мне в попку. Идея одновременно возбуждающая и пугающая.
— Элиас, не здесь.
Он шлепает меня по ягодице, а затем с силой хватает за шею.
— Конечно, нет, Гурин. Когда я трахну эту маленькую упругую попку, ты будешь умолять меня об этом.
Часть меня испытывает облегчение, но другая часть разочарована, поскольку именно этого я и ожидала от него.
Он плюет мне на задницу, а потом я чувствую, как его палец прижимается к ней.
— Но это не значит, что я не могу немного повеселиться с тобой
И затем я чувствую давление его толстого члена, упирающегося в мой вход. Когда головка его члена проникает внутрь, я стону, чувствуя боль.
В конце концов, меня трахали всего один раз, и это было шесть дней назад. Элиас был грубым и неумолимым, и с тех пор у меня все болит.
— Тебе больно, nena? — спрашивает он, его член тверд и все еще внутри меня.
— Да, — бормочу в ответ.
Я чувствую его губы на своей шее, когда он улыбается.
— Хорошо, я рад, что подарил тебе что-то на память о себе. — Его рука скользит вверх по моей блузке, и он расстегивает ее, пуговицы разлетаются во все стороны. — Держу пари, ты не могла перестать думать о нашем пребывании в руинах, не так ли?
Я скрежещу зубами, но потребность испытать удовольствие берет верх.
— Да, сэр, — стону я, еще сильнее выгибая спину и пытаясь двигаться, чтобы почувствовать, как он трахает меня.
Он крепко удерживает меня одной рукой.
— Еще нет, Гурин. Я главный.
Я всхлипываю, потребность становится такой сильной, что кажется, я умру, если он не трахнет меня.
Его палец все еще в моей попке, а член в моей киске, но он дразнит меня и растягивает это мучительное предвкушение.
— Пожалуйста, Элиас.
Он смеется, насыщенный и глубокий звук эхом разносится по маленькой комнате.
— Это не заняло много времени, не так ли?
— Для чего? — Спрашиваю, понимая, что он имеет в виду мою мольбу. Меня смущает, как легко я раскалываюсь.
— Чтобы ты умоляла меня, как грязная девчонка, какой я тебя знаю. — Его зубы впиваются в мочку моего уха, заставляя взвизгнуть. — А теперь постарайся вести себя тихо. Ты же не хочешь, чтобы все кафе знало, чем ты здесь занимаешься?
Волна паники захлестывает меня, когда я понимаю, что была настолько поглощена наслаждением, что забыла, где нахожусь. Кофейня, в которую я хожу уже много лет.
Я бы умерла, если бы Синтия поняла, чем мы здесь занимаемся, тем более что она также хорошо знает моего брата.
Но Элиас не дает мне времени подготовиться. Вместо этого он полностью вытаскивает свой член, а затем врезается в меня с такой силой, что мне остается только кричать.
Элиас закрывает мне рот свободной рукой.
— Я сказал, помолчи, nena. Или ты не знаешь, как вести себя тихо, когда я тебя трахаю? — Он посасывает мочку моего уха, чувствительная плоть покалывает. — Это настолько хорошо, Наталья?
Я тяжело сглатываю и киваю, мои глаза закатываются.
Элиас засовывает палец в мою попку и выходит из нее в тандеме со своим членом, доводя меня до предела так чертовски быстро, что я удивляюсь, насколько хорошо контролирую звуки, которые издаю.
Я прикусываю губу так сильно, что пускаю кровь, но в этот момент ничто не имеет значения. Бездумная потребность быть трахнутой и кончить ошеломляет, как будто это полностью завладевает моим телом.
Элиас — ублюдок, но я не могу отрицать, что с ночи Зимнего бала я едва ли могла думать о чем-либо, кроме секса с ним.
Мой вибратор работает как никогда активно, и все же каждый раз, когда я кончаю, ничто и близко не сравнится с тем, что он заставил меня испытать той ночью в старых руинах.
— Черт, — выдыхаю я, когда он перемещает свободную руку к моему клитору и потирает его. — Элиас, — я выкрикиваю его имя.
— Не кончай, пока я не скажу. Ты знаешь правила, nena.
Его палец выходит из моей попки, и я стону, ведь ощущения были такими приятными.
Я тяжело сглатываю, жгучее давление между бедер становится почти невыносимым. Мои ноги дрожат, я хватаюсь за белую кафельную стену, желая, чтобы он просто позволил мне кончить.
— Почему тебе нравится мучить меня? — хнычу я.
Его голос звучит мягко и глубоко у меня над ухом.
— Потому что это то, что у меня получается лучше всего.
Он кладет свободную руку мне на живот, прижимая крепче к себе, и двигается в медленном, но сильном ритме. Интимность этого заставляет меня содрогнуться, когда наши тела сливаются в одно. Это ошеломляюще, как такой жестокий парень может заставить меня почувствовать себя желанной и нужной. Возможно, это делает меня жалкой, поскольку большую часть времени, что я его знаю, он также заставлял меня чувствовать себя никчемной и грязной.
— Такая хорошая девочка, — мурлычет он мне в ухо. — Твоя киска заглатывает мой член так, словно она создана специально для этого.
Я вздрагиваю, так как его похвала способна стереть все плохое из моей памяти. Это смешно, но все же правда. Может, это потому, что я возбужденный подросток, переполненный гормонами, которые я не могу контролировать, или, возможно, потому что есть что-то приятное в том, что этот парень так отчаянно нуждается во мне. Парень, который всегда относился ко мне как к дерьму. Парень, который, как я считала, ненавидел меня, но это не похоже на ненависть. Это похоже на страсть, желание и что-то совершенно другое.
— Посмотри на меня, — приказывает он.
Я бросаю на него взгляд через плечо, и прежде чем успеваю осознать, что происходит, его губы скользят по моим. Язык проникает в мой рот, лаская его чувственными движениями.
Я стону, выгибая спину, пока он продолжает трахать и целовать меня одновременно.
Элиас впивается зубами в мою губу, прежде чем пососать израненную плоть.
— Ты сводишь меня с ума, — выдыхает он.
Я чувствую, как мой желудок переворачивается.
— Элиас, — стону его имя, когда его темп становится все более неистовым. — Пожалуйста.
Он быстро шлепает меня по ягодицам, а затем хватает за бедра, вколачиваясь в меня с еще большей силой.
— Блядь, nena, ты делаешь меня таким чертовски твердым.
Я стону, интенсивность желания между бедрами становится почти болезненной, пока я держусь за последнюю нить контроля, которая у меня есть.
— Мне нужно кончить, — хнычу я, забыв о том, что нужно говорить потише.
— Кончи для меня, Наталья. Я хочу почувствовать, как эта тугая пизда сжимает мой член так сильно, что я не могу не
