В других местах бог говорит: «Я дарую тебе жизнь, долговечность, чистоту» или «Я дарую тебе вечную жизнь Ра и его годы монарха двух стран. Черная и красная земля лежат у подножия твоего трона, как они лежали у подножия трона Ра». Или еще: «Мой сын, которого я люблю, мое сердце радуется, когда я вижу твою красоту, ты еще раз обновил для меня мой божественный дом, как небесный горизонт. По этой причине я даю тебе вечную жизнь Ра и годы Атума».
Прочитав эти и интересные уверения, с необходимыми изменениями, около двенадцати раз в одном и том же храме, мы, возможно, почувствуем себя бодрее, обнаружив надпись, в которой бог говорит царю так: «Привет тебе, благой бог. Я даю тебе победу над каждым народом и вселяю страх перед тобой в сердца народов девяти луков. Их великие люди, как один человек, приходят к тебе с грузом на спинах. Я вселяю страх перед тобой в две страны, и народы девяти луков будут кланяться, когда ты позовешь». Но если мы думаем, что нашли новую мысль, то будем разочарованы, когда прочитаем на соседней стене: «Сын моего тела, которого я люблю, о могучий повелитель всех стран! Люди нубийских троглодитов лежат убитые под твоими ногами. Я позволяю правителям южных стран приходить к тебе и приносить на спинах дань, своих детей и все прекрасные дары юга. Их жизни в твоей руке, они живут или умирают по твоему желанию». Или еще: «Добро пожаловать! Ты захватил то, что желал, и убил тех, кто пересек твою границу. Мой меч со мной, он обрушивается на народы; ты отрубил головы азиатам. Я позволяю твоей власти быть великой и подчиняю тебе каждую страну, чтобы они могли видеть, как сильно твое величество, как подчиняю моему сыну, когда он разгневан».
Любому человеку должно броситься в глаза, что все эти изображения и надписи составлены больше в честь царей, чем в честь богов. Та преувеличенная лояльность, которая приводила к этому злоупотреблению надписями, также странным образом проявляется в названиях различных храмов, имена которым даны в том же духе. Древние названия крупных храмов, например Опет у фиванского храма Амона, Эшер у храма Мут и т. д. позже были заменены на другие, которые связывают храм с именем правящего царя. Самый древний пример этого относится к эпохе Среднего царства: храм Себека в Шедте, главном городе Файюма, назывался при Аменемхете III так: «пусть Аменемхет живет вечно в доме Себека в Шедте». Во времена Нового царства соответствующая формула была несколько иной: «храм миллиона лет Аменемхета в доме Себека»[222].
Смысл в обоих случаях один и тот же: храм – здание, неразрывно связанное с памятью того монарха, который оказал ему больше всего услуг[223].
Точно так же, например, при Рамсесе III храм Амона назывался «храм Рамсеса III в доме Амона», храм Ра – «храм Рамсеса III в доме Ра», храм Птаха – «храм Рамсеса III в доме Птаха» и т. д. Конечно, эти имена были уместны лишь в том случае, когда какой-либо царь действительно построил или щедро одарял данный храм; однако они давались всем храмам в честь всех монархов без различия. И когда мы узнаем, что в царствование Сети II храм Амона в городе Пер-Рамсесе назывался «храм миллиона лет царя Сети II в доме Амона», из одного этого не следует, что этот царь оказал ему какие-то особые услуги.
Имущество бога, его дом (то есть его поместья) и его стада носят подобные же имена: они называются «дом (или стадо) царя Рамсеса III в доме Амона», словно правящий царь дал их богу.
Однако великие боги имели несколько храмов, домов и стад, которые надо было отличать друг от друга с помощью небольших изменений в общем названии. Для этого монарха называли в одном случае его тронным именем, в другом – именем семейным, и «храм Усермара Ми-Амуна в доме Амона» отличался от «храма Рамсес-хек-Она в доме Амона», хотя оба имени носил один и тот же царь. Храмы также отличали один от другого, добавляя к названиям определения: например, храм солнца в Гелиополе назывался «храм Рамсес-хек-Она в доме Ра», а построенный позже храм в Телль-эль-Яхуд (Леонтополе) к северу от Гелиополя – «храм Рамсес-хек-Она в доме Ра на миллион лет»[224]. Выбор этих имен не был случайным; они, конечно, официально присваивались царем.
