У меня сильно сел голос, я не представлял как объяснить это. Костя, непонимающе нахмурился, не донеся напиток до рта. Потом только медленно кивнул, ― Ясно… А, что произошло в ночь её рождения? Ты мне так и не объяснил, что конкретно тебя шокировало.
Ооо… ну это вообще-то был полный абзац. Серьёзно. Я думал, что моя крыша, всё. Того.
― Вороны. ― сказал я, ― Много, воронов.
На мгновение он казался удивлённым, а потом потихоньку понимающе закивал, ― И? ― спросил он после глотка виски, Костя вздохнул, задумчиво смотря в пол,― Они всегда вокруг неё.
― Тоже замечал? ― я мотнул тяжёлой головой, смотря в сторону, ― А, то я уж было подумал, что спятил…
Интересно, а Вика хоть раз замечала эту странную штуку? Я замечал. Начал замечать, практически сразу, как она всё таки соблаговолила в класс прийти, в ноябре. Суть собственно в том, что там, где она появляется, постоянно вьются вороны. Нет, с начала я старался не придавать этому значения. Вот только, с каждым таким наблюдением, это становилось, всё более и более очевидным. А про её приступ парасомнии, так сказать в ночь её рождения я вообще молчу!
― Что здесь такого? ― повёл он бровью, ― Ну, в смысле… вороны и вороны, многие даже внимания на это не обращают. Включая её саму кстати, она вероятно подсознательно не видит в этом ничего особенного.
― Да, уж действительно. ― хмыкнул я, и сделал крупный обжигающий глоток. ― Совсем ничего особенного.
Я покачал опущенной головой, всё ещё совершенно потрясённый, всё ещё не находя в себе сил долго смотреть ему в глаза. Просто в ночь, её дня рождения, я проснулся от криков. Она стояла на коленях, что-то крича вскинув голову к небу, и я решил, что я сплю, когда понял, что оно ей отвечает. Вороны, я никогда не слышал столько вороньих криков одновременно, да ещё и посреди ночи. И тогда такой порывистый ветер был, что сложно было отделаться от мысли, что это что-то совсем иное. Не знаю, я думал, что это сон, а когда осознал, что это не так, был немного… Я по правде сказать, был просто в, шоке, я как-то не думал о том, страшно мне или нет. Я знаю, что нельзя будить лунатиков. Тем более обстоятельства были более чем экстраординарные, но…. Я просто попробовал дотронуться до неё, прикоснулся к лицу, и она отреагировала, она перестала кричать и вороны замолкли. Чёрт, она была такой потерянной, по щекам текли слёзы, просто рекой и… я не знаю, что на меня нашло тогда. Я никогда не был хорошим человеком, особенно по отношению к ней, но это могло меня задевать, и задевать очень сильно и глубоко. Мне хотелось стереть это. Бесследно. К тому же она не просто не сопротивлялась, она спала, но отвечала мне, на мои прикосновения, поцелуи. Мне наверное будет проще отпустить её, чем ещё хоть раз увидеть это выражение боли и страдания на её лице. Меня просто подкосило от такой вероятности, и я даже не уверен от чего больше. От вероятности вновь увидеть это, или отпустить и не увидеть её возможно никогда больше.
― Парасомния, Раф. ― кивнул Костя, крутя перстень в виде черепа, на своём пальце, выдавая своё нервное напряжение, хотя голос его был размеренным. Я только сейчас заметил, что цацка показывает язык. Нет серьёзно, череп показывал язык, словно насмехаясь над всеми, ― Я давно уже понял, что это не обычный лунатизм, а самая настоящая паранормальная сомнамбула. Она и не такое способна во сне вытворять. Но… больше ты не видел этого, верно? ― уточнил он, ― С той ночи?
― Откуда ты знаешь? ― удивился я. Господи… не могу я обращаться к старшим на ты! Ну могу! Я воспитан не так! Мои родители не то чтобы сторонники аристократии и этикета, но воспитание у меня поистине аристократическое. Посади меня за стол с тысячью вилок и ложек, и я знаю какой столовый прибор, для чего предназначен. Даже королева Англии вряд ли в курсе, а я знаю. И вообще-то да, по крайней мере, более я этого паронормального сна не наблюдал.
― Спрашивал у Али. ― ответил мужчина, ― Это она обычно унимала её приступы по ночам. ― он отпил виски, ― Альбина конечно храбрая женщина, она столько дерьма перетерпела, Раф. ― замотал он головой, ― Как от Тори, так и от Инны, ты и не представляешь… А ведь Аля, даже никогда не думала, чтобы уйти!
