"Ну что ж, если это ваше последнее слово, тогда удачи вам. Спасибо за помощь, извините, что не получили за труды денег".
"Ничего, будут и другие сделки. До свидания, господин Сандерс". - Ливермор вышел из офиса Сандерса.
На следующий день Сандерс сделал то, что и собирался. Он потребовал поставки всего фонда, который находился в займах, чтобы закрыть короткие позиции. За несколько часов фонд вырос в цене с 70 до 124 долларов.
Но на Уолл-Стрит родился мистический слух, что Сандерс совершил корнер по фонду. Это было против новых биржевых правил. Слух достиг совета управляющих, которые в тот же день вмешались и приостановили торги по "Пигли Уигли". Фонд рухнул как камень до 82, поскольку слух оказался правдой. С друзьями Ливермора все было в порядке, они были в безопасности.
Позднее Сандерс обанкротился. Но он никогда не прекращал говорить о том, как он держал победу над рынком в своих руках, и как сильно его скрутил этот мошенник Ливермор со своими подлыми друзьями.
Ливермор всегда был загадкой для прессы. Он никогда не подтверждал и не отрицал слухи, преследующие его сделки. Предполагалось, что он потерял 8,5 миллионов долларов на "Мексикан Петролеум" ("Мексикан Пит"), потому что он играл на понижение этого актива на вышедшем из-под контроля бычьем рынке. Актив непрерывно рос в цене и вырос на 75 пунктов, и как сообщалось, поймал многих инвесторов в ловушку на неправильной стороне рынка. По слухам, Ливермор вошел в список пострадавших.
"Господа, господа, я не буду ни подтверждать, ни отрицать то, о чем вы меня спрашиваете по "Мексикан Пит", -сказал он "Нью-Йорк Таймс"29 июня 1922 года.
"Почему, сэр?" - спросил один репортер.
"Потому что я не хочу испортить хорошую шутку".
"Да нет уж, портите, господин Ливермор, расскажите нам, что случилось. Мы слышали, что вы с друзьями потеряли восемь с половиной миллионов долларов, и что вы решили вопрос частным образом, чтобы выбраться из ловушки, в которой вы оказались".
"Нет, мне слишком весело, чтобы все испортить. Я получаю слишком много удовольствия, чтобы беспокоить вас фактами", - улыбнулся Ливермор. - "Послушайте, ребята, вы напечатали информацию, что фонд ушел от меня наверх в тот день, когда я посещал службу памяти Лилиан Расселл. Я никогда не ходил на подобные мероприятия, но в тот день я ушел из офиса в пять. У меня есть свидетели, которые могут это подтвердить, о чем я уже говорил вам вчера, но вы все равно напечатали то, что хотели".
"Просто расскажите о "Мексикан Пит" и о том, какие убытки вы понесли, господин Ливермор", - сказал репортер Таймс .
"Вы напечатали, что я уладил дело с группой "Мексикан Пит", чтобы закрыть свои короткие позиции по 225 долларов за акцию. Эту информацию вам дал кто-то на бирже. В то же самое время, в четыре вечера, когда я, по вашим предположениям, улаживал дела с "Мексикан Пит" со своим юристом, своим другом, присутствующим здесь господином Догени (E.L.Doheny), я на самом деле был в Пафкипси и наблюдал за регатой. И у меня есть свидетели, чтобы подтвердить и это".
"Значит, вы все отрицаете?" - закричал репортер.
"Того, что я сказал для любого здравомыслящего человека достаточно, чтобы сделать свои собственные выводы касательно того, был ли я среди тех, кто попался в ловушку, играя на понижение "Мексикан Петролеум". Но я вынужден сказать, что помимо всего прочего, если бы я действительно был среди тех, кто попался, играя на понижение "Мексикан Петролеум", я бы принял свое поражение на рынке и выкупил бы обратно акции, чтобы закрыть свою позицию, независимо от того, какова была бы цена. Господа, я никогда в жизни не решал вопросы частным образом, и не собираюсь этого делать".
"А как насчет истории, опубликованной вчера, о том что вы попались с сотней тысяч акций, господин Ливермор?"
"Репортер, который написал эту статью, должно быть, неопытен и не разбирается в том, как решаются вопросы на Уолл-Стрит. По крайней мере, он должен был наделить меня достаточным интеллектом, чтобы не продавать без покрытия почти все находящееся в обращении количество акций "Мексикан Петролеум". Если бы этот репортер действительно знал, сколько акций "Мексикан Пит" я приобрел в тот день, когда предполагалось, что я нахожусь в Хипподроме, такие нелепые истории не были бы напечатаны".
В течение 1920-х годов подобные истории постоянно появлялись в прессе. Ливермор помогал многим газетам продаваться, несмотря на то, что он пытался избежать огласки. Это только делало прессу еще более ненасытной в желании узнать о нем больше.
