— Я целовалась с мальчиками, с некоторыми не один раз. Никто из них не делал этого, как ты.
Джаред приник ко мне и стал целовать мою шею снизу доверху. Он шепнул:
— Это потому, дорогая, что ты целовалась с мальчиками.
Сердце колотилось так сильно, что я не сомневалась: Джаред слышит удары. Я испустила долгий вздох.
— Ладно. Ты собирался рассказать мне остальное. Неизвестность невыносима.
Джаред переместился на диван и развернулся. На лицо его возвратилось хмурое, озабоченное выражение.
— Насколько я поняла, Джаред, ты вырос в семье наемных убийц. Ты шпионил за мной, ходил по пятам, установил микрофоны в моей спальне и признался, что полюбил меня раньше, чем я научилась водить машину.
Он недовольно скривился:
— Мы не наемные убийцы.
— Ты кого-нибудь убил?
Джаред окаменел; столь прямой вопрос шокировал его.
— Я… э-э-э… ну… Только чтобы сохранить тебе жизнь, — объяснил он.
— Ты убивал людей ради меня? — спросила я, и мое настроение сразу изменилось.
— Не чувствуй себя виноватой, Нина. Эти люди лишили бы тебя жизни не задумываясь и в ту же ночь спали бы сладким сном.
Я сглотнула:
— Ты жалеешь о содеянном?
Джаред ответил без колебаний:
— Вот еще! Я не такой.
— Что это значит? Ты убийца?
Джаред нервно потер загривок:
— Я так не считаю. Мы защитники. Хотя кое-кто с этим не согласится.
— Кто, например? — Я покачала головой в замешательстве.
— Ты опережаешь события.
— Ты сам их опережаешь.
— Знаю. — Он потер виски большим и указательным пальцами.
— Ты меня нервируешь. — Я невесело засмеялась; он посмотрел на меня: взгляд тяжелый, легче мне не стало. — Все так плохо?
— В это трудно поверить. Ты отнесешься к моим словам скептически, и я тебя не виню. Но это правда.
Я кивнула и взяла его за руку:
— Я готова.
— Гейб. — Джаред долго молчал, а потом поморщился. — Он не отсюда. Он знал твоего отца с детства, но сопровождать его стал, как только Джек повзрослел. Когда Джеку был двадцать один год, он работал на человека по имени Ван Барен и между делом сдружился с сыном Ван Барена Люком. Джек проводил много времени с Люком, — соответственно, мой отец подолгу торчал в доме Люка. Очень скоро внимание Гейба привлекла младшая сестра Люка Лиллиан. Это моя мать. Он испытывал к ней такие же сильные чувства, как я к тебе, и не мог оставаться в стороне. Он сделал выбор и открылся ей, а это против правил.
Я хотела спросить о правилах, но Джаред поднял палец: не перебивай.
— Чтобы быть с Лиллиан, Гейб пожертвовал многим. Он любил ее и считал, что у него нет выбора. Хоть он и отрекся от всего, его существование все равно зависело от Джека.
Я тряхнула головой:
— Почему он зависел от моего отца?
— Гейб был приписан к нему. Такие, как мой отец, приписаны к своему талеху с рождения. Я стал таким же, только наполовину, поэтому моя судьба решилась не сразу. Нам пришлось самим разбираться, какова она, отчасти поэтому мы с братом и сестрой — ублюдки в мире Гейба.
— В мире Гейба? Прости, Джаред, я ничего не понимаю. — От досады я повторила жест.
Строгое лицо Джареда смягчила улыбка.
— Я знаю. Ты поймешь. Я пытаюсь дать наилучшее объяснение. Поверь мне.
— Печеный сладкий картофель? — Я подмигнула, пытаясь разрядить обстановку.
Джаред совсем расплылся в улыбке:
— Печеный сладкий картофель.
Некоторое время он смотрел на меня, на лице отобразилась целая гамма чувств. Джаред поцеловал меня, словно попрощался. Потом нехотя отпустил и заговорил, избегая смотреть мне в глаза:
— Нас не принимает ни семья Гейба, ни его враги. Поэтому нам бывает трудно работать, но случается и наоборот.
— Работу защитников, — заключила я.
Джаред подтвердил мою догадку одобрительным кивком, но у меня при этом было такое выражение, что ему стало не до улыбок.
— Что? — проговорил он тихо и неуверенно.
— Ты хочешь сказать, что существует некое общество защитников и все они делают то же, что и ты?
— В-вроде того. Но это все… по предопределению. — Джаред нетерпеливо ждал, пока я уловлю его мысль.
— По предопределению? — медленно повторила я, позволяя смыслу слова вызреть… защитники по предопределению.
Джаред тщательно подбирал слова; описывая семью, к которой принадлежал, приплетал божественное. Когда до меня дошло, Джаред поморщился.
— Ты что, парень, морочишь мне голову? — негодующе осведомилась я.
— Я же говорил, что это будет твоей первой реакцией.
Ну-ну. Я немного подождала: вот сейчас он скажет, что пошутил. Но нет, в глазах Джареда не проскользнуло и тени веселья. Я встала и сделала несколько шагов между столом и диваном.
Джаред сохранял серьезность. Он надеется, что я поверю, будто он мой… ангел-хранитель! Ну и ну! В голове промелькнули образы: крылышки, сияющие ореолы, арфы, и я расхохоталась. Джаред с тревогой следил, как я шагаю по комнате, — видимо, боялся, что довел меня до ручки.
— Я не ангел, — сказал он, явно считая меня полоумной. — Вот мой отец — да; вернее, был, — уточнил Джаред.
— А ты наполовину… — Я запнулась, не в силах договорить слово. Глупо даже в мыслях иметь такое.
— Человек, — подправил он, пресекая возможные варианты.
Вспомнилось, как Джаред отшвырнул мужика на парковке на невероятное расстояние.
— Это кое-что объясняет. Но… — Я покачала головой. Хотелось ему поверить, и это затрудняло достижение остальных целей.
Джаред подошел ко мне, но я инстинктивно сделала шаг назад. Он скривился:
— Я никогда не солгу тебе. Веришь?
Совсем недавно я была решительно настроена не подвергать сомнению любые его слова. Джаред просил меня принять на веру сказку. Он скользил по моему лицу тревожным, выжидающим взглядом и молил поверить. Я стоила того, чтобы он сказал мне правду. На что же решиться? Необходимость снять напряжение пересилила разумные рассуждения. Я прикоснулась к заживающей ранке на его щеке:
— В этом есть смысл, да-да.
Однажды я уже описывала его как ангельское создание. Тогда я не представляла, насколько это близко к истине. Сияющие серо-голубые глаза, необыкновенная сила, безупречные черты лица и движения; чем еще это объяснить? И тут меня вдруг совершенно перестало интересовать, возможно ли это. Я ему поверила.
— У меня остались вопросы.
В глазах Джареда блеснула надежда, и он подвел меня к столу. Я подхватила на ложку кусочек недоеденного торта и прыснула.
— Что тебя рассмешило? — Он выгнул брови.
— Пища ангелов. — Я сжала губы, подавляя смешок.
