участие. В этих подаяниях нет самого главного — понимания.
Они любят — да. Пытаются отогреть — да. Они пытаются дать даже то, что не в состоянии дать. Что делать! Это удел всех нищих, которые ждут золотой, а получают медные полушки. Для тех, кто в свое время миллион разменял по рублю, это закономерно.
Почему, когда души так близки, их оболочки не могут сосуществовать вместе?!? Разве это не абсурд? Неужели, эти столь недолговечные футляры так самонадеянны и амбициозны? Они ревнуют, оспаривая право на собственность?
Зачем любящим душам необходимо плотское совместное существование своих хозяев? Это является обязательным правилом игры для земных? Ведь достаточно просто любить! Наверное, именно против этих плотских взаимоотношений восстает душа. Она хочет освободиться. Смерть для влюбленного — это наивысшее сладострастие, потому что души освобождаются, сливаясь воедино. (Ромео и Джульетта.)
Они вольны делать что угодно, а можно им одно — быть вместе с вечностью, неся энергию созидания, в отличии от их земных коллег, которые являются разрушителями, развратителями до тех пор, пока не заплачена цена за…»
В Уфе по этой осени дожди. Эля, раскрыв зонтик, ловко обегая лужи, спешит в институт.
— Ба, какие люди! Эльмира, привет! Давно из Питера?
— Привет, Сережа. Да, порядком уже…
— Как там Юрка?
— Все как всегда. Суета сует. Гастроли, гастроли…
— «И некому руку подать…». А ты чего такая потухшая?
— Голова болит.
— Так не надо загоняться. Надо вовремя приостановиться, нажать на фрукты, овощи — благо сезон. Войти с собой в контакт, проявить к своей особе внимание-она это любит.
— Ладно, поняла. Встретиться бы, когда время будет. — Приходите в гости с Петькой. Эллка рада будет. — Как она? Танцует? Ездили куда-нибудь? — Пока нет.
— Привет ей! Ну, пока! Бегу!
— Пока!
И он, не удержавшись, посмотрел ей вслед.
Последний год учебы. У Павла Романовича разговоры о дипломном спектакле. Задумываются некоторые сцены из «Ревизора» Правда, пока еще все не решено.
— Интересно у гениального Салтыкова-Щедрина. Такая же изумительная сатирическая галерея типажей наместников власти. Какие фамилии: Негодяев, Прыщ, Угрюм-Бурчаев. У последнего во взгляде была только «голая решительность и ничего более». Вам, дорогие мои, хорошо бы это все прочесть, чтоб понять ту атмосферу.
— Что? Она так здорово отличается от нашей? — Да, неумирающая комедия «Ревизор»!
— Комедия? Это, скорее, трагедия! Я имею в виду нашу трагедию, что эта комедия современна. — Эля нервно теребит рукав кофточки. — Трагикомедия…
— Как я сегодня устала… Таньк, я зайду к тебе, а? Отлежаться немного. А то мама опять взволнуется, почему я такая…
— Правильно, что ее волновать. Мамы всегда преувеличивают. Потом, она так устает с Петрушей.
Утром Эля проснулась бодрая. И сразу стало светлее, и Петька веселым криком оглашает квартиру.
В институт они идут вдвоем с Танькой.
— Ты, Эльмирк, сегодня выглядишь лучше. Я ж тебе говорила — пройдет темная полоса, придет черед светлой. Ты, знаешь, Рутберг — это фантастика! Эльк, ты не можешь представить всю силу его магии!
— Ну-ну…
— Какие руки, какая пластика!
— Он же, кажется, в энергетическом учился? Вот где и познал тайны энергии!
— Не надо иронии, здесь совсем другое!
— Понимаю, просто шучу. Вот Всероссийский фестиваль по танцам творческих вузов — это серьезно. Надо готовиться. Почему-то мне стало трудно двигаться, какая-то вялостъ в членах.
— А, ерунда все это. Эльмирк, может, ты того?
— Думаешь, беременна? Нет. Пока нет.
— Тогда танцуй, танцуй и займет наш институт какое-нибудь призовое место!
Мы созданы из того, что и сны…
И сном все завершится.
Шекспир.
— «Буря» Шекспира. Моя дипломная роль. Роль Ариэля… Ари-эля… Эля… слышите эхо? Или его слышу только я?
— Эля, там все сложно.
— Я чувствую.
— Буря всегда несет разрушение. А здесь она, наоборот, все расставляет на свои места, упорядочивает нарушенный мир. Парадокс. Да? Она помогает раскрыть зло и наказывает его. Добро благодаря ей торжествует! И все же есть здесь что-то неотвратимое и пугающее своей тайной. Ариэль…
— У Проспера корыстные цели? Ведь он хочет выдать дочь за сына короля? — Нет, не совсем… Корысть — это когда в ущерб другим, а здесь все наоборот.
Тут требование сердца освободиться от обиды путем восстановления справедливости. И является Ариэль — дух, вызывающий смятение в природе. Буря-средство, Ариэль его проводник.
Мудрый Просперо. Его воля и любовь к дочери решают все. Сильное желание превращает Просперо в волшебника. Реально, да? Фантастика, да?
Ты — Ариэль, собирающий росу с Бермудских островов, готовый сделать все, что скажет Просперо:
«…Плыть по волнам, иль ринуться в огонь,
Иль на кудрявом облаке помчаться!..»
— Мне кажется, Пал Романыч, у него в словах сожаление об оставшихся целыми и невредимыми людях после кораблекрушения. У него в глазах должны сверкать демоны. Это как на охоте, когда просыпается жажда разгула.
— Ариэль — дух. Он непредсказуем. Демоны тоже духи… Давай почитаем. Я тебе буду подавать реплики Просперо.
Просперо.
Так, Ариэль!
Ты порученье выполнил отлично.
Но дело есть еще. Который час?
Ариэль.
Уже за полдень.
Просперо.
Два часа, не меньше.
А до шести должны мы все успеть.
Ариэль.
Ты шлешь меня на новые труды? Позволь же, господин, тогда напомнить: Ведь ты мне обещал…
Просперо.
Как? Недовольство? Чего ты хочешь от меня?
Ариэль.
