Также Ливермор знал, что людям нравятся выгодные сделки. Это в человеческой природе — пытаться купить актив, когда он дешев и продать, когда он дорог. Люди часто считают, что актив дешев, потому что его цена ниже, чем несколько дней назад, хотя на самом деле он может снижаться и дальше.
Ливермор знал, что мудрый трейдер ждет, пока твердо установится нижний уровень и осуществляет пробные сделки прежде, чем вступить в игру и купить актив.
Общая масса людей более склонна верить, что то, что происходит, будет продолжаться, независимо от того, что произошло, а пулы зависели от этого. Актив, цена на который внезапно оживилась, будет продолжать расти в цене. Обычно это подкреплялось тщательно сфабрикованными сделками, запускаемыми своим человеком согласно определенному плану.
Ливермор знал, что продавать на снижающемся рынке, было извечным способом добиться распродажи. Разбуди спящий актив, позволь телеграфной ленте рассказать спекулянтам и инвесторам, что актив ожил, дай телеграфной ленте возможность подсказывать. Большинство продает во время снижения, а не во время повышения. Это был ключ к манипулированию активом и достижению распродажи больших количеств акций большими операторами пулов - и это остается ключом с тех времен, поскольку человеческая природа никогда не меняется.
Это одна из причин, почему как опытные, так и неопытные фондовые спекулянты подвергаются манипуляции и часто обманываются. Они уверены, что хорошо осведомленные люди сбывают свои акции во время его стремительного роста. Они часто ошибаются. Большая часть акций пула или людей, владеющей конфиденциальной информацией, обычно сбывается общей массе после того, как актив достиг гребня, новых высот и перекатился через них, начиная свой спад. Это часто является причиной того, почему акция не может достичь новой высоты -просто на рынке слишком велико предложение. Очень часто именно информированные распродажи делают для акции невозможным рост цены.
Ливермор хорошо об этом знал по своим собственным сделкам. Это было одной из причин, почему новые высоты были для него так важны. Настоящая новая высота означала, что актив пробился сквозь чрезмерное предложение акций - и теперь его вновь накапливают и, что самое важное, линия наименьшего сопротивления направляется резко вверх. Он был почти единственным, кто так думал в 1920-е годы. Когда большинство людей видели, что актив достиг новой высоты, они немедленно его продавали и искали более дешевый актив.
Ливермор давно осознал, что фондовый рынок никогда не бывает очевидным. Он был устроен так, чтобы дурить большинство людей большую часть времени.
Его правила были основаны на противоестественной логике: быстро сокращайте свои расходы; давайте своим прибылям плыть по течению, если только у вас нет серьезной причины закрыть позицию; действовать следует с ведущими фишками, которые меняются с каждым новым рынком; новые вершины следует покупать в переломные моменты; дешевые активы зачастую не представляют собой выгодных сделок, поскольку вероятность того, что они вырастут в цене, невелика. Фондовый рынок - это циклическое явление. Он никогда не поднимается все время, и никогда не опускается все время, но когда он меняет направление, то остается в этом новом тренде до тех пор, пока его не остановят. Ливермор никогда не противодействовал тренду.
В июне 1922 года Нью-йоркская фондовая биржа внесла бакалейные магазины "Пигли Уигли" в свои списки для заключения сделок. Основателем и владельцем этой сети розничных магазинов был Кларенс Сандерс, тучный 40-летний человек из Мемфиса, Теннеси. Были выпущены акции и актив сразу же дрогнул, значительно снизившись в цене.
Сандерс, расстроенный по поводу биржевой цены, собрал 10 миллионов долларов . и пришел на Уолл-Стрит, чтобы поднять цену фонда. Он сразу пошел к Ливермору. В результате их партнерства появился последний корнер в истории Уолл-Стрит.
"Господин Ливермор, я хочу поднять цену своего фонда. У меня есть средства в размере 10 миллионов долларов, которыми можно воспользоваться для достижения этой цели. Возьметесь?"
"Сейчас он продается по 35 долларов. Он стоит больше?"
"Да, он был выпущен по 50 долларов и это сильно заниженная цена".
"Сколько акций на рынке?" - спросил Ливермор.
"Флоут двести тысяч. Остальное - у меня".
"Когда вы хотите начать?"
"Хоть завтра".
"Дайте мне несколько дней, господин Сандерс, чтобы все проверить".
"Хорошо. Вы не сказали, сколько будут стоить ваши услуги".
"Обычно я не беру платы, я просто беру расписание коллов по фонду. Но это уникальная ситуация, поэтому давайте договоримся о справедливом вознаграждении позже".
Ливермор проверил ситуацию на рынке, и они встретились несколько дней спустя.
