за меня скота!
— Нет ли у тебя кого другого на примете? — спросил Умелопогас.
— Никого нет! — ответила Зинита, глядя ему пристально в глаза.
— Так как же избежать Мезилы?
— Одно спасение — смерть, Человек-Волк. Умирая, я спасусь, умрет Мезило — то же самое, впрочем, это ни к чему, меня выдадут за другого, если же Джиказа умрет, вот тогда хорошо! Скажи, Человек-Волк, разве не проголодалось твое войско?
— Сюда я не могу их привести, — ответил Умелопогас, — как же быть?
— Есть способ, — сказала Зинита, — только бы человек нашелся! — и опять она так странно посмотрела, что в нем кровь загорелась.
— Слушай, знаешь ли ты, кто правит нашим племенем? Им правит владеющий секирой Виновница Стонов. Тот, кто на войне выбьет секиру из рук держащего ее, тот станет новым вождем. Но если сражающийся секирой умрет непобежденным, тогда сын займет его место и право на секиру. Так было с четырьмя поколениями, ибо до сих пор владеющий Виновницей Стонов всегда оставался непобежденным. Но я слышала, что прадед Джиказы обманом добыл секиру. Легко раненый, он упал, притворился мертвым. Тогда владелец секиры засмеялся и хотел отойти, но прадед Джиказы вскочил позади, пронзил его копьем и таким образом стал вождем племени. Поэтому сам Джиказа, убивая секирой, всегда отсекает головы.
— А многих он убил? — спросил Умелопогас.
— Да, за последние годы многих, — сказала девушка, — никто не может противиться ему, никакие силы. Вооруженный Виновницей Стонов, он непобедим, сражаться с ним — идти на верную смерть. Пятьдесят три человека пробовали, и вот перед шалашом Джиказы валяются их белые черепа. Помни одно — секира добывается в сражении, краденая или найденная случайно, она теряет силу, даже приносит позор, смерть завладевшему ею!
— Как же сойтись в Джиказой?
— А вот как. Раз в год, в первый день новолуния, летом, Джиказа созывает совет военачальников. Тут он вызывает желающих — одного или многих — сразиться с ним за секиру, стать вождем вместо него. Если один человек выступит, они идут в загон. Отрубив голову врагу, Джиказа возвращается на совет. Всем позволяется участвовать в совете, и Джиказа обязан драться со всеми, кто бы ни принял его вызов!
— Не пойти ли мне туда? — спросил Умелопогас.
— После этого совета, в следующее новолуние, меня выдадут за Мезилу! — сказала девушка. — Тот, кто покорит Джиказу, станет вождем и сможет выдать меня за кого хочет!
Умелопогас понял ее намек, он чувствовал, что понравился ей, и мысль эта тронула его, до сих пор чуждавшегося женщин.
— Если стану я править племенем Секиры, благодаря железной владычице, секире Виновница Стонов, то знай, Зинита, что и ты заживешь в ее тени!
— Я согласна, Человек-Волк, хотя многие бы побоялись жить в этой тени. Но раньше добудь секиру. Многие пытались, а никому не удалось!
— Кому-нибудь должно удасться! — сказал он. — Так до свидания!
С этими словами Умелопогас бросился в реку и поплыл по течению.
Девушка Зинита следила за ним, пока он не скрылся из виду, и любовь пронзила ее сердце, любовь свирепая, ревнивая, сильная. Он же, направляясь к Горе Привидений, думал больше о Виновнице Стонов, чем о девушке Зините, так как в глубине души Умелопогас предпочитал войну женщинам, хотя именно женщины были виновницами горя в его жизни.
Пятнадцать дней до новолуния Умелопогас много думал и мало говорил. Однако он рассказал Галаци часть правды и объявил о своем намерении сразиться с Джиказой-Непобедимым из-за секиры Виновница Стонов.
Галаци советовал оставить эти мечты, считая, что воевать с волками вернее, чем разыскивать какое-то неведомое оружие. Он сообщил также, что добычей секиры дело не кончится, придется отвоевать девушку, а от женщин он не ждет добра. Разве не женщина отравила его отца в краале Галакаци? На все эти доводы Умелопогас ничего не отвечал, так как сердце его жаждало и секиры, и девушки, правда первой больше, чем второй.
Между тем время шло, и настало новолуние. На заре этого дня Умелопогас одел охотничью сумку, обвязав под ней, вокруг бедер, шкуру волчицы. Толстый боевой щит, сделанный из кожи буйвола, и та самая лунообразная секира, которой он убил вождя Чаки, составляли его оружие.
— И с таким оружием выступишь ты против Джиказы? — сказал Галаци, косо поглядывая на него.
— Ничего, она послужит мне! — ответил Умелопогас.
Они медленно спустились с горы и, чтобы Умелопогас сберегал силы, перешли реку вброд. Галаци спрятался в камышах. Тут Умелопогас простился с ним, не зная, свидятся ли. У ворот крааля он заметил, что много людей проходят и смешиваются с толпой. Скоро все пришли к открытому пространству перед шалашом Джиказы, где собрались его советчики. Перед кучей черепов сидел, сверкая глазами, сам Джиказа, страшный, надменный, волосатый человек. К руке его прикреплена была кожаным ремнем великая секира Виновница Стонов, и каждый, подходя, приветствовал ее, называя Инкозикас, — владычицей. Самому Джиказе никто не кланялся.
Умелопогас сел в толпе перед советниками, никто не обратил на него внимания, кроме Зиниты, которая уныло двигалась взад и вперед, угощая пивом царских наперсников. Близко к Джиказе, по его правую руку, сидел жирный, маленький человек с блестящими глазками, жадно следивший за Зинитой.
«Вероятно, Мезило!» — подумал Умелопогас. Немного погодя Джиказа заговорил, вращая глазами.
— Послушайте, советники мои, что я решил! Я решил выдать падчерицу мою Зиниту за Мезилу, только мы еще не сошлись с ним на свадебном подарке. Я требую от Мезилы сотню голов скота за девушку прекрасную, стройную и безупречную. К тому же, она мне дочь, хоть и не моей крови. Но Мезило предлагает пятьдесят голов, а вам предоставляю помирить нас!
— Пусть так,
