Еще в начале XIX века под руководством Муллы Касыма построили водовод из глиняных труб. Однако сильный поток Киштута опрокинул опоры и трубы.
В 1915 году начали возводить акведук. Для его строительства было выбрано место в верхнем течении, где река Сох, вообще-то довольно широкая, сужается до четырех метров. Сначала возвели мост. Затем над мостом соорудили пятиметровую каменную стену. По деревянным водостокам, проложенным в стене, должна была подаваться вода. Казалось, самая сложная часть работы была выполнена. Однако мост не выдержал, рухнул, погубив восьмерых рабочих. Пять своих жертв бурная Сох выбросила на берег, остальные так и не были найдены...
Но спустя пять лет жители Хушьера вновь вернулись к неосуществленной идее. На этот раз из Коканда пригласили уста Аюба — мастера Аюба. Он решил строить акведук на прежнем месте, опять перегородил ущелье каменной стеной, но для облегчения конструкции ее сделали ступенчатой. Протяженность стены составляла 32 метра, а высота в самом низком месте достигала 6 метров. На стене предполагалось возвести кирпичные арки, а поверху проложить желоба для переброски воды.
Первый этап — строительство стены — был успешно завершен.
Здесь же на месте начали формовать и обжигать в хумдонах (обжиговые печи) кирпичи. Мастер успел возвести только одну арку, и случилось несчастье — он ослеп. Вероятнее всего, работа над пропастью, в постоянном напряжении и страхе, подействовала на его психику.
Единственная арка мастера Аюба — из девяти предусмотренных — просуществовала до 1952 года. Именно тогда ее разобрали — кому она помешала? — а ступенчатая стена сохранилась до сегодняшнего дня.
В 1926 году жители кишлака Хушьер пригласили из Коканда уста Эшмата. Он решил строить бетонный тарнов (желоб). Водосток предполагалось установить на каменных устоях. Цемент доставляли из Кувасая еженедельно на двухстах ослах. Работа продолжалась шесть месяцев. Уже проводили арык в село — по склону реки Сох. Горные склоны местами были настолько круты, что вместо арыка приходилось прокладывать деревянные водостоки, а там, где позволял рельеф, устраивали канавку из камней. Дно арыка и водостока выкладывали пластами дернистой земли. Мастерам часто приходилось работать в висячем положении, в больших плетеных корзинах.
Теперь осталось только пустить воду. Взволнованный мастер неожиданно заявил, что в случае неудачи он бросится в реку.
И вот вода с огромной скоростью, с ревом понеслась по водостоку, достигла его наклонной части — и тут водосток разлетелся на куски! Чтобы мастер не исполнил свое обещание, его в тот же день увезли в Коканд.
Ошибка уста Эшмата состояла в том, что он не учел разрушающую силу вихрей, возникающих на стыках водостоков.
И опять жители села Хушьер остались без воды. Шли годы...
В 1935 году, засучив рукава, приступил к работе уста Аскар из кишлака Сирт. Он решил провести воду совершенно в другом месте: в пяти километрах ниже по течению. Здесь с давних пор был мост, называемый Гузар жойи Бобир. Уста Аскар решил соорудить акведук из дерева. Его идею поддержали хушьерцы, хотя для этого пришлось спилить две тысячи тополей. Да и доставлять нужный материал из села Хушьер к месту строительства было трудно. Уста построил восьмиярусный деревянный мост. Высота нижнего яруса составляла около 6, а ширина 4—5 метров. Общая высота сооружения достигла 40 метров. На последнем ярусе был установлен деревянный водосток. Наконец-то жители Хушьера получили долгожданную воду. Этот акведук прожил до 1943 года, позволяя орошать 40—50 гектаров земли.
Успех уста Аскара предопределило то, что он учел ошибки своих предшественников. Он посчитал неудачным выбор прежнего места строительства — слишком большим был перепад уровней Киштута и акведука, и понял, что деревянный каркас — наиболее практичен при строительстве на сложном рельефе. Наблюдательный мастер стремился максимально приблизить свою конструкцию к реке — в прямом и в переносном смысле, он, по существу, смоделировал в своем акведуке поток в горной реке, учел ее нрав и особенности.
В 1943 году рядом с мостом Гузар жойи Бобир проложили две нитки труб большого диаметра, по которым часть воды из Киштута перебрасывалась в канал Хушьер, проложенный выше канавки уста Аскара. В начале восьмидесятых годов прибавилась еще одна нитка труб, в результате чего было освоено около двух тысяч гектаров земли.
