- Пусти! Отпусти меня! – выворачивалась я, колотя кулаками его по груди.
- Эй, парень! Отпусти девушку! Ты чего творишь? – подскочил мне на помощь таксист.
- Это моя жена! И мне решать, как поступать с ней! – рявкнул на него, разъяренный Тимофей. Он как куль с мукой затолкал меня в свою иномарку, пристегнул ремень безопасности, прорычав что-то непристойное. – Сиди и не рыпайся! А то я не знаю, что сделаю! - Потом захлопнул дверцу и заблокировал ее, нажав на кнопку брелока. Подошел к обескураженному таксисту, расплатился с ним, подобрал мой рюкзак, валявшийся на дороге. Я потеряла его в пылу схватки. Потом уселся за руль и стал разворачивать автомобиль. Молча и нахмурив брови.
- Тим…
- Вот сейчас молчи, ладно? – не глядя на меня рыкнул Тимоша. Я вздохнула и замолчала, надувшись на него. Как куклу меня… кто он такой, чтоб так…
57.
Он привез меня к дому, приказал сидеть и не двигаться. Сам ушел в дом. Я и сидела, куда мне деваться, ведь все равно догонит. Успокоится немного, тогда поговорим. А сейчас он так зол на меня, что страшно прямо. Через несколько минут он вышел, в руках нес сумку, которую я собрала, и свой ноутбук. Закинул все на заднее сиденье и молча снова сел за руль.
На дверях щелкнули предохранители. Он что, боится что я выпрыгну на ходу? И куда он меня везет? Через десять минут он свернул на шоссе, ведущее к Североуральску, оставляя за спиной райцентр. Я стала волноваться, не понимая, что Тим задумал, но продолжала молчать, не решаясь спросить. Но когда он выехал на федеральную трассу, ведущую в Екатеринбург, я не выдержала.
- Ты куда меня везешь? Чего задумал?
- Подальше от конезавода, пока ты снова не наделала глупостей! Сумасшедшая…
- Ты меня в Катер везешь?
- Какая догадливая, прямо удивительно! И помолчи, а то я за себя не ручаюсь!
Значит увозит меня от Султана. Зачем? И как от Любаши оторвался в такую рань? Что он задумал? Вдруг мне стало не по себе. Мне надо вернуться, надо все сказать Тиму, сказать, что все видела, и как он целовал Любу, и как привез ночью к себе… хватит мучать меня. За окном мелькал перелесок и яркие пестрые поляны, много желтого и розового. Июль почти закончился, травы цветут… мы с мамой и тетей Леной собирали разные травки, сушили… я знала их, знала от чего лечат те растения или иные. Вот только от разбитого сердца и раненой души нет лекарства…
- Останови машину, – меня будто не слышали. Даже ухом не повел, будто меня нет вовсе. – Машину останови! Я выйти хочу! Останови, слышишь? – я отстегнула ремень безопасности, взялась за ручку на двери, подергала. Тим глянул в мою сторону, криво усмехнулся. Типа, дурочка что ли, он все предусмотрел.
- Ремень пристегни! – метнул горящий взгляд любимый. У меня мурашки побежали по телу, стало душно как-то. Нахлынула обида и злость… и бессилие, потому что не получается ничего.
- Останови, останови… отпусти меня, я не хочу… я не могу, отпусти… - я истерически дергала ручку и толкала дверцу, чувствуя, как паническая атака подступает к самому горлу.
Сердце снова колотилось как бешеное, вздохнуть не получалось, голова закружилась. Страшно, снова жутко стало. Будто умираю… очередной раз дернув ручку и толкнув дверь я, неожиданно, вывалилась на дорогу. Даже не заметила, как Тим остановил машину и снял блокировку с двери. Стояла на четвереньках, на обочине, чуть не падая в кювет и пыталась вздохнуть. Заботливые руки подняли меня и отнесли на траву, к губам прижали пустой целлофановый пакет.
- Дыши! В пакет дыши, я сейчас… - через пару минут Тим отодвинул пакет от моего лица и стал умывать меня, потом поил из коробки яблочным соком, сидя рядом на пыльной траве. Прижал к себе, целуя мою макушку, успокаивая. – Ну все, Евушка, все… тише, ч-ш-ш-ш-ш… что за истерика опять? Ну, улыбайся, давай потихоньку. Ты лекарство принимала?
