– А иначе ты её уволишь, – позволяю добавить сарказм в голос.
Нейман легко поднимается. Я слежу за тем, как он идёт к окну, отдёргивает штору и смотрит на облака. Мы так высоко, что я вижу только их в панорамном, до пола, окне.
– Если понадобится, то да. Но, думаю, ты не кровожадна. Не позволишь, чтобы кто-то пострадал из-за тебя.
Психолог, мать его. Доморощенный.
– А если я откажусь? – спрашиваю у его спины. Нейман пожимает плечами.
– Мы уже это обсуждали, Ника.
– А если я напортачу, сделаю что-то не то? Я ведь не девушка из вашего общества.
Он бросает на меня взгляд. В нём сквозит ирония. Хоть какие-то эмоции.
– Ты девушка. Девушкам прощают многое. Ты красивая девушка, Ника. Красивым прощают больше. Нет ничего такого, что бы ты могла испортить. Ничего особенного от тебя не требуется. Просто будь рядом и будь собой.
– Ты же понимаешь, что собой как раз мне быть нельзя, – говорю тихо.
– Я понимаю, что ты слишком зациклена на внешних атрибутах. Одежда. Кто что скажет. Кто как посмотрит. Ты – это не одежда и не люди вокруг. Ты – это мир. Твой, индивидуальный. Не нужно быть кем-то, Ника. Попробуй выпустить себя из клетки, в которую ты сама себя загнала.
Он смотрит на часы. Качает головой.
– Пойдём, я покажу тебе квартиру и твою комнату. Через час подъедет Инна. Всё будет хорошо. Доверься мне.
Я не хочу ему доверять. Слишком всё гладко. А поэтому – неправдоподобно. Настораживает. У меня волоски дыбом стоят на руках, и не покидает ощущение, что он снова чего-то не договаривает. Но это же Нейман. Мне бы привыкнуть к этому.
Спорить бесполезно. Остаётся одно: ждать. Рано или поздно станет понятны его мотивы и его игра. Куда только она заведёт?
Глава 37
– Я бы могла сказать, что тебе сказочно повезло, – говорит Инна, когда мы садимся пить чай в кафе.
Я несколько часов изображала покорную овцу, делала, что она скажет, не обращала внимания на то, что она выбирает. Полностью положилась на её профессионализм.
Она опять выбрала гардероб. Заново. С нуля. И в этот раз одежда отличалась. Дорого. Баснословно дорого. Много. Как будто мне предстоит без конца таскаться на какие-то балы и встречи по крайней мере год. От усталости рябило в глазах. Все эти платья, сумочки, обувь не радовали.
– Но? Есть ведь какое-то «но», я его слышу. Договаривай, – прошу я её, отпивая глоток чая. Зелёный, с какими-то травами. Непривычный вкус. Тот чай, что мы пили с бабушкой, почему-то пах рыбой.
– С ним никогда не знаешь, какой шаг следующий, – говорит она, отводя глаза. Поэтому будь осторожна. Не разбей сердце.
Я трусиха. Боюсь спросить, что за кроется за её предупреждением.
Что с Нейманом рядом находиться непросто, я уже давно поняла. Инну и этот айсберг что-то связывало? Кажется, я не хочу об этом знать.
– Спасибо, – благодарю я помощницу. Ловлю на себе её внимательный взгляд. Стараюсь в свой вложить твёрдость, которую не ощущаю.
– Ты молоденькая, – вздыхает она, – многого не понимаешь. Запутаться легко. А он… сложный, неоднозначный. Хороший по-своему. Но до этого хорошего ещё докопаться нужно. И не для всех его положительные качества окажутся таковыми.
Меня настораживают её откровения. Что-то есть в них… то ли неискреннее, то ли недоговорённое. Инна знает гораздо больше, чем говорит, а я могу только чувствовать. Мне явно не хватит ума и мудрости, чтобы прочитать скрытый подтекст, если он, конечно же, имеется. Поэтому я молчу. Инна тоже не подталкивает меня к разговорам. Да нам и некогда.
Стилист приезжает прямо на дом. Делает макияж и причёску. Инна выбирает платье. Я не сопротивляюсь. Выжидаю сама не знаю чего.
Нейман заходит стремительно, без стука. Я почти готова. Мне нужно лишь туфли надеть да новое меховое манто.
Я выгляжу взрослее. Не похожа на себя. Тёмно-синее платье с ледяными голубыми искрами облегает фигуру, очерчивает все изгибы. Я чувствую себя голой.
Вижу, как вспыхивают тёмным глаза у Неймана. На миг. Ему нравится. Я немножко научилась его читать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Готова?
