— Натворили вы дел, ребята, — качнула она головой. — Давно ритуал проводил?
— Связь установилась, — пожал он плечами и прошлёпал к постели, — судя по ощущениям, почти полностью.
— Я так и поняла, — кивнула чертёжница, — разрыв делать будете, или вас и так всё устраивает? — лукаво улыбнулась и покосилась на меня. Я молча наблюдала за разговором чертёжников и пыталась понять, как же Саша всё-таки догадалась.
— Будем, — кивнул Сориан, — хотели вчера, но пришлось отложить. Я и сам справлюсь.
— Справишься, — кивнула она, — на одном упрямстве справишься. Давай-ка лучше я. Не мне тебе рассказывать, какие ощущения вы будете испытывать при разрыве.
— А теперь для непосвящённых, — всё-таки влезла я, — как ты узнала, и какие будут ощущения?
— Я же говорил, — вместо неё ответил Сориан, — у нашего преподавателя по магии крови были два любимчика: я и Сашка. Мы с ней вместе писали рефераты по этому ритуалу. А ощущения, — парень скривился, — наверняка не знаю, но, по описанию, должно быть больно. Очень.
Саша кивала в такт словам напарника. Мелькнула трусливая мысль не разрывать связь, но она была мгновенно отброшена. Какую бы боль ни причинил разрыв связи, она пройдёт, а терпеть последствия ритуала всю оставшуюся жизнь — не самая лучшая перспектива.
— Именно из-за адской боли, — продолжила Саша, — опасно проводить разрыв самостоятельно. Будет лучше для вас обоих, если его проведу я. Согласны?
Сориан взглянул на меня. Сразу поняла, что он разделяет мнение Саши, но готов сам заняться этим вопросом, если я буду против вмешательства его подруги. После недолгих раздумий всё-таки решила довериться девушке. Если разрыв причиняет боль, то Сориан, возможно, не сможет завершить разрыв своими силами.
Чертёжники тут же засуетились, попросив меня не вмешиваться. Прошмыгнула мимо них в ванную. Пока была занята водными процедурами, в комнате произошли изменения — Сориан сдвинул небольшую ковровую дорожку в угол комнаты, посередине сидела Саша, вокруг которой были разложены: ритуальный кинжал, небольшая чаша, большая кисточка для рисования, склянка с какой-то мазью, два тканевых свёртка и мел. Девушка сидела в странной позе с закрытыми глазами. Сориан сидел на кровати босиком и с оголённым торсом.
— Тебе придётся снять с себя футболку, — не открывая глаза, сказала Саша. — Это необходимость. Надо сцедить немного вашей крови сюда, — указала на глиняную чашку.
Сориан полоснул кинжалом по сгибу ладони. У меня волосы на затылке зашевелились, впрочем, как и всегда, когда приходилось резать себя. Пока я повторяла героический поступок напарника и сцеживала кровь в чашку, Саша обработала надрез Сориана заживляющей мазью. Чертёжники позаботились обо всём, поэтому, перетерпев пощипывание и жжение, когда мазь легла на рану, выдохнула и приготовилась к дальнейшим действиям.
— Теперь ложитесь по разные стороны от меня.
Пол оказался холодным и жёстким. Лежать было неудобно, некомфортно и страшно. Неизвестность пугала. Саша протянула нам тканевые свёртки. И на мой немой вопрос ответила, что это нужно засунуть в рот. Мои глаза, наверняка, были похожи на два огромных блюдца, Сориан же беспрекословно выполнил просьбу чертёжницы.
— Ароника, если ты начнёшь кричать от боли, то соседи будут не очень рады, — спокойно пояснила Саша.
Пришлось и мне втолкнуть в рот огромный свёрток. Челюсть стала ныть практически мгновенно. Слюна вся впиталась в ткань, захотелось пить. Напряжение нарастало, а Саша просила расслабиться. Но разве можно расслабиться в такой ситуации? У меня не выходило.
— А теперь молчим и не мешаем мне.
Саша кисточкой смешивала нашу кровь в чашке по какой-то замысловатой схеме. Она водила кистью то в одну сторону, то в другую, при этом тихо нашёптывала слова заклинания.