Я мотнула головой, не глядя на Тима. Невыносимо слышать нежный ласковый голос его, не то что в глаза смотреть. Представилось, как он шептал своим бархатистым голосом всякие нежности другой девушке… все, пора заканчивать весь этот спектакль. Я молча отодвинулась от парня, поднялась и на негнущихся ногах поковыляла к иномарке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Открыла заднюю дверь, забрала с сиденья свой рюкзак, закинула его за спину и пошла в сторону райцентра. Мимо проносились машины, поднимая вихри пыли у моих ног. За мной шел Тим, задавая вопросы. Он не понимал ничего. Ну и пусть, я тоже не пойму никак, что он задумал. Мне признается в любви, крутит роман с другой девушкой. Что ему надо от меня?
Подняла руку, пытаясь остановить проезжавшее мимо авто. Куда там! Скорость такая, что чуть ветром не сдуло. Но я упорно поднимала руку, двигаясь вдоль дороги и не обращая внимания на Тима, дергавшего за другую руку.
- Ева! Что случилось! Ты обиделась на что-то? Ну подожди, давай поговорим! Что? Что не так? – у него был весьма растерянный вид, даже жалко стало. Он преградил мне путь, я повернула в другую сторону, обошла его иномарку и снова подняла правую руку, пытаясь поймать попутку.
- Ты не с той ноги встала? Прекрати голосовать! Прекрати, я сказал! И с дороги сойди, собьют ведь… - он снова схватил меня в охапку и прислонил к капоту своей машины. – Я слушаю! В чем дело?
Я смотрела себе под ноги. Язык не поворачивался сказать ему, что я все видела. Подумает, что шпионила за ним. Да и смотреть в его такие красивые бархатистые глаза было чистым самоубийством. Хотелось сказать, как я соскучилась, как люблю его, как сводит меня с ума одним только присутствием рядом. Я готова все простить ему, броситься на шею, зацеловать… но реальность была сурова. Я не нужна ему… вернее для чего-то нужна, а то бы не возился так со мной.
58.
- Ты это, отпустил бы меня, а? У нас с тобой разные дороги. Я заберу Султана и уеду, а ты будешь счастлив со своей любимой девушкой… отпусти меня, пожалуйста… - я так и не смогла посмотреть на Тимошу, чувствуя комок в горле, поняла, что расплачусь от отчаяния сейчас.
- Ну приехали! Малышка моя, я тебя люблю! И никто мне больше не нужен. Посмотри мне в глаза… ну посмотри! – он взял мое лицо в ладони, заставляя взглянуть ему в глаза. Я будто утонула в ласковом сиянии, захотелось раствориться в них навсегда. Навеки. – Только ты! Ты нужна мне! А я нужен тебе? Только честно… или правда хочешь, чтоб я пропал из твоей жизни?
Тимоша ждал ответа, лаская мое лицо пальцами. Потом стал мягко целовать, собирая губами слезы, катившиеся из моих глаз. Прикосновения губ были так нежны, так ласковы, что я забылась, наслаждаясь сладкой истомой, прикрыв глаза. Мои руки сами обвили шею любимого, пальцы ворошили мягкие волосы на затылке. Он вплотную придвинулся ко мне, прижимая к капоту автомобиля. Мне была приятна его тяжесть, прижалась к Тиму, так тесно как смогла.
- Ты нужен мне… ты мне очень нужен. Я не справлюсь без тебя, любимый мой…
- Тогда чего психуешь? Не выспалась что ли? Или пмс у тебя? – смеялся любимый.
- Я не ложилась сегодня… видео… там мама и папа, как живые. Расстроилась, а утешить некому… и что такое пмс?
- Почему не ответила тогда, раз не спала? Я звонил тебе в четыре утра почти, до дома в три только добрался, пока в душ сходил, пока перекусил… я бы сразу приехал. А ты не ответила, подумал, что ты спишь, и сам покемарил немного в кресле на балконе. А в семь встал, вещи собрал все, и к тебе. А тебя нету. Пока понял куда ты подалась… чуть не поседел от страха за тебя. А пмс – это синдром такой у девушек, перед критическими днями гормональный сбой, психуете, агрессивные становитесь, плачете.
- Да, наверное… синдром, – потянулась к соблазнительным губам, лишь бы не продолжать этот разговор, боясь выдать себя.
Мы целовались, стоя у машины на федеральной трассе. Мимо пролетали легковушки, проплывали степенные пассажирские автобусы, грозные фуры и юркие «газели» - нам ни до кого не было дела, как и до нас кому-то. Внутри меня полыхал пожар, все вздрагивало в сладком испуге…пронзительный длинный гудок вырвал меня из фантастического мира грез. Я засмеялась и уткнулась Тимоше в грудь.
