Скинула походную одежду, переоделась, схватила банку с настойкой и рванула в целительский корпус, который находился в десяти минутах от основного академического комплекса.
Ледяной воздух обжигал щёки, а я практически бегом неслась к целителям. Мне совершенно не нравилось то, что происходило со мной.
Пришлось долго препираться с молодой студенткой факультета целительства, которая не хотела пускать меня на приём к целителю общего направления, тем более, без очереди. Злость клокотала, потому что она категорически отказывалась понимать, что я не могу ждать, что я на практике и расстройство моего эмоционального состояния может негативно отразиться на прохождении практики вплоть до летального исхода. В конце концов пришлось закатить настоящий скандал, пригрозить, что приду в сопровождении куратора и нажалуюсь уже её куратору. Впервые в жизни по-настоящему истерила и получила от этого удовольствие. А уж какое удовлетворение почувствовала, когда благодаря неадекватному состоянию меня всё-таки проводили к целительнице, пожилой женщине. Она внимательно меня выслушала, просмотрела мой энергетический фон, осмотрела меня, попробовала каплю настойки и прищурилась, глядя на меня.
— Жизнь, небось, больно насыщенная на практике-то? — скрипучим голосом проговорила она.
— В последнее время даже чересчур.
— Магические истощения, сильные стрессы? — допытывалась целительница.
— За последний месяц несколько раз, — кивнула я, — сражение, смертельное ранение, ритуал связи, потом снова сражение со стихией, потом ритуал разрыва. В общем, у меня одни только стрессы и истощения. Восстанавливаться не успеваю.
— Поподробнее, милочка. Что за ритуалы?
Пришлось подробно рассказать о невыносимой боли и ужасающей слабости, которая теперь казалась чем-то далёким и призрачным, словно всё было очень давно.
— Всё с тобой ясно, — старушка поднялась и вернула мне баночку с настойкой. — Держи.
— Так что мне делать? Может, отвар какой-нибудь успокоительный попить?
— Попей, — кивнула целительница. — Спокойнее станешь, да только не излечишься.
— Так, — протянула я, уже чувствовала, что ничего хорошего меня не ждёт. — И что теперь? Как лечиться?
— Так известно как, — хмыкнула старушка и хитро улыбнулась. — Гармоны у тебя взбунтовались на фоне приёма этой настоечки, сильного стресса и частого магического истощения. Выбор-то у тебя небольшой: ты можешь перестать пить настойку, и через пару-тройку недель всё придет в норму; можешь забеременеть, тогда твоё поведение станет нормой. А можешь оставить всё как есть, но мужчина тебе нужен, чтобы усмирял тебя.
— Это как это он должен меня усмирять? — первые два варианта меня не устраивали совершенно точно. Практика без настойки стала бы затруднительной, а уж беременеть я точно не собиралась, хотя бы потому, что не нашлось ещё претендента на роль отца.
— Так знамо как, — усмехнулась старушка, — с хорошим мужчиной никакие перепады настроения не страшны, если он знает, как это направить в нужное русло.
Многозначительный взгляд старушки расставил всё на свои места. Этот вариант мне тоже не подходил.
— А если у меня нет такого мужчины, и возможности его найти не будет в ближайшее время?
— Так и выбора у тебя нет, — всплеснула старушка, — гормоны всё за тебя решать будут, если ничего не предпримешь.
— Успокоительным запасусь, — буркнула я. Вот уж, чем дальше, тем сложнее.
Настроение укатилось в пропасть. Беды сыпались на мою голову одна за другой. Это жутко угнетало, и я желала скорейшего завершения практики.
Купила баночку успокоительного и медленно побрела по улице в сторону академии. Только завернула за угол здания, как кто-то схватил меня за локоть и потянул внутрь небольшого кафе. Даже пикнуть не успела.
— Соскучилась по мне? — спросил Сориан и потащил к одному из свободных столиков. Не давая ответить, продолжил, — а я вот по тебе очень. Представляешь?
— Ты чего? Что происходит? — ошарашенно смотрела на напарника, а к нам уже подскочила проворная работница кафе.
Сориан заказал нам комплексный обед и стал подозрительно рассматривать меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что? — чувствовала себя крайне неуютно под его пронзительным взглядом.
