— Старший лейтенант Невский, ординатор операционно-перевязочного отделения, — четко, по-военному представился Александр. — Начальник отделения, капитан Зыков, на выезде, разрешите показать отделение мне?
— Невский, говоришь, а звать как?
— Александр.
— Вот видите, познакомились с самим Великим князем, — повернулся генерал к остальным, пробежал смешок.
Невский давно привык к подобным проявлениям, никак не реагировал.
— Покажи нам раненых бойцов, хочу поговорить с ними, есть такие сейчас?
— Так точно, с1-й по 5-ю палату лежат на лечении, — указал рукой по коридору Невский.
Все стояли в это время у палаты N5.Генерал подслеповато прищурился, увидел номер на двери.
— Давайте с нее и начнем. Он сам широким жестом открыл дверь, вошел, вся свита устремилась следом, словно рассчитывала увидеть там чудо. Невский вошел последним, оказался рядом с Василием Ивановичем (Чапаев, вспомнил он его прозвище).
Генерал громко представился, назвал звание. В палате из 8 коек занято было 5, нехотя все поднялись, понуро смотрели на Командующего из самой Москвы.
— А, почему такие грустные? — бодро продолжал генерал армии. — Вы пролили кровь за свою родину, она не забудет ваших заслуг, выше головы. Ты, сынок, сколько убил душманов, в бою получил ранение? — он кивнул на перебинтованную руку солдата.
Маленький, похожий на подростка, солдатик густо покраснел и опустил голову, произнес едва слышно:
— Случайно пульнул себя во время чистки оружия.
Генерал крякнул, потом похлопал его по плечу:
— Осторожнее надо быть! И палка раз в год может выстрелить, а вы не с палками воюете.
Он перевел взгляд на следующего. Это был недавно прибывший в Афганистан новобранец, не успевший понюхать пороху. Испугавшись выхода в первый рейд, он прострелил себе ногу, пуля раздробила кости стопы, рана плохо заживала. Факт самострела был доказан, рядовой ожидал решения своей участи. Невский понял, что если солдатик скажет правду, то настроение проверяющего окончательно испортится. Он громко доложил, опередив раненого:
— А это, товарищ генерал армии, тоже подобный же случай, — случайно прострелил при чистке оружия.
Генерал смотрел ошалевшими глазами. Невский почувствовал сильный удар кулаком в спину, раздался сердитый шепот полковника:
— Ты куда нас привел? Два подряд ранения при чистке оружия…
— Это вообще самострел, находится под следствием. Здесь мы специально собрали все не боевые ранения, здесь лежит и «дуэлянт» — старший лейтенант кивнул на больного с забинтованным пахом (Состоялась дуэль на пистолетах между двумя крепко выпившими прапорщиками — стрелялись из-за одной официантки. Надели бронежилеты, назначили секундантов, все честь по чести. Выстрел одного пришелся на бронежилет противника, рука второго пьяно качнулась, пуля попала ниже защитных пластин, сократив мужское хозяйство наполовину. Был большой скандал в бригаде, прапорщиков ждало наказание, один долечивался у нас перед высылкой на родину). Полковник даже застонал от досады.
— Придумай что-нибудь, или я тебе покажу «кузькину мать».
Генерал между тем хмуро обводил всех в палате взглядом.
Невский протолкался вперед, шагнул к проверяющему.
— Товарищ генерал армии, давайте пройдем в другую палату, здесь долечиваются бытовые травмы.
Генерал кивнул головой, пожелал всем выздоровления и вышел за Невским, все быстро освободили палату. Ординатор провел генерала в свою 3 палату, где лежали все раненые в бою из роты ДШБ. На этот раз все прошло как по маслу: генерал присаживался на край кровати очередного раненого десантника, жал руку, расспрашивал о доме, а потом вручал каждому командирские часы в подарок (их подавал его помощник из раскрытого кейса.). Настроение всех поднялось, шутили, слушали о прошедшем бое, говорили о Родине, которая ждет своих героев. Полковник приблизился к Невскому, пожал руку, мол, молодец, выручил. Наконец, проверяющий обошел всех, одарил часами. Спросил:
— Есть что еще посмотреть?
— Давайте пройдем в офицерскую палату, там лежит Герой Советского Союза, командир роты.
— Живой? — задал вопрос, изумленный генерал. — Потом сам же поперхнулся от такого вопроса, — я хотел сказать… — Так и не придумал чем закончить….
Хотя вопрос этот не вызвал никакого удивления у Невского: все в Союзе привыкли, что Герои возвращались с войны только в виде «Груза 200», это казалось нормально. Наконец, кто-то в больших кабинетах решил: пора показать миру живого Героя. В этом плане очень повезло нашему командиру 7 роты — он оказался одним из первых награжденных. Им гордилась вся бригада. Сейчас он ожидал своего заменщика, а попутно решил вырезать небольшую опухоль в области локтя. Пришел на прием, его положили на плановую операцию. Эта операция чуть не закончилась трагически. Оперировать взялся сам ведущий хирург Медроты, не взял никого в помощники, не хотел делить славу — самого Героя оперировал. А у Александра, так звали командира роты, оказалась аллергия на новокаин (обезболивающее), он «дал» остановку сердца прямо на операционном столе. Испуганная до смерти операционная сестра вбежала в ординаторскую, два хирурга бросились на помощь. Сердце удалось «завести» не прямым массажем, реанимацию
провели успешно. На Голущенко было жалко смотреть — смертельная бледность долго не сходила с его лица.
— Страна рождает Героев, а мы их убиваем, — произнес он, придя в себя.
— Не мы, а ты. Почему не выяснил на счет аллергических реакций? — оборвал его Зыков.
Они с Невским хлопотали у приходящего в себя капитана. Тот удивленно смотрел на суетящихся вокруг людей.
— Саша, запомни на всю жизнь — тебе нельзя вводить новокаин, иначе точно помрешь, — склонился над ним Зыков.
Прошло несколько дней. Но врачи не спешили выписывать офицера (операцию все же провели позже Зыков с Невским, использовали другой препарат, все почти уже зажило). Буквально пару дней назад командир роты прямо в палате отметил свое 25-летие, пригласил и хирургов. Много говорили, вспоминали жизнь в Союзе.
Невский решил в заключение окончательно «добить» генерала, провел его в палату к командиру роты. Общение с «живым» Героем решило исход посещения стационара, генерал долго обнимал ничего не понимающего Сашку, тряс его руку, это же сделали все — хотелось прикоснуться к «легенде».
На прощание генерал армии поблагодарил Невского, ушел очень довольный собой. Пожал старшему лейтенанту вновь руку и замкомбрига, похлопал по плечу: не уронил в грязь лицом.
Все это вспомнилось Невскому, пока он ожидал прихода полковника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
