Отметим, что фильм стал «проходимым» потому, что снимался не для большого кинематографа, а для ТВ. Председатель Гостелерадио Сергей Лапин (по указке из Кремля) с недавних пор создал в своей вотчине этакий «заповедник для инакомыслящих» — предоставлял работу тем кинематографистам, которых не привечало Госкино. Например, именно у него Эльдар Рязанов сумел снять свою полудиссидентскую нетленку «О бедном гусаре замолвите слово», которую госкиношники с негодованием отвергли. Из этой же оперы было и согласие Лапина на постановку Высоцким «Зеленого фургона». Впрочем, на ТВ очень часто дело решал не столько Лапин, сколько Идеологический отдел ЦК КПСС.
Но вернемся к заявлению Высоцкого о годичном отпуске.
Любимов его подписал, но попросил об одном — чтобы заявитель играл в «Гамлете» и по возможности в ряде других спектаклей. Высоцкий такое обещание режиссеру дал.
9 января в Париж улетает Марина Влади. Спустя несколько дней из больницы выписываются Абдулов и Янклович, и в знак благодарности врачам за их внимание, оказанное его друзьям, Высоцкий дает концерт для персонала 1-й Градской больницы. Спустя месяц он по этому поводу скажет следующее: «Вы знаете, как приятно в больнице петь, а не лежать! Когда смотрю на белые халаты, которые сидят в зале, у меня просто сердце радуется, потому что я неоднократно видел их наоборот — из положения лежа. Нет, правда, — я с удовольствием всегда в больницы езжу выступать. Сейчас у меня такое турне по больницам. В некоторых больницах я по разным отделениям даже ухитрился пробежаться. Где друзья лежат мои, там я пою, чтобы их лучше лечили. Пока удается, все вышли, живут…»
20 января Высоцкий присутствует в Центральном доме литераторов, где проходит творческий вечер братьев-детективщиков — писателей Аркадия и Георгия Вайнеров. Однако поездка туда радости ему не принесла. Он пригласил на вечер своего друга Вадима Туманова, а тот взял с собой и своего сына. Однако на входе их остановили, заявив, что в пригласительном билете значится всего лишь одно лицо. Далее приведу рассказ самого В. Туманова:
«Володя узнал, что людям, которых он пригласил, не оставили входных билетов. Высоцкий не выносил пренебрежительного отношения к людям, кто бы они ни были. Он сразу понял, что тут сыграло свою роль элитарное чванство писательской братии по отношению к „непосвященным“. И высказал все это хозяевам и распорядителям банкета. Немедленно и на „устном русском“. Спев одну песню (посвящение А. Вайнеру „Из детства“. — Ф. Р.), более продолжать не захотел, уехал…»
В эти же дни Высоцкий работает над песней для «Зеленого фургона». В середине января она готова — это «Проскакали всю страну». Этакий гимн вольного казачества: «…спешит из рвани рать волю забирать казачью».
Однако общего удовлетворения от ситуации с фильмом у него нет — сценарий, который написан Игорем Шевцовым, ему не нравится. Вот как об этом вспоминает сам сценарист:
«Сценарий „Зеленого фургона“ был переписан полностью. От прежнего осталось несколько эпизодов, но соединить, да еще на скорую руку, два совершенно разных стиля мне, конечно, не удалось. Я быстро перепечатал эти полторы сотни страниц и отнес Володе.
Через день он сам позвонил мне и устроил чудовищный разнос. Кричал, что все это полная …! Что я ничего не сделал! Что если я хочу делать такое кино — пожалуйста! Но ему там делать нечего!
— Ты думаешь, если поставил мою фамилию, то уже и все?! — орал он.
Я не мог вставить в этот бешеный монолог ни слова. Его низкий, мощный голос рвал телефонную трубку и… душу. И я решил, что наша совместная работа на этом закончилась.
Проболтавшись по улицам пару часов в полном отчаянии, я доехал до метро «Баррикадная» и позвонил ему из автомата. Приготовил слова, которые надо сказать, чтобы достойно распрощаться…
Но когда он взял трубку, он ничего не дал мне сказать. Он опять выругался, а потом добавил совершенно спокойно:
— Будем работать по-другому. Сядешь у меня и будешь писать. Вместе будем. Сегодня. Машинка есть? Ты печатаешь? Вот и хорошо. Жду вечером.
Вечером все стало на свои места. Он сказал, что в сценарии много …., но времени нет: надо отдавать, чтобы читало начальство.
— В Одессу посылать не будем, я сам поеду к Грошеву (главный редактор «Экрана»). Так двинем быстрее.
— Володя, чего тебе ездить? — предложил я. — Ты ему позвони, а я отвезу. За ответом поедешь сам…»
Разговор этот происходит 21 января. А на следующий день Высоцкий впервые в своей жизни записывается с собственными песнями на Центральном телевидении, в передаче «Кинопанорама». Весьма знаменательный факт, который имел прямое отношение к большой политике, а именно — к афганской проблеме. Как мы помним, ввод советских войск в Афганистан в конце декабря предыдущего года активизировал радикальные настроения как в диссидентском движении в СССР, так и в среде либеральной интеллигенции. В итоге советские власти в середине января 80-го приняли решение отправить в ссылку в город Горький главного «смутьяна» среди советских дисидентов — академика Андрея Сахарова, а также начать жесткую «разборку» с другими диссидентами (в том году их арестуют больше всего — 433 человека, из них осудят — 102 человека).
Как и во всех предыдущих случаях такого рода (когда властям приходилось давить на диссидентов), к инакомыслящим из творческой среды был применен «метод пряника». И первым подобного «пряника» вновь удостоился Высоцкий. Было разрешено записать его студийный концерт для показа по ЦТ (эта запись совпадет с днем высылки Сахарова), а также в ускоренном темпе начала решаться проблема с присвоением ему звания заслуженного артиста РСФСР. Впрочем, о последнем речь еще пойдет впереди, а пока вернемся к записи в «Кинопанораме».
Эта съемка происходила ночью, когда все высокое начальство давно уже разъехалось по домам и, кроме съемочной бригады «Кинопанорамы», в студии никого не было. И хотя Высоцкий чувствовал себя неважно — в кадре это прекрасно видно, — однако желание оставить свои записи для потомков пересилило все сомнения. Запись продолжалась в течение нескольких часов. Могли бы уложиться и раньше, но Высоцкий ближе к концу записи стал забывать текст (кончилось действие наркотика, ему надо было вколоть новую дозу, но сделать это в студии, сами понимаете, было невозможно). В ту ночь были исполнены следующие песни: «Мы вращаем Землю», «Парус», «Жираф», «Песня о Земле», «Утренняя гимнастика», «Дорогая передача», «Про Кука», «Баллада о любви» и др.
После съемки Высоцкий пришел в аппаратную и попросил показать всю запись. Отказать ему, естественно, не посмели. Увиденным он остался доволен: «Как я рад, что мы это сняли и что это теперь останется на пленке». Однако уже на следующий день его мнение изменилось. Тот же И. Шевцов вспоминает слова Высоцкого: «Ну, сделали запись. Я час с лишним, как полный… выкладывался. А потом она (ведущая „Кинопанорамы“ Ксения Маринина. — Ф. Р.) подходит и говорит: «Владимир Семенович, вы не могли бы организовать звонок к Михаилу Андреевичу Суслову?» Я аж взвился: «Да идите вы!.. Стану я звонить! Вы же сказали, что все разрешено?» — «Нет, но…»