— Зачем ходила к целителям?
— Ты следил за мной, что ли?
— Увидел, как ты вприпрыжку несёшься куда-то из академии. А в свете странностей твоего поведения, решил понаблюдать.
— Вообще-то, моя жизнь вне практики тебя не касается, — фыркнула я.
— Вообще-то, — в тон мне ответил напарник, — состояние твоего здоровья меня очень даже касается, и вообще, сейчас твои проблемы — это и мои проблемы тоже, потому что они могут повлиять на наше общее дело. Так что, Ника, рассказывай, что с тобой происходит, будем вместе решать, что делать. Это из-за ритуала?
Девушка, которая уже принесла чайничек с чаем и две чашки, восхищённо оглядела Сориана, но он даже не заметил её, прожигал взглядом меня. А я не стала задумываться о причинах её восхищения. Меня больше беспокоил настырный и наблюдательный напарник.
— Не то чтобы из-за него, — промямлила я, — в общем, я сейчас немного нестабильна.
— В смысле? — брови Сориана поднялись на лоб. — Из-за чего?
— В общем, — прикрыла глаза и выдала всю правду, — у нас, у девочек, есть одна особенность, которая может сильно усложнить практику, и мы, чтобы избежать неудобств, принимаем настойку.
Сориан нахмурился, но уже через мгновение лоб разгладился, а в глазах напарника отразилось понимание.
— Так, и что дальше?
— У неё, как оказалось, есть побочные эффекты. В моём случае, на фоне стресса и из-за истощения, я буду вести себя несколько необычно. Постоянные перепады настроения и, — помедлила и всё-таки призналась, — повышенное либидо.
Сориан едва сумел сдержать улыбку. Присвистнул и разлил чай по кружкам. Я наблюдала за ним и ждала, когда его прорвёт. Была уверена, что он предложит свою кандидатуру на роль лекаря моего недуга. Но он молчал. Глазки его блестели, губы дрожали, он всеми силами старался сохранить невозмутимость, но эта маска трещала и осыпалась под моим взглядом. Но, главное, он молчал.
— Что? Даже ничего не скажешь? — прищурилась я.
— Как это лечится?
— Никак, — буркнула я, — успокоительное пить буду, чтобы сохранять более или менее трезвый разум.
— Давно ли у нас успокоительное от нехватки секса помогает? — усмехнулся Сориан.
— Это я как-нибудь переживу.
— А-а, ну да, переживёшь, понятно, — он отвернулся и стал разглядывать зал, который за годы обучения в академии каждый студент знал в деталях. Такое показное безразличие раздражало.
— Я могу идти? — сложила руки под грудью.
— Нет, — качнул головой, — мы сегодня ещё не обедали. Пообедаем и пойдём.
Закатила глаза и нарочито слащаво улыбнулась девушке, которая нас обслуживала. Она на меня не обращала никакого внимания, только рассматривала Сориана, который, к моему удивлению, даже взглядом её не одарил. Теряет хватку парень. Тут готовая жертва уже всего его взглядом облизала, а он и носом не повёл. Стареет, не иначе.
— Сейчас вернусь, — поднялась из-за стола и под пристальным взглядом напарника, который я буквально кожей ощущала, отправилась в уборную. Она находилась недалеко от стойки, у которой суетились работники кафе.
Когда закончила свои дела и мыла руки, услышала любопытный разговор девушек, одна из которых не спускала взгляда с Сориана.
— Неужели красота решает всё? — негромко произнесла она.
— Нет, конечно, но многое, — ответила другая девушка.
— Посмотри на него, — вновь заговорила та, что обслуживала нас, а я почему-то замерла, прислушиваясь к их разговору. — Он с двери глаз не спускает, в нашу сторону даже не смотрит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И что?
— А то! Он ей: и проблемы твои решу, и за здоровьем следить буду, и пообедай, ты голодная, а у неё морда недовольная. И, главное, он никого, кроме неё не замечает! Про ритуал говорили, поженились, наверное, недавно. Только, вот что в ней есть особенного, кроме красоты, если он на неё такими глазами смотрит, а она кривится. Всем бы такого красавчика заботливого, чем я хуже? Лицом не вышла? Почему таким капризным девицам достаются такие мужики? Не понимаю!