Настороженно наблюдала за каждым её движением, прислушивалась к каждому слову, будто в них была разгадка, было предупреждение или объяснение того, что нас ждет. Но встретившись взглядом с сосредоточенной черт ёжницей, прикрыла глаза и выдохнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прохладный кончик кисточки коснулся груди, а через секунду я задохнулась от боли. Казалось, тело выгнулось дугой, но я оставалась недвижимой. Казалось, что вместо кисти в руках чертёжницы раскаленное лезвие. Я распахнула глаза и с ужасом посмотрела на Сашу.
— Сент. Ралиан. Отрис.
Каждое слово врезалось под кожу. Отрывистые, резкие, острые, они заставляли кричать. Хотела отползти от окровавленной кисти, которая причиняла мучительную боль, но тело не слушалось. Я оказалась заперта внутри него, и единственное, что мне оставалось — крик, приглушённый кляпом.
Как только рисунок на моей груди был закончен, наступило облегчение. Боль утихла, по вискам струились слёзы, на лбу выступила испарина. Я дрожала и пыталась успокоиться, но совсем забыла о том, что ритуал, который пыталась обратить Саша, связывал нас с Сорианом. И отголосок его боли от прикосновения кисти чувствовала и я.
Хриплый крик вновь рвался из груди. Я была готова молить Сашу о прекращении этой пытки, когда она вновь повернулась ко мне и коснулась плеча. Тело горело, казалось, кожа плавится в том месте, где кровью рисовался рисунок.
Скулила, но не могла пошевелиться. Перед глазами всё плыло, красные круги взрывались искрами, я мечтала об обмороке, но новая вспышка боли возвращала меня в жуткую реальность. Задыхалась, пыталась вытолкнуть огромный комок ткани изо рта, но не могла.
Казалось, эта пытка не закончится никогда. Саша продолжала произносить слова заклинания, но я слышала лишь её голос. В голове шумело, горло саднило, а я уже не понимала, где нахожусь, лишь чувствовала, как ещё одна часть тела начинает воспламеняться, будто бы меня бросили на раскаленные угли.
А рядом горел Сориан. Я уже не понимала, чувствую ли его боль, или же только свою. Теперь даже смерть казалась благом.
Сколько длилась эта пытка? Бесконечность. Перед глазами пульсировала темнота, которая вдруг начала рассеиваться. Спиной почувствовала столь желанный холод пола. Я дрожала так, что не будь в моём рту ткани, зубы раскололись бы друг о друга. Дыхание было прерывистым, вдыхала и выдыхала со стоном. Тело ломило, но боль постепенно стихала. Закрыла глаза. Неужели, кошмар закончился?
Несколько секунд тишины заставили усомниться. Показалось, что я всё-таки не выдержала пытки и умерла. Распахнула глаза и проморгалась. Перед глазами всё расплывалось, сознание было мутным, но свет, который ударил в глаза, свидетельствовал о том, что я всё-таки жива. А потом надо мной склонилась Саша. Она вынула ткань изо рта, приподняла меня за голову и напоила водой.
Пелена перед глазами постепенно рассеивалась, а когда смогла рассмотреть чертёжнику, поняла, что и ей пришлось нелегко. Девушка была бледна, напугана и измучена. Она ничего не говорила, лишь напоила меня водой, опустила голову на твёрдый пол и накрыла тело мокрой холодной тканью. Я не смогла сдержать тихий стон облегчения.
С трудом повернула голову и увидела, как Саша поит водой Сориана. Парень напоминал мертвяка, настолько белой была его кожа.
Саша осторожно уложила напарника на пол, накрыла его мокрой простынёй и отошла. Я смотрела в его потемневшие глаза. Красные жуткие пятна разлились по белку глаза. В его взгляде читалось то же, что было, наверное, в моём — облегчение.
— Сейчас вернусь, — тихо сказала Саша.
Я прикрыла глаза. Боль стихала стремительно, будто и не было ничего несколько секунд назад, будто бы мне всё привиделось, но сильная слабость в теле говорила, что нет, не привиделось.
Мы ничего не говорили. Молча лежали на полу и ждали возвращения Саши. Я была просто не в силах что-либо сказать, к тому же горло продолжало саднить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Саша вернулась практически сразу и не одна. Я открыла глаза и увидела, как надо мной склоняется взбудораженный Доминик. Не говоря ни слова, он подхватил меня на руки и переложил на мягкую прохладную постель. А потом и Сориана уложили рядом.
— Я схожу за общеукрепляющим, а потом поговорим с тобой обо всём произошедшем, — строго сказал Доминик и вышел.
