Непонятно, почему люди, работавшие по другим преступлениям, давали хорошие результаты. Взявшись лично руководить выгодным расследованием, которое находилось на контроле у министра и в ЦК, Муравьев надеялся за месяц закрыть дело и доложить о результатах. Служба в МГБ, в котором некоторые подразделения сами планировали заговоры и сами раскрывали, испортила его.
* * *
Он приехал на дачу ночью. Уже было по-осеннему прохладно, и в воздухе висел запах приближающейся зимы. Старым вином отдавали опавшие листья, откуда-то надвигался застоявшийся дым погасших костров. Небо было чистым и звездным. Игорь поднял голову, и ему показалось, что оно висит над самой крышей дачи.
Он стоял на участке, курил и не хотел заходить в дом. Свет горел только на террасе, где стоял бильярдный стол, и Муравьев видел силуэт тестя. Он то нагибался и застывал, то опять распрямлялся, передвигаясь вдоль бильярдного стола.
Видеть никого не хотелось, но делать было нечего. Путь на его половину лежал именно через эту бильярдную, а значит, встреча с Фроловым неизбежна.
Игорь поднялся по ступенькам, толкнул дверь. Тесть не обернулся, он лихо пустил труднейшего «свояка» в бортовую лузу.
– Браво, – насмешливо сказал Игорь.
Тесть положил кий, обернулся:
– Прибыл?
– Как видите.
В углу бильярдной стояли сделанные из карельской березы по заказу на специальной мебельной фабрике стол и шкафчик, в котором находился набор бутылок на любой вкус. Рядом в холодильнике, сработанном специально на одном из оборонных заводов, всегда было холодное боржоми и пиво.
Фролов достал из шкафа бутылку «Хванчкары», необыкновенно модного вина, как же – сам Сталин пьет, вынул серебряную пробку, наполнил высокий фужер.
– Тебе налить? – повернулся он к Игорю.
– Я лучше коньяку.
Тесть молча налил большую рюмку, жестом пригласил Игоря.
Он смотрел, как жадно пьет коньяк зять. И покачал головой.
– Ты стал много пить, – неодобрительно сказал он.
– Почему вы так решили?
– Вижу. Ну вот что! Тебя надо спасать. Я говорил с Хрущевым. Никита Сергеевич человек добрый, горячий, конечно, накричит, дров наломает, но добрый. Он рассказал мне о ваших делах. Вижу, ошибся я. Не сумел ты стать настоящим руководителем.
– Что вы имеете в виду?
– Тебе тридцать пять лет, ты уже генерал. Слишком быстро протащил я тебя по служебной лестнице. Нет у тебя еще опыта руководящей работы. Ты был хорошим замначем отдела в МУРе при таком начальнике, как Данилов. А стал начальником и наломал дров. Зачем ты его убрал? Не надо только говорить мне о партийной ответственности за поступки коммуниста. Не надо. Ну, поставили бы ему на вид. И работал бы он. Но ты понимал, что вам в одной берлоге тесно. Ты подумал, что сам стал медведем, а ты еще медвежонок, недоросток.
– Я руководил в МГБ целым направлением.
– Игорь, – тесть допил вино, – ты же сам прекрасно знаешь, что это за работа. Актеры, писатели, музыканты. Да они за поездку в Прагу или Бухарест маму родную чекистам продадут, не то что товарища по светлому искусству. А здесь, в милиции, тебе надо результаты показывать. А их нет. Не сумел ты. А вот Данилов сумел.
– Откуда вы знаете?
– Интересуюсь, слежу, делаю выводы. Помнишь, я тебе говорил, что он большой человек. Теперь я в этом убедился окончательно. Вы его унизили, а он не сломался, остался таким, каким был. Я его в Москву верну. Год кончится, и верну. А вот что с тобой делать? Сегодня я с работы рано приехал, мы с Инной гулять пошли и знаешь кого встретили?
– Ленина. – Муравьев налил себе еще рюмку.
– Не остри. Твоего сослуживца бывшего, как его… Белова с женой. Они дачу снимают в поселке Новь. Так он уже кандидат наук, докторскую готовит.
– Ну и что? – Вторая рюмка пошла хорошо. Игорь почувствовал прилив сил, голова заработала острее и четче.
– А то, что, к примеру, погонят меня с должности, я инженером пойду. Подучиться придется, но, думаю, справлюсь. А ты? У тебя за спиной школа НКВД и шестимесячные курсы повышения руководящего состава МГБ. Все.
– У Абакумова и того не было.
– Ишь ты. Значит, в министры метишь?
– А почему бы и нет. – Коньяк сделал Игоря наглым.