"Хорошо, господин Сандерс, я думаю можно заключать сделку. Я хочу двадцать процентов роста стоимости фонда".
"Это справедливо. Вы можете начать прямо сейчас?"
"Я начну завтра".
На следующий день, воспользовавшись 10- миллионным фондом Сандерса, Ливермор спокойно начал скупать акции на открытом рынке. К концу первой недели он купил 105 000 акций из общего флоута в 200 000. Он вернулся к Сандерсу.
"Господин Сандерс, у меня получилось купить больше половины флоута, и цена не пошевелилась. Она по-прежнему составляет 35 долларов".
"Что это значит, черт побери?!"
"Это значит, что к вашему активу нет интереса".
"Проклятие! Будет! Воспользуйтесь деньгами, которые я вам дал. Они же для того и предназначены! Акция стоит намного больше, чем 35 долларов. Продолжайте работать!"
Ливермор вновь вернулся на рынок, и к марту 1923 года он поднял цену до 70 долларов. Теперь он стоял перед самым серьезным решением всей своей карьеры. Уолл-Стрит среагировала на то, что по "Пигли Уигли" сформирован корнер. Но большинство трейдеров думали, что это работа пула, возглавляемого неопытным владельцем, Сандерсом, пытающимся избавиться от своего фонда. В результате эти опытные трейдеры начали играть на понижение фонда, занимая его сейчас, чтобы затем отдать, когда придет время выкупать его назад.
Ливермор обнаружил проблему к тому времени, когда он собрал 198 000 акций для Сандерса из флоута в 200 000 акций. Проблема была в том, что его друзья на Уолл-Стрит были в очень уязвимой позиции. Они могли разориться. Он зашел навестить Сандерса.
"Ливермор, вы проделали серьезную работу. Вы добились того, чтобы цена фонда выросла выше 70 долларов, и на рынке больше нет фонда, который можно было бы купить. Я хочу, чтобы вы потребовали поставки всех акций, которые были заняты, чтобы закрыть позиции, которые были проданы без покрытия".
"Это приведет к росту цены до..."
"Любого уровня, до какого мы захотим!" - усмехнулся Сандерс.- "Пока я не решу продать этим чопорным свиньям немного из своего фонда".
"Я не буду этого делать. Это неразумно".
"О чем вы говорите? Что значит "не буду"? Мы заключили сделку!"
"Слишком много моих друзей разорится. Я не заключал сделки на то, чтобы уничтожить своих друзей".
"Вы с ума сошли, Ливермор? Как вы можете считать друзьями тех, кто играл на понижение актива, которым вы управляете?"
"Это часть игры, господин Сандерс. Все уравновешивается".
"Может быть, это часть вашей игры. Но не моей. Они игнорировали мой фонд, и теперь они заплатят за это". Он внимательно посмотрел на Ливермора, но тот оставался безучастным. - "И, Ливермор, что вы имели в виду, сказав, что "это неразумно", повышать цену?"
"Это приведет фонд к внезапному скачку цен. Другие трейдеры узнают, что это искусственно созданная ликвидация позиций играющих на понижение спекулянтов с убытком, и что на самом деле на ваши акции нет настоящего спроса, поэтому они отложат актив в сторону, и, в конце концов, он рухнет как камень".
"Пустые слова! Вы сейчас говорите так из-за друзей, потому что я взял их за горло и собираюсь свернуть им шею. Они меня не жалели, и это моя единственная игра на Уолл-Стрит. Я не такой крупный игрок как вы, у кого есть сотни вариантов, из которых можно выбрать. Кроме того, вы получаете двадцать процентов от суммы прибыли, когда стоимость фонда превышает 35 долларов. Мы можем сделать так, что цена фонда вырастет выше 100 долларов. Это целое состояние".
"Оставьте его себе. Я выхожу из игры, если вы потребуете поставки акций".
"Вы никогда не слышали, что Дэниэл Дрю говорил о людях, которые продают без покрытия? "Тот, кто продает то, что ему не принадлежит, должен выкупить это или сесть в тюрьму".
"Да, я уже слышал это раньше, господин Сандерс, и я также слышал следующее: "Не рой другому яму, сам в нее попадешь". Я собираюсь работать здесь еще долго-долго".
"Ну что ж, если это ваше последнее слово, тогда удачи вам. Спасибо за помощь, извините, что не получили за труды денег".
"Ничего, будут и другие сделки. До свидания, господин Сандерс". - Ливермор вышел из офиса Сандерса.
На следующий день Сандерс сделал то, что и собирался. Он потребовал поставки всего фонда, который находился в займах, чтобы закрыть короткие позиции. За несколько часов фонд вырос в цене с 70 до 124 долларов.