Одна из историй, которая никогда не была разоблачена в печати, потрясла его сына Пола. Он попросил своего отца рассказать ему что-то, чего никто больше не знает.
"Хорошо, сынок. После того, как закончилась Мировая война, в 1918 году, до того как ты родился, я почувствовал, что хлопок скоро упадет в цене, поскольку военный спрос иссякнет. Но я также считал, что спрос опять наберет обороты позже, когда нация вновь станет на ноги.
"Итак, в 1919 году - тихо, тайно, воспользовавшись сотней брокеров - я стал скупать хлопок. Цена упала, как я и ожидал, и через примерно восемнадцать месяцев я осознал, что я получил почти полный корнер по хлопку. Я купил почти каждый первый брикет хлопка. Это не укрылось от глаз правительства США.
"Как только у меня собралась полная позиция, я получил звонок от министра сельского хозяйства немедленно явится в Вашингтон и встретиться с президентом Уилсоном. Я сел на поезд до Вашингтона и сразу пошел в Белый Дом, где ждали министр и президент. Меня провели прямо к президенту.
"После того, как мы обменялись приветствиями, Президент Уилсон начал говорить: "Господин Ливермор, мы обратили внимание, что вы осуществили корнер рынка хлопковых фьючерсов в Чикаго. Это правда?"
"Да, господин Президент", - сказал я.
"Теперь мы знаем, насколько вы умный человек, цена на хлопок хороша и достаточно низка сейчас, и вы совершенно правильно рассчитали, что проектируемый спрос на хлопок в ближайшем будущем будет высок, по мере того как народ оправится после войны и начнется настоящее благоденствие".
"Да господин Президент".
"Уверен, что вы понимаете ситуацию с инфляцией, господин Ливермор, а поскольку у вас корнер по хлопку, то по мере роста спроса вы сможете установить свою цену", - сказал министр сельского хозяйства.
"А инфляция нам не нужна, господин Ливермор. Рост цен на такие важные товары как хлопок будет оказывать очень дурное влияние на ситуацию, когда народ пытается встать на ноги, не так ли?" - добавил президент.
"Да, сэр", - сказал я.
"Позвольте задать вам вопрос, господин Ливермор, вопрос, ответ на который меня интересует больше всего".
"Да, сэр", - сказал я и ждал.
"Почему? Зачем вы зажали в угол рынок хлопка?"
"Чтобы убедиться в том, что я смогу это сделать, господин Президент".
"Вы осуществили корнер по всему рынку хлопка Соединенных Штатов, чтобы просто убедиться, что вы сможете это сделать, господин Ливермор?" - выпалил министр сельского хозяйства.
"Да, сэр. Сначала он несколько отбился от рук, а затем мне просто захотелось убедиться, смогу ли я это сделать, вот и все".
"Ну что ж, господин Ливермор, сколько времени у вас уйдет, чтобы вернуть все на свои места, до того как другие трейдеры выяснят, что здесь произошло и начнут завышать цену?" - спросил президент.
"Нисколько, сэр, одной вашей сегодняшней просьбы достаточно".
"Как, как вы это сделаете?" - спросил министр.
"Я продам все так же, как купил, методично, и продам я все практически по той же цене, по которой я все купил. Мне не нужно ничего, что может повредить стране".
"Мы пожали друг другу руки и я выполнил свое обещание. Но я всегда улыбаюсь, когда вспоминаю эту историю. Никто кроме министра сельского хозяйства, президента и меня самого никогда не узнает о том, что произошло. А теперь знаешь и ты, сынок".
Именно в 1920-е годы Ливермор приобрел свою коллекцию оружия. Огнестрельное оружие всегда завораживало его. После того, как дом в Эверморе был закончен, он построил там тир. Тир был расположен на уровне пляжа. Он велел прорыть длинный коридор, начинающийся на краю, где заканчивался пляж, и начинались холмистые лужайки. В высоту он достигал около 6 футов, простирался на 100 футов в длину и имел форму буквы Y. Стенки поддерживались бревнами, а в конце тира стояла стена из тяжелого дерева, за ней находился песок, а затем стальной лист толщиной в 1 дюйм, призванный останавливать пули.
У него была большая коллекция пистолетов, дробовиков и ружей, и он проводил много времени с Дороти и мальчиками, рассказывая им об огнестрельном оружии. Пол, опытный меткий стрелок, мог разобрать автоматический пистолет 45 калибра и собрать его за считанные минуты, когда ему было 11 лет. Джесси-младший и Мышка тоже были великолепными стрелками.
Ливермор держал свои пистолеты запертыми в библиотеке, вместе со своей обширной коллекцией мощных ружей и дробовиков. Ливермор часто ходил на охоту в леса, окружавшие его дом в Лейк Плэсиде. У него также была большая коллекция классических дробовиков "Пурди", изготовленных для него в Англии для охоты на птиц.
