class="p1">Гончар огляделся. За разговорами они незаметно дошли до окраины Стэнли.
– А куда, собственно, мы направляемся? – Мартина с любопытством крутила головой.
– На мыс Пембрук.
– Это далеко?
– Какая разница? – проворчал он. – Другого стационарного телепорта здесь все равно нет.
Когда они, наконец, вышли на дорогу, идти стало легче – асфальт на удивление сохранился почти неповрежденным. Миновали здание бывшего супермаркета с большой, ныне пустой автомобильной стоянкой, складские ангары и автозаправку и свернули на Эйрпорт-роуд. Олег мимоходом заметил, что на стене магазина пристроилась «медуза» – круглое фосфоресцирующее вздутие диаметром полметра. «Медуза» была свежей, вернее, молодой – от слегка пульсирующего радужного пятна тянулись пока еще крошечные щупальца. Но уже через несколько месяцев их длины вполне хватит, чтобы дотянуться до дороги. Гравитационный удар плюс химическое поражение в месте касания – вполне достаточно, чтобы надолго забыть о визитах в Зону. А еще через пару лет, когда тело «медузы» вырастет до двух метров, сил у нее будет достаточно, чтобы гравитационным захватом подтащить к себе жертву и больше не отпускать.
Слева стояли живописные жилые домики, некоторые даже остались целыми, не затронутыми черными наростами, справа тянулась безжизненная чернота изуродованных Аномалией земель.
Со стороны пустоши к городу полз слоистый туман. Гончар искоса поглядывал на набухшие серые полосы – не нравились они ему. Надвигались полосы поочередно: вот вышел вперед верхний слой, закрыв верхушку холма, затем подтянулся нижний, подмяв под себя заросли сухой ломкой травы. Туман вселял беспокойство, ожидание чего-то плохого, что должно произойти или уже происходит. Олег невольно ускорил шаг, стараясь не смотреть на приближающийся морок. И небо туда же: тяжелое, мрачное, набрякшее, оно душило, наваливалось. Гончар буквально физически ощущал, как ему сжимает виски, а над головой будто висит бетонная плита. Надо быстрее сваливать отсюда, пока не стало совсем плохо.
За ангарами показалась шеренга теплиц. Когда-то здесь выращивали зелень и овощи, а ныне сквозь разбитые крыши лезло нечто черное и несуразное. Все-таки почему растения в Восточной Зоне остались без изменений, а в Западной мутировали? И почему мутации совсем не коснулись пингвинов?
Дорога еще раз свернула и теперь шла вдоль океана. Усилившийся ветер отчаянно трепал мех на куртке, грохотал прибой, пахло солью и гниющими водорослями.
Еще один поворот – и стал виден маленький местечковый аэропорт с навечно застрявшим на куцей полосе «кукурузником». Летать на соседние острова ему больше не придется.
– Откуда ты знаешь русский? – поинтересовался Гончар.
– Полтора года прожила в Москве и целый год была счастлива.
– А потом?
– А потом все закончилось.
Мартина отвернулась, показывая, что развивать тему не станет.
– Что за фигню ты взяла из ящика на турбазе?
– Я точно не знаю, но мне кажется…
Она вдруг резко замолчала и, застыв на месте, показала рукой в сторону приближающегося тумана. Ее глаза стали огромными.
– Эт-то кто? – Она даже заикаться стала от изумления.
В авангарде, словно предводители скрытого в тумане войска, к ним направлялись три человеческие фигуры. Вернее, человеческими они казались издалека и только если не приглядываться внимательно. Полупрозрачные, дерганые, двигающиеся точно марионетки, фигуры вырастали непропорционально быстро. На всех – подпоясанный ремнем камуфляж, армейские сапоги, на одной даже можно было различить грязно-синий стеганый ватник. И рожи – угловатые, грубые, намеченные лишь условно впадинами глазниц и линией рта, зато не оставляющие ни малейшего сомнения – в реале с их обладателями лучше не встречаться.
– Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить – все равно тебе водить! – пробормотал Гончар под нос детскую считалочку. – Это мираж, привидение, морок. Неэстетично, неприятно, страшновато, но безвредно, – объяснил он.
Фигуры стремительно надвигались. Они уже заслоняли собой небосвод, нависали над головами, казалось, еще один шаг – и раздавят. Мартина взвизгнула и схватила Олега за руку, прячась за его спину. Но ничего не произошло – морок растворился в воздухе.
– Все в порядке? – осторожно спросил Олег.
– Уф, – облегченно выдохнула Мартина и выругалась по-французски.
Они миновали скромное здание аэропорта, за которым стояли авиационные ангары, а дальше, до самого океана, простиралась только заросшая серым сухостоем равнина с белесыми проплешинами горной породы. Но доползший туман скрыл и равнину, и ангары с оставшимся за спиной аэропортом. Разве что полоска у самой земли выглядела нетронутой. Спасибо хоть за это, шею не сломаешь – видишь, куда ставишь ногу.
Олег вдруг замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, прислушиваясь. Другой бы сказал – сработала интуиция, но он в нее не верил.
Интуиция сталкера? По мнению Гончара, ничего подобного в природе не существовало. Помочь в Зоне могли только собранность, внимание и осторожность. Олег не помнил, чтобы внутренний голос его остановил перед «гиб лым болотом» – только благодаря отличному зрению он разглядел зыбкую, колышущуюся поверхность да поднимавшиеся вверх едва заметные испарения. И когда он распознал «сковородку» и тормознул группу, которая уже направлялась прямиком в ловушку, тоже не было ничего волшебного – почувствовал, как внезапно повеяло теплом. Сначала подумал, что показалось, но все равно остановился. Ребята его тогда поторапливали, даже посмеиваться начали, но он застыл на месте и весь превратился во внимание. Наверное, что-то тогда отразилось на его лице, отчего смех прекратился, сменившись напряженным ожиданием. А через пять минут опять потянуло жаром, и тогда уже всем стало ясно: наступи они на «сковородку» – сварились бы заживо.
Запахами и звуками тоже пренебрегать не стоило. Феномен пах то озоном, то ядреной химией, а от той же «сковородки», к примеру, тянуло жженой резиной – сталкеры с обостренным обонянием так ее и вычисляли. Правда, пахло едва уловимо, не каждый учует. Или за интуицию принимали, когда вдруг ни с того ни с сего начинало ломить в висках или щемило сердце. Так это опять не интуиция, а чистая физиология: феномены меняют пространство вокруг себя, создают геопатогенные зоны. Какая же это интуиция?
Правда, в пятый квадрат – туда, где самая жопа, – Гончар не лез. Может, те, что смогли дойти до центра Зоны и вернуться с хабаром, и обладали каким-то особым чутьем, но таковых оказывались единицы – кто сумел вовремя остановиться и не искушать судьбу еще раз.
Большинство же рассказов о хваленой интуиции были не чем иным как сталкерскими байками, местным фольклором. Легендой стали Паша-Эльдорадо, вернувшийся с громадным, просто чудовищным хабаром, или Упырь, разбогатевший после первого же рейда. Те, кому повезло меньше, искали причину своих неудач вовне. Считали, что им не везет, потому что вышли в неправильный лунный день, потому что звезды образовали на небе кукиш. В ход шли амулеты, призванные защитить и