– Рано тебе в министры. Но и в управлении тебе работать нельзя. Погоришь – никто не спасет. У Хозяина рука тяжелая. Поэтому я с соседом-то нашим сегодня за ужином переговорил. Пойдешь в ЦК, в адмотдел. Будешь завсектором, курирующим милицию. Должность генеральская, оттуда дорога прямо в замминистры или рост по партийной линии. Учиться поступишь в Высшую партшколу заочно. Там для таких чиновных неучей специально двухгодичный факультет сделали. Диплом получишь. Какой-никакой, а диплом. Ну, пошли спать, генерал, у меня завтра день трудный.
РАЙЦЕНТР. СЕНТЯБРЬ
Данилов
Светало медленно. Неохотно приходил день на осеннюю землю. Когда вездеход выехал из городка, стало еще темней, вдоль дороги плотной стеной стоял лес.
О том, что в трех километрах от города нашли труп, сообщил в райотдел инспектор ОРУДа старшина Колосков. Вездеход бойко мчался по разбитому асфальту, и наконец Данилов увидел красную светящуюся точку.
Старшина Колосков подавал сигнал.
Вездеход остановился рядом. Старшина в сером дождевике поверх шинели, в низко надвинутой фуражке подошел к машине:
– Товарищ полковник…
– Ты, Колосков, – Данилов открыл дверцу, обтянутую брезентом, – сразу скажи, как труп обнаружил.
– Не я нашел, а Проша.
– Кто?
– Пес наш. Приблудный он, живет у нас во дворе отдела. Я кормлю его, а он за это со мной на дежурство ходит.
И тут Данилов увидел здоровенного мохнатого кобеля, скромно сидевшего в сторонке.
– Я в город ехал, – пояснил Колосков, – ну, остановился отлить, извините, конечно, Проша из коляски выскочил и в лес, да как завоет. Я туда фонарем посветил – труп.
– С тобой все ясно, старшина, – Данилов огляделся, – задаю формальный вопрос: ничего подозрительного не заметил?
– Ничего.
– Тогда веди.
Светя фонарями, они пошли по траве, на которой, словно серебро, лежал иней.
– Здесь, – сказал Колосков.
Метрах в тридцати от дороги, автоматически отметил Данилов и наклонился.
– Свет, – рявкнул он.
Зажглись два сильных электрических фонарика, и чистый свет их, растворяющийся в рассветной белизне, обозначил человека в белом, таком модном нынче пыльнике, в темных брюках, ботинках из замши. Голова трупа была замотана чем-то темным.
– Придется подождать, пока рассветет совсем, – сказал Никитин, – да и прокуратура подтянется.
Все закурили. Горьковатый табачный дух был особенно ощутим в воздухе, настоянном на запахах леса.
Со стороны города послышался шум мотора. Оперативники подошли к шоссе. Подъехал разбитый газик прокуратуры, из него вылезла барышня в форме с одной звездочкой на узеньких серебряных погонах.
– Младший юрист Белкина, следователь райпрокуратуры, – представилась она.
– Здравствуйте, товарищ младший юрист, – усмехнулся Данилов: уж слишком сурово выглядела молоденькая следовательша. – Вы занимаетесь убийствами? – спросил Данилов.
– Нет, я дежурный следователь.
– Трупов боитесь?
– Не знаю, – испуганно сказала Белкина и сразу же из важного представителя прокуратуры превратилась в обычную испуганную девчонку.
– Раньше бывали на месте убийства?
– Нет, – испуганно выдавила девушка.
– Тогда вы пока близко не подходите. К этому тоже привычка нужна. Я когда-то на своего первого покойника вообще смотреть не мог.
– Правда?
– Конечно, так что вы не расстраивайтесь.
Белкина с благодарностью посмотрела на Данилова.
– А врач приехал? – Данилов погасил фонарь.
– Здесь я, Иван Александрович. – К ним подошел доктор Копелев, с которым Данилов познакомился месяц назад.
– Вот и славно, Алексей Григорьевич, пошли займемся нашим делом скорбным.
Уже совсем рассвело, и Данилов увидел след от колес автомобиля.
Видимо, они съехали с дороги и сбросили труп. Вот здесь машина застряла и буксовала. Задние колеса разбили траву до земли.
– Наверное, «победа», товарищ начальник, – сказал Колосков.
– Наверное или точно?
– Точно.
– Чем обоснуешь?
– А там, у шоссе, на песке отчетливые следы.
– Прекрасно. Значит, что нам известно? Вчера… Кстати, старшина, вы когда заступили на службу?
– С восемнадцати.
– В сторону Москвы «победы» проходили?
– Никак нет.
– Следовательно, вчера до восемнадцати часов неизвестные…
– Убийцы, – перебила Данилова Белкина.
– Нет, я говорю: неизвестные выкинули труп. Убить мог кто-то другой, а эти…
– Почему эти, а не этот? – опять перебила следователь.
– А потому, милый мой младший юрист, что рядом со следами машины не обнаружены отпечатки обуви. Значит, они подъехали, двигатель не глушили, выкинули труп и уехали. Пошли.
