Мой рюкзак соскальзывает с плеча и валится к нашим ногам.
Игнорируя мои вялые попытки отстраниться, Арсений обхватывает мое лицо рукой и вгрызается в мой рот.
Мычу, глотая слезы, но обнимаю, зло дергаю за воротник куртки и ногтями царапаю шею. Этот поцелуй, как наказание – грубый, жесткий, собственнический.
Что же вам не понравилось в моих словах, Арсений Рустамович?..
- Малолетка… - рычит, сдирая с меня одежду, - соплячка зеленая…
Мои шарф и куртка отправляются к рюкзаку, следом за ними летит толстовка.
И я уже задыхаюсь. Кислорода катастрофически не хватает, по венам бежит жидкий огонь, кожа пылает.
Я пытаюсь стянуть с него верхнюю одежду, а мужские руки уже расстегивают на мне джинсы, ныряют под плотную ткань и больно сжимают ягодицы.
- Ай! – вскрикиваю глухо.
- Меня слушать будешь, поняла! - шипит, касаясь лица влажными губами, - послушной будешь!
Ловлю их своими, ласкаю языком.
Да, буду. Буду послушной, но только эти девять дней.
- Иди сюда, – оторвав от пола, несет меня в гостиную и ставит на ноги около дивана.
После чего снимает куртку, напряженно глядя мне в глаза, расстегивает ремень и молнию ширинки.
Я, часто дыша ртом, как завороженная наблюдаю за движениями его рук.
- Я хочу минет, малыш, - проговаривает тихо, - пососешь?
Глава 31.
Арсений.
Маришка смотрит на меня расширившимися глазами, грудь ходит ходуном, губы безмолвно шевелятся.
Знаю, что не отступит, не спасует. На «слабо» такую девочку не возьмешь.
Глядя в ее потемневшие глаза, стягиваю с себя футболку и усаживаюсь на диван. Член, налившись кровью, оттягивает ткань трусов и вываливается в расстегнутую ширинку джинсов.
- Испугалась? – гляжу на нее исподлобья.
- Нет… я просто не умею…
Ее негромкий тонкий голосок отдается в паху тяжелой пульсацией. В глотке пересыхает.
- Сними джинсы, - немного смягчаю тон.
Марина подцепляет пальцами пояс штанов и спускает их по ногам. Балансируя, освобождает одну ступню, затем – другую. Затем, глубоко вздохнув, медленно снимает трусики, те самые, со вчерашних фото.
Я едва не поперхиваюсь воздухом. Откинув голову на спинку дивана, чуть съезжаю бедрами вниз. Пах невыносимо ноет.
- Дай их мне, - прошу подсевшим от эмоций голосом.
Вскинув на меня взгляд, Маришка зажимает белье в ладони и, выпрямившись, бросает его в меня.
Перехватываю на лету. Собираю кружево в кулак и подношу к лицу. В этот же момент до слуха доносится тихий стон и быстрый шепот. Разобрать слов не получается, потому что в ушах гул, мир вокруг меня раскачивается, в глазах мутная пелена.
Уткнувшись носом в черную прозрачную ткань, вдыхаю Маришкин сливочный запах. Рот машинально наполняется слюной.
- Арс… что ты делаешь…
- Волосы распусти, - хриплю, тяжело сглатывая.
Парадокс, но выглядит она уверенней меня. Чувствует, засранка мелкая, какую власть имеет надо мной.
Склонив голову набок, вытаскивает из волос заколку, и волосы шелковым каскадом накрывают узкие плечи и грудь. Затем, заведя руки за спину, расстегивает бюстгальтер и тоже бросает его в меня.
Мать вашу, какая она красивая! Упругая грудь, с розовыми тугими сосками, узкая талия, плоский живот и округлые бедра, переходящие в стройные ножки. Лобок пухлый и абсолютно гладкий, и там, между стиснутых бедер она, наверняка, уже мокрая.
Резко выдохнув, ерошу волосы на затылке. На мгновение мелькает мысль, не отпускать ее никогда. Присвоить эгоистично и навсегда привязать к себе. Я бы смог, наверное, если бы захотел.
Но… Марина заслуживает гораздо большего, чем немолодой женатый любовник. То, что я делаю с ней сейчас – преступление против морали и чести.
- Иди сюда.
Маленькими шажками она приближается ко мне, приносит с собой запах и жар своего тела, чем окончательно срывает мне крышу. Развожу ноги шире и кивком головы указываю на свой пах.
- Давай, Мариш… хочу видеть твои губы на своем члене.
Она тоже смотрит туда, где из трусов лезет мой ствол, закусив обе губы, пробегается по ним кончиком языка и медленно опускается на колени между моих ног. Кладет руки на мои колени и смотрит в глаза.
В них много разных эмоций. Азарт, возбуждение, решимость, тень страха и даже щепотка обиды. Но отвращения в них нет. Она хочет этого не меньше меня.
Протянув руку, я глажу ее волосы, подушечкой большого пальца прохожу по щеке и останавливаюсь на губах. Марина перестает дышать, опустив взгляд, замедленно моргает. И… кладет ладонь на мой член. Пах простреливает желанием. Хватаю воздух ртом и инстинктивно дергаю бедрами.
- Давай, - цежу сквозь стиснутые зубы, - будь послушной, малыш…
Давление ее пальцев усиливается. Сжав меня ладонью, она водит ею вверх и вниз, а потом, оттянув указательным пальцем резинку трусов, освобождает член.
Меня вновь прошивает насквозь. Закрыв рукой глаза, роняю затылок на спинку дивана. И вдруг чувствую, как мягкие губы обнимают головку, и член обволакивает тепло ее рта.
Желание скручивает в узел. Прижав пальцы к глазам, с силой зажмуриваюсь. Борюсь с примитивным инстинктом впечатать ее голову в свой пах и выебать в горло по-взрослому.
- Как надо?.. Как правильно?..
Втянув воздух ноздрями, наполняю грудь кислородом и открываю глаза.
Вытянув губки, Маришка целует головку.
Бл*дь! Пздц! Я готов кончить от этой невинной ласки.
- Все правильно, малыш… поиграй с ним, делай так, как нравится.
- Тебе приятно? – хлопая пушистыми ресницами, шепчет тихо.
- Нра… бля… нравится… - сиплю, спасаясь от удушения рваными вдохами.
Воодушевленная моей похвалой, она несмело улыбается и снова обхватывает головку губами. На этот раз действует увереннее, держа пальцами ствол у основания, погружает ее в рот и на выходе облизывает языком.
- Попробуй глубже, - прошу, двигая бедрами ей навстречу.
Маришка мешкает лишь секунду. И, чуть поерзав попкой на месте, опускает на меня максимально глубоко. Максимально глубоко для ее начального уровня, но и от этих ощущений у меня искрит в глазах и стучит в висках.
Не сдерживаюсь, контроль летит к х*ям собачьим. Кладу обе руки на ее голову и ловлю ошеломленный взгляд.
- Не бойся, - проговариваю торопливо, - просто делай, как я скажу, о’кей?..
Моргнув в знак согласия, напрягается всем телом и выпускает член изо рта.
- Покажи мне язычок, Марина, высунь его.
Дыхание малыша прерывистое, губы припухшие и влажные, на щеках яркий румянец. В глазах огонь полыхает.
Высунув язык, приближает лицо к члену и шлепает по нему головкой.
- Да-а-а… умница моя…
Ей и самой нравится,