Вздыхая украдкой, я обуваю туфли. У них каблук не такой высокий. Они удобные, но всё же я побаиваюсь, что буду идти, как корова по льду. Меньше всего хочется выглядеть пугалом или бедной родственницей, у которой две левые ноги и платье с чужого плеча.
Хуже всего, что в душе я так себя и чувствую, но взгляд Неймана позволяет держаться на плаву. Путеводная звезда. Огненная нить, за которую я цепляюсь, рискуя обжечься. Лучше так, чем опозориться. Как оказалось, мне не всё равно. Я волнуюсь.
– Расслабься, – рисует он большим пальцем узоры на моей ладони. – Ничего не бойся. Никто не посмеет тебя обидеть.
Пока он рядом. Что будет, если я останусь одна? Сколько жадных взглядов меня сегодня облапает? Злых языков – обсудит.
Он прав. Не нужно думать об этом. Все эти люди для меня никто. Нужно выдержать. У меня должно получиться.
– У нас есть время. Заедем кое-куда, – смотрит он на часы. Даёт распоряжение водителю. Мы снова рядом – бедром к бедру. Его нога прижата к моей. И вроде бы не специально, но нутром чувствую: если бы не хотел, он бы сидел по-другому. Его машина достаточно вместительная.
Мы останавливаемся у ювелирного магазина.
– Это лишнее, – пытаюсь я возражать, но Нейман меня не слушает – ведёт за собой. В этот раз – под руку, словно мы пара. Он сделал это сам – зажал своим локтём мою кисть. Мне оставалось лишь подчиниться.
– Доверься, Ника, – слышу его гипнотический тихий голос. Он обволакивает меня, лишает воли. Ну, не драться же мне с ним?..
– Нет, Стефан! – прыгает вокруг меня лысеющий гном на коротких ножках. – Как тебе такое в голову пришло? Бриллианты – для зрелых дам, даже не думай! А для такой конфетки у меня есть нечто потрясающее! Сапфиры! – закатывает он глаза.
Мне нравится, что он не сгибается в три погибели перед Нейманом и не лижет ему ботинки. Оказывается, есть люди, способные ему противостоять и слово поперёк говорить.
– Жаль, у девушки – девственные ушки, – сокрушается он. – Но со временем вы это исправите, правда?
Я густо краснею. Нейман окидывает меня таким взглядом, что хочется провалиться под пол, но моя неловкость мужчин не трогает, они уже не со мной.
– Посмотри, какая красота! – пыхтит Гном, тыча что-то Нейману под нос. – Брызги моря, что ласкало Афродиту! Капли дождя, что срывались с неба в момент зарождения жизни на Земле! Это колье достойно лучшего! Вот этой юной шейки, например. Мелкие бриллианты, заметь. Не утяжелить, а дать блики, украсить, подчеркнуть её красоту. И сапфиры, ах, какие сапфиры! Чистые, глубокие, без единого изъяна! Примеришь?
Я издаю невольный смешок, представляя, как Нейман цепляет себе то, что втюхивает ему Гном. Он, наверное, понял, почему я смеюсь, но в лице не поменялся.
Его пальцы на моей коже. Становится не до смеха. Впрочем, он касается легко, словно пробует клавиши рояля на ощупь. Но всё же этих прикосновений гораздо больше, чем положено.
Он надевает колье и гладит мою шею. Медленно, вызывая щекотку и что-то такое волнительное, что будоражит меня.
– Ты прав, старый чёрт. Они созданы друг для друга.
– Дядя Изя лгать не будет, – причмокивает пухлыми губами Гном. – Не тебе, Стефан. Твоя девушка будет как куколка, уж ты мне поверь.
Я ещё вся в чувственной истоме: Нейман отвлекает меня, продолжая поглаживать шею. Он стоит сзади, но мы не соприкасаемся. Только подушечки его пальцев продолжают кружить. Он снова плетёт понятный только ему узор. Паук. Наверное, так будет правильно. И не узоры это, а паутина. А я всё больше и больше в ней вязну.
– Спасибо, дядя Исраэл, – голос надо мной вызывает невольную дрожь. Он как будто вибрирует внутри меня. – И серьги мы заберем тоже. Думаю, Нике они понравятся.
Я хочу возмутиться, сказать, что не собираюсь прокалывать уши, но Гном ловко подсовывает зеркало, и я вижу то, что они для меня выбрали. Это красиво. Завораживает. Камни ловят свет и переливаются, сверкая гранями. Может, поэтому слова протеста замирают у меня на губах. И нет, пальцы Неймана здесь вовсе ни при чём.