Такова история строительства сохского акведука.
Додо Назилов, архитектор Село Хушьер, Узбекская ССР
Луи Буссенар. За десятью миллионами к Рыжему Опоссуму
Продолжение. Начоло в №1/90 - 8/90
Глава XI
Позади нас песчаная пустыня, впереди — мертвый лес; невозможно ни продвигаться вперед, ни отступать назад. Положение удручающее, ибо запасы продовольствия почти исчерпаны, и нет никаких возможностей их пополнить. Единственный выход состоит в том, чтобы, как только больные окончательно поправятся, следовать по течению ручья, ведущего, к сожалению, на запад и, следовательно, уводящего нас от нужного направления. Необходимо быстро принять решение, ибо нельзя терять драгоценные минуты.
За ночью следует жаркий гнетущий день. Большие черные тучи, между которыми виднеются бледные просветы, быстро бегут с запада на восток, гонимые знойным ветром, несущим облака пыли,— нечто вроде австралийского самума. Спящие мечутся в лихорадочном сне, я же не могу сомкнуть глаз. Я испытываю, как говорят в просторечье, ломоту в ногах; надо пройтись, размяться, и за неимением лучшего я брожу по берегу ручья, в котором отражаются мерцающие звезды. Но вскоре почти все они скрываются за тучами.
Мой тонкий слух, различающий малейший шум, улавливает слабый рокот, который то усиливается, то затихает в зависимости от силы ветра. Я с тревогой прислушиваюсь. Шум усиливается. Он чем-то напоминает шум града, барабанящего по листве. Я прикладываю ухо к земле и слышу непрерывный гул, похожий на шум идущего поезда. Взволнованный, я встаю и иду будить Тома, чей безошибочный инстинкт поможет разобраться в характере этого явления. Мне кажется, что воды ручья, которые я с трудом различаю при слабом свете звезд, бурлят и текут сильнее.
Услышав мой окрик, Том вскакивает. Он таращит глаза, прислушивается и, насколько это возможно, раздувает ноздри своего приплюснутого носа. В течение нескольких минут он неподвижен. Вдруг на его черном лице появляется выражение неописуемого ужаса. Он поднимает свои длинные, худые руки в жесте отчаяния и издает гортанный возглас, который заставляет вздрогнуть и вскочить больных.
— Ооак!..
— Что случилось? — спрашивает майор кратко, без видимых эмоций.
— Вода!..
— Что ты этим хочешь сказать?
Абориген с растерянным видом невнятно произносит длинную фразу, которую я не понимаю, но смысл которой тотчас уловил его хозяин, привыкший к грамматике Тома.
— Ладно.
Несколько больших шагов, и майор уже возле сэра Рида, устремившегося ему навстречу.
— Что такое, Харви? — спрашивает сэр Рид.
— Наводнение. Вода движется на нас со скоростью кавалерийского эскадрона.
— Что теперь делать?
— Выбираться как можно скорее из низины.
— У нас есть время?
— Нам много надо успеть сделать.
— Харви, возьмите на себя командование. Я займусь детьми.
И, обретя вновь юношескую энергию, скваттер спешит к девушкам.
— Все ко мне! — кричит старый офицер голосом, привыкшим командовать во время грохота битвы, и этот голос проникает в сердце каждого.
Все на ногах и слушают приказы. Ветер усиливается. Ослепительные молнии пронзают сплошные тучи. Лишь немного отдохнув от усталости, с опухшими, воспаленными глазами поселенцы вновь готовы к бою, хотя и не знают, какая опасность им угрожает.
— Запрягайте лошадей!
Двенадцать человек без сутолоки и паники впрягают лошадей в две повозки.
Справа от повозок два фонаря освещают сцену поспешных сборов, хотя для этого было достаточно и вспышек молний.
— Каждому взять запас еды на два дня и по пять пачек патронов.
Крышка большого ящика отлетает, поддетая топором, и все разбирают консервы. Запасаются также и боеприпасами.
Если людям удается сохранять спокойствие, то стихия, напротив, неистово разбушевалась. Гремит гром, сверкают молнии, гул водного потока, который катит свои бурные воды в узкой лощине, сливается с раскатами грома.
Голос командира подобен звуку горна:
— Все готово?
— Да,— отвечает МакКроули, на которого возложены обязанности помощника командира и который спокоен, как на параде.
— Отлично! Эдвард, возьмите большую карту, поручаю ее вам.
— Есть, командир!
