— Айээ! — пробурчал он, бросая быстрый взгляд на остальных.
На лице Белого Бизона отразилось нечто похожее на смесь волнения и изумления.
— Что такое, Дядя?
Шаман, казалось, был озадачен. Он ласково касался ярко раскрашенных камешков пальцем, бормоча что-то себе под нос. Ожидание становилось невыносимым.
— Предсказание хорошее! — воскликнул наконец старик. Выражение изумления не сходило с его лица, пока он с трудом усаживался на корточки.
— Но, Дядя, — недоуменно произнес Снимающий Голову, — как такое может быть?
Шаман пожал плечами, словно говоря, что объяснить это выше его сил.
— Я знаю только, что знаки добрые!
В голову молодому вождю пришла неприятная мысль: «Что, если рассудок старика попросту не выдержал напряжения? Как могут какие бы то ни было знаки быть добрыми в данный момент?» И все же старый шаман, с его уверенностью, спокойствием и живым блеском в глазах, не походил на спятившего.
Трудно было не поддаться настроению Белого Бизона. Однако узнать от него больше ничего не удалось. Он сказал все, что мог. Таково было его пророчество.
— Знаки добрые.
Ворона убрала магические принадлежности на место. Стало ясно, что беседа окончена. Белый Бизон уселся на прежнее место и вновь раскурил трубку. Койот и Снимающий Голову поблагодарили его, и Ворона откинула перед ними входной полог. Но лицо ее было уже другим, на нем засветилась надежда.
Наверное, именно она разнесла добрую весть по лагерю — в любом случае, слух распространился стремительно, подобно пожару в прерии. К тому моменту, как двое мужчин подошли к своему типи, люди уже передавали друг другу радостную весть.
У входа в типи их поджидала Большая Нога:
— Что случилось, муж мой?
— Белый Бизон говорит, что знаки добрые! — озадаченно объяснил Койот.
Его жена взглянула в сторону вражеского лагеря за изгородью:
— Но как такое возможно?
Оба мужчины снова недоуменно пожали плечами.
Со стороны реки долетел крик — кто-то сообщал приятелю:
— Знаки добрые!
Не поддаться всеобщему оптимизму было невозможно. Даже Снимающий Голову начинал проникаться им, вопреки всему. К ночи вождь уже твердо верил, что каким-то чудом им будет сопутствовать успех. Несмотря на то что на каждого воина клана приходится трое вражеских, люди смогут оттеснить нападающих к изгороди и одержать победу.
Непонятно только, что будет потом. Загадкой оставалось, например, как они смогут вырваться из осады. И все же общее настроение было заразительным. У всех прибавилось сил и решимости, хотя вокруг ничего не изменилось. Простая фраза «знаки добрые» возродила дух целого клана.
В эту ночь у людей появилась надежда, которая отсутствовала на протяжении стольких солнц.
И именно в эту ночь враги подожгли сооруженное Народом препятствие.
Глава 30
Снимающий Голову проснулся, едва раздался первый тревожный крик одного из часовых. Вождь выпрыгнул из-под меховых одеял и, схватив копье, кинулся на улицу, готовясь оборонять типи.
Но атаки не было. Увидев проблески огня в той стороне, где стояла изгородь, Снимающий Голову побежал туда. С юго-запада дул теплый весенний ветерок, и, касаясь лица вождя, он нес такой знакомый запах дыма. Снимающий Голову, огибая типи, побежал на запах и добрался до горловины луга как раз в тот момент, когда кто-то громко закричал:
— Айээ! Они жгут изгородь!
Языки пламени жадно облизывали сухие сучья заграждения как минимум в трех местах. Врагов не было видно. Они все хорошо рассчитали. Улучив удобный момент, под покровом ночи подобрались к барьеру и подожгли его. Справиться с огнем, раздуваемым свежим ветерком, было уже невозможно. На фоне пылающей изгороди вырисовывалось несколько силуэтов.
— Назад! Пусть горит!
Погасить пламя в любом случае не удастся, а выходить на освещенное огнем место — значит нарваться на стрелу, пущенную из тьмы.
Люди собирались кучками и смотрели, как огонь уничтожает их надежду на спасение, держась от изгороди подальше, чтобы не стать мишенью для вражеских лучников. По распоряжению Снимающего Голову несколько воинов бегом устремились в лес, на случай, если враг начнет наступление оттуда. Койот считал, что это вряд ли случится. Всем известно, что Крушители Черепов не любят воевать по ночам. Говорят, они верят, что душа воина, погибшего ночью, обречена вечно скитаться, затерявшись во тьме.
По этой ли причине или по какой другой враг ни разу не напал на них ночью. Они могли убить одинокого часового или украсть лошадей, но не затеять битву.
Поэтому люди с ощущением временной безопасности смотрели, как горит их укрепление. Снимающий Голову, однако, наскоро просчитывал последствия случившегося. Придется полностью пересмотреть план обороны. Понятно, что теперь Крушителям Черепов куда проще начать конную атаку.
С первыми лучами солнца вождь с несколькими воинами был уже на вершине холма, заново осматривая позиции. Он сомневался, что атака начнется немедленно. Врагам тоже нужно время, чтобы оценить обстановку.
Барьер был уничтожен начисто. Ветер стих. Там, где стояла изгородь, осталась теперь лишь полоска раскаленных углей. Кое-где еще дымились, догорая, остатки сучьев. Даже острые колья сгорели до самой земли. Теперь ничто не могло остановить смертоносную атаку конных воинов или хотя бы замедлить ее.
— Мы сможем восстановить изгородь? — спросил Серая Цапля.
Вождь покачал головой:
— Нет времени. Они нападут, как только угли остынут, чтобы могли пройти лошади.
Да и запас кустарника истощился. Много сожгли зимой, да еще срубили, чтобы устроить заграждения в лесу.
Словно в довершение всех бед, начался слабый дождь, скрывая вражеский лагерь из виду. Воины возвратились к типи. Никто ничего не сказал, но думали все об одном. Теплый весенний дождик быстрее остудит угли и поможет врагу. Над горячей золой уже поднимался пар, словно призрачный барьер вырос взамен уничтоженного.
Дождь усилился, и люди разошлись по своим типи.
Снимающий Голову увидел все, что хотел. Основной удар, он был в этом уверен, будет нанесен из прерии. Всадники теперь могут беспрепятственно устремиться в сокрушительное нападение. Возможно, будет предпринята отвлекающая атака из леса, но готовиться надо в первую очередь к отражению нападения конных врагов.
Снимающий Голову старался придумать, как это сделать. На некоторых позициях в лесу можно оставить женщин, умеющих обращаться с оружием, но все равно воинов слишком мало. Враг превосходит их в соотношении четыре, а то и пять к одному.
— Дядя, — нерешительно обратилась к нему маленькая девочка, младшая дочь Койота, — может, если натянуть веревки там, где был барьер, это остановит Крушителей Черепов?