Это отчего-то всегда наталкивает меня на одну и ту же мысль.
― А, тебе не кажется, что она…
― Словно мама которой у Тори никогда не было? ― закончил за меня Костя, немного грустно улыбаясь.
― Ну, вроде того.
Подумав чутка, он напрямую встретил мой взгляд, ― Мне по правде говоря страшновато за Тори. Инна словно Кощей в злато своё, вцепилась в девчонку! Я удивлен, что она тебя ещё не устранила, так сказать. Это странно, для тебя да?
― Ничего удивительного. ― опроверг я, ― Нет, серьёзно, мне хватило одного взгляда на Керро, чтобы сообразить, от чего Вика такой стала.
Эта женщина, словно вылеплена из чертова льда. И это не шутка! Вика не похожа на неё, и к черту зеркальную внешность! Я знаю, что Вика в душе, просто до смерти перепуганный ребенок, и что за плечами у неё пара сломанных крыльев, а вот что на душе и за плечами у этой женщины, мне, стыдно признаться, даже подумать страшно. Я клянусь, в жизни не сталкивался с подобным, никогда такого не встречал. Даже тот же Ренат, со своим готически неестественным, подавляющим безразличием ко всему, а то порой и с абсолютным уходом в самого себя, не производил этот паралитический эффект леденящего айсберга. Да даже я со своим чёртовым контролем над собой, и бесчувственностью к окружающему миру, не такой пугающий.
― Нет это понятно. ― кивнул Костя, ― Я про воронов.
― Я никогда всерьёз не верил в паранормальное. ― признался я. Никогда прежде, до этого случая.
― Я как-то спрашивал об этом Тори, ― вздохнул Костя, ― но ей конечно же сложно рассуждать об этом, живя с ужасающей по своей мощи, системой противоречий прямо в своей голове. ― ответил он явно опечаленный.
Вообще-то ни одного вменяемого научно подтверждённого факта существования паранормальных явлений нет, и парапсихология считается псевдонаучной дисциплиной, но означает ли это, что действительно ничего сверхъестественного не существует? Это означает лишь то, что методы научного исследования к подобного рода явлениям неприменимы в принципе. Если рассудить, то все научные методы основаны на дублировании явления. Опыт всегда можно повторить ― это основа основ. Только такие явления и можно изучать ― простейшие. Для изучения же более сложных, спонтанных явлений, научные методы не годятся. Ведь если явление уникально и больше не повторяется или повторяется в непредсказуемые моменты времени, то его и изучать невозможно. Вот взять к примеру эпизоды парасомнии. Проявляются в непредсказуемые моменты и так же непредсказуемо исчезают. Вот и как это можно изучать? Это же тебе не маятник, который, качнул ― и изучай себе не хочу. Во сне ты её в лабораторию не затащишь. Как это явление изучать? Возможно зафиксировать. Заснять, например. Да и то чисто случайно. Если вообще сумеешь застать. Да и что такое парасомния? Сомнамбулизм возникает тогда, когда человек застревает между малой фазой сна и глубокой, он с одной стороны спит, а с другой вроде бы и нет. Парасомния работает по тому же принципу, с поправкой на иррациональность действий совершаемых во сне. Следовательно систематически это явление изучать вообще невозможно. В среднем человек задействует только до 10 % своего мозга. А остальные 90 % ― это те мозговые процессы, отвечающие за возможности человека, в целом, так до конца и не изученные. Но значит ли это, что паранормального не существует? Вот если к нам сейчас Бог явится! Мы можем с Ним сколько угодно общаться, разговаривать и прочее, но с точки зрения науки Он не существует. Поскольку изучать Его невозможно. Даже факт присутствия, научно зафиксировать нельзя. Сфотографировать, там и тому подобное. И то надо полагать, только если Он сам этого захочет. Но значит ли это, что Бог действительно не существует? Короче, вывод такой: то, что в принципе познаваемо, что наука может изучать ― это ещё не весь наш мир. Это всего лишь его часть, причём совершенно незначительная. Огромнейший спектр явлений неизучаем и непознаваем априори. Например, всё, что касается личного духовного опыта. Наука, по маху, даёт нам некоторые полезные правила действия, но не более. А, вот личный, индивидуальный духовный опыт, чувства и эмоции ― абсолютно неизучаемы и непознаваемы. Следовательно, с точки зрения современной науки вообще не существуют. Но почему-то, когда я говорю, что мне кто-то нравится, мне верят, а если скажу, что видел Бога ― в лучшем случае скептически усмехнутся, а то и у виска покрутят. А в чём, собственно, разница-то? И то, и другое ― неподтверждаемо.