Мы не можем расстаться с этой темой, не бросив взгляд на здания, принадлежавшие храму, – кладовые, жилые помещения для жрецов и т. д. Они размещались в так называемой окружности храма, то есть на территории, замкнутой теми большими стенами, которые описывали широкий круг возле храма и следы которых можно обнаружить на многих развалинах. О размерах этих храмовых территорий можно судить по тому, что в Карнаке у южного храма ее площадь была примерно двенадцать акров (около 5 гектаров), а у среднего храма, вероятно, пятьдесят семь (23 гектара). Даже если эти размеры не были обычными, они показывают нам, что каждый из этих больших храмов со своими вспомогательными зданиями, дворами и садами занимал целый городской квартал. Здания, из которых состоял этот священный квартал, были в большинстве случаев построены из кирпича, и по этой причине большая часть их исчезла[225], поэтому мы не смогли бы нарисовать себе картину окрестностей храма, если бы нам не пришли на помощь изображения из гробниц. Эти рисунки сохранили для нас все те же гробницы из Эль-Амарны.
Когда царь Эхнатон покинул столицу своих отцов и основал для себя и своего бога город Горизонт Солнца (Ахетатон, ниже Эль-Амарны) в Среднем Египте, он позаботился о том, чтобы в его новом городе были великолепные храмовые здания, а один из верных придворных Эхнатона, верховный жрец Мерира, рассказал потомству об их величии в росписях своей гробницы. Они настолько интересны, что заслуживают особого внимания, тем более что эти росписи делают яснее многое из описанного ранее.
Постройки, примыкающие к храму солнечного диска (из гробницы Мерира в Эль-Амарне; L. D., iii. 95)
Храм, как правило, строился по обычному для крупных храмов плану, хотя в архитектуре этих зданий и были некоторые необычные особенности[226]. Через огромный пилон, украшенный флагштоками, мы входим в просторный двор, в середине которого стоит посвященный богу большой алтарь, до которого можно дойти, только поднявшись по ступеням. Этот алтарь тяжело нагружен тушами заколотых быков и массой битых гусей и украшен цветами. Двор огорожен не толстыми стенами, а цепочкой конструкций с порталами, чтобы показать, что он открыт для всех верующих. Двери порталов открыты повсюду, кроме задней части двора, которая отделена стеной от его передней части.
За центральным помещением расположены еще три, меньшие по размеру. Гипостильный зал заслуживает отдельного описания. Его крышу поддерживают шестнадцать больших столбов. Шесть маленьких построек, стоявших в этой центральной части храма, возможно, служили кладовыми. Завершается все это строение двумя большими залами или дворами, напротив которых построены шестнадцать комнат, которые явно были предназначены для богослужений. Посередине каждого зала стоит большой алтарь.
Позади этого большого храма и близко от него стоит второй, меньший храм, состоящий из большого зала, окружающих его меньших комнат и расположенного впереди него гипостильного зала с рядами столбов и статуями царя, а также маленький двор.
Теперь перейдем от самого «Дома Солнца» к примыкающим постройкам. Более просторный храм со всех сторон окружен маленьким двором, в который есть только один вход. Никто не мог дойти до храма иначе, чем пройдя через эти ворота, а вход стерегла организованная по-военному охрана, поскольку в двух домах, стоявших рядом с ним во дворе, явно жили сторожа. Угол двора слева от больших ворот был отгорожен стеной: там убивали жертвенных животных. Возможно, более утонченные современники Эхнатона получали меньше удовольствия от смерти животных, чем их предки во времена Хуфу (Хеопса), которые, кажется, с особым удовольствием отражали эту тему в рисунках.
Маленький задний храм тоже окружен двором; и здесь тоже слева от входа есть отгороженный стеной двор для убоя животных. В задней части двора стоит маленькое здание, служившее кухней, и другое, больше по размеру, – вероятно, пекарня, так как похоже, что люди в нем месят тесто. Так мы узнаем, что часть двора, расположенная слева от храма, была занята служебными постройками. Я не могу сказать, для какой цели использовалась правая сторона двора; возможно, для богослужений, поскольку мы видим там группу сидящих певцов, которые усердно поют гимны в сопровождении арфы.
Похоже, что большой участок земли за малым храмом был занят жилищами жрецов и слуг, а также амбаром и сокровищницей храма; наша иллюстрация дает достаточно ясное представление об этих зданиях[227].
Участок земли, который, судя по рисунку, был соединен с храмом через боковую дверь, окружен стеной, за которую можно пройти только через одни ворота. Свободные места между постройками превращены в сад и засажены деревьями, причем каждый ствол у основания окучен землей; там же устроены два маленьких пруда, чтобы легче было поливать молодые растения.
