряды нежити, разметав по сторонам осколки льда и разодранную на части конную рать и омерзительные куски гнилых чудищ.
– Игры кончились! – громоподобно прокричал Туликовра и вознес меч к небу. Издав дружный боевой клич, калевальцы бросились в битву против наступающей нежити.
Глава 37
Холодная рукоять клинка жжет ладонь сквозь боевую рукавицу. Меч длинный и тяжелый, и моя рука едва его удерживает. Кровь шумит в висках громче, чем грохот накатывающихся на нас врагов. Во рту пересохло, в груди стучит. Несмотря на мороз, на коже выступает холодный пот, но я совсем не ощущаю страха. Одно за другим чудища страшнее другого бросаются на нас, сотрясая все вокруг, но я исполнен решимости. Правда, я не могу пошевелиться, и мне трудно дышать.
