наоборот, сковал еще больший страх безысходности и непонимания. Что с Саидом? Что дальше будет со мной? Эта его игра, чтобы позлить семью, не закончится ничем хорошим.
Я помню, как Саид посмотрел на меня, в его глазах было непонимание того, что происходит, автомобиль не слушался. У него всегда все под контролем, он делает это со мной, подчиняя и приучая к себе. Он держит в жестких рамках себя, не давая воли эмоциям.
Открыла глаза, полумрак, где-то сбоку горит тусклая лампа, пахнет лекарством, монотонно пищит прибор, серый потолок. Боюсь пошевелиться, понять, что со мной что-то не так.
Я в приличной больнице, судя по отдельной палате, даже странно, что неизвестную девушку, что была с Саидом, привезли именно сюда. Голова не кружится, смотрю в сторону двери, а когда она начинает медленно открываться, зажмуриваю глаза.
Шаги, но меня не трогают, и нет снова того запаха.
–Ты очнулась?
Юсуф, знакомая речь, жуткий акцент, я, как ни странно, рада ему.
–Да. – Сама не слышу свой хриплый голос.
–Цела?
Мужчина заглядывает в мое лицо, а в его глазах столько боли и надежды. Мое сердце сбивается с ритма, пульс учащается, ладони потеют.
–Что с ним?
Юсуф долго не отвечал, а я боялась услышать худшее. Как так получилось, что я волнуюсь за своего похитителя и палача? Как произошло, что лишь он может меня защитить от зверей, что вокруг, когда я сама считала его зверем?
Что изменилось? Или это изменилась я? Что пошло не так? Какой момент был переломным? Но я не хочу, чтобы он умирал, у меня слишком много вопросов.
–Что?
–Он глупец, Аллах наказал его за глупость и за то, что связался с тобой. Я говорил, женщины не доведут до добра, особенно такая.
–Так он жив? – повышаю голос, приподнимаюсь на локтях.
Сейчас не время для причитаний и сожалений о том, что было.
–Он жив?
–Жив. – Мужчина прикрывает глаза, что-то шепчет.
Выдохнула, не замечая, как плачу, как слезы обжигают виски, откидываюсь на подушку. Да, жив, Саид не может просто так умереть в какой-то глупой аварии. Это не про него. Это не его смерть.
–Юсуф, – хватаю мужчину за руку. – Скажи, что значит: «Artık benim mülküm sensin»?
Старик смотрит странно, руки не убирает, но молчит, поджав губы.
–За минуту до тебя здесь был мужчина, Ахмет, этот мерзкий брат Саида. Он сказал эти слова. Что они значат?
–Не думай об этом.
–Я спрошу у других, скажи, – вновь накрывает слабость, начинает болеть голова, отдавая острой болью в висках.
–Он сказал, что теперь ты его собственность.
–Серьезно? Он болен?
–Ахмет очень опасный человек.
–Это он все подстроил, я уверена.
Не знаю, что там за война между братьями и почему достается мне? Но этот больной ублюдок подавится своими яйцами, прежде чем дотронется до меня.
Глава 26 Саид
–Жасмин, так нельзя, тебе нужно к врачу.
–Не говори ерунды, никуда мне не нужно.
–Ты посмотри, до чего он тебя довел, надо было в полицию идти сразу, а ты все терпела. Господи, да разве ж так можно?
–Все нормально, не кричи, Саид услышит, сейчас отпустит.
–Тебя уже второй месяц как отпускает, а ты даже к врачу не идешь, Жасмин, это не шутки, это что-то серьезное, сердцем чувствую.
–Надя, успокойся.
–Да как мне успокоиться, если ты губишь себя? А все после того случая, это все из-за него, того ирода, будь он проклят, тварь последняя. Знала я, ой знала, не доведет эта работа ни до чего хорошего.
–Прекрати причитать, обещаю, завтра пойду в поликлинику, только не кричи, мальчика разбудишь.
–Мальчику скоро девять лет, ничего страшного не случится, он должен заботиться о матери и должен знать своего отца.
–Он узнает, всему свое время.
Тот самый мальчик, о котором говорили две женщины, стоял в коридоре, наблюдая через щель в двери за своей мамой и соседкой тетей Надей. Она была у них частой гостьей, практически член семьи, сколько он себя знал, присматривала за ним, когда мама была на работе.
Крепкого и высокого не по годам мальчика звали Саид, яркая восточная внешность, темные волосы, густые ресницы. Сейчас он хмурил брови и спросонья плохо соображал, о чем говорят женщины.
Но он понял, что его маму кто-то обидел, поэтому она в последнее время неважно выглядит, бледная, мучается от боли. Но все равно всегда улыбается ему, треплет по волосам и целует нежно в висок.
Саид никогда не знал, кто его отец, спрашивал несколько раз, мама говорила, что придет время, и он с ним обязательно познакомится, он хороший человек и никогда его не обидит.
Но возникал вопрос другой: если он такой хороший, то почему он не с ними, почему они живут одни?
Этого Саид не спрашивал, боясь огорчить маму, которую он любил больше всех на свете. Но выходит, что кто-то сделал ей больно, значит, тот человек плохой и должен понести наказание за свой поступок.
–Да, я запишу сама тебя к доктору хорошему, пройдешь обследование, а то я знаю эти наши поликлиники и тебя, Жасмин, знаю, постоишь у регистратуры, развернешься и уйдешь. Ты поняла меня?
–Да поняла, Надя, поняла. Но и ты меня послушай, хорошо только послушай.
Саид напрягся, сделал шаг вперед, он видел, как мама вцепилась в руку соседки и громко зашептала:
–Ты знаешь адрес и имя, знаешь, кому писать, если со мной что-то случится. Саида должен воспитывать отец, он поможет, приедет и заберет его.
–С ума сошла? – ответила тетя Надя таким же громким шепотом.
–Молчи и слушай, что говорю. Не смей оставлять себе, ты не потянешь, и тебе его не отдадут, а детдом сломает его.
–Ты чего удумала? Эй, принцесса моя восточная, не смей говорить ерунду, все будет хорошо. А к этому ироду я сама пойду и все выскажу в глаза, в рожу его плюну поганую и заявление сама напишу. А то возомнил себя царем, если фамилия такая, то это еще ничего не значит.
–Надя, перестань.
–Я перестану, я так перестану, он за все у меня, сука, поплатится.
Мальчик не стал больше подслушивать, это было некрасиво, так его научила мама. Зашел в комнату, женщины испуганно посмотрели на него.
–Саид, что случилось?
Его мама была бледная, спутанные волосы, сухие искусанные губы, он впервые видел ее такой, и его детское сердце кольнуло от боли.
–Мама, тебя кто-то обидел?
–Нет, нет, малыш, все хорошо.
–Я слышал,
