ДУХ СВЯТОЙ
Возвращаюсь я с работы,Рашпиль ставлю у стены.Вдруг в окно порхает кто-то,Из постели, от жены.Я, конечно, вопрошаю: „Кто такой?“А она мне отвечает: „Дух святой“Ох, я встречу того духа,Ох, отмечу его в ухо,Дух он тоже духу рознь,Коль святой, так машку брось.Хоть ты кровь голубая,Хоть ты белая кость,До Христа дойду я знаю —Не пожалует Христос.Машка — вредная натура,Так и лезет на скандал,Разобиделася, дура,Вроде, значит, помешал.Я сперва сначала с лаской: то да се,А она к стене с опаской; Вот и все.Я тогда цежу сквозь зубы,Но уже, конечно, грубо.Хоть он возрастом и древний,Хоть годов ему тыщ шесть,У него в любой деревнеДве-три бабы точно есть.Я к Марии с предложеньем,Я ж на выдумки мастак:Мол, в другое воскресеньеТы, маруся, сделай так:Я потопаю под утро, мол, пошел,А ты прими его как будто хорошо.Ты накрой его перинойИ запой. Тут я с дубинойОн крылом, а я колом,Он псалмом, а я кайлом.Тут, конечно, он сдается,Честь Марии спасена,Потому что мне сдаетсяЭтот ангел — сатана.Вот влетаю с криком с древом,Весь в надежде на испуг.Машка плачет. Машка, где он?Улетел желанный дух.Но как же это, я не знаю, как успел?А вот так вот, отвечает, улетел.Он, говорит, псалмы мне прочитал,И крылом пощекотал.Ты шутить с живым-то мужем,Ах, ты скверная жена.Я взмахнул своим оружьем.Смейся, смейся, сатана.
ПАТРИЦИЙ
Как-то вечером патрицииСобрались у Капитолия,Новостями поделитьсяИ выпить малость алкоголия,Не вести ж бесед тверезыми.Марк-патриций не мытарился:Пил нектар большими дозамиИ ужасно нанектарился.И под древней под колонноюОн исторг из уст проклятия:— Эх, с почтенною МатреноюРазойдусь я скоро, братия.Она спуталась с поэтами,Помешалась на театрах,Так и шастает с билетамиНа приезжих гладиаторов.„Я, — кричит, — от бескультурияСкоро стану истеричкою.“В общем злобствует, как фурия,Поощряема сестричкою.Только цыкают и шикают, —Ох, налейте снова мне двойных.Мне ж рабы в лицо хихикают…На войну бы мне, да нет войны.Я нарушу все традиции,Мне не справиться с обеими.Опускаюсь я, патриции.Дую горькую с плебеями.Я ей дом оставлю в персии,Пусть берет сестру-мегерочку,А на отцовские сестерцииЗаведу себе гетерочку.У гетер, хотя безнравственней,Но они не обезумели.У гетеры пусть все явственней,Зато родственники умерли.Там сумею исцелиться иИз запоя скоро выйду я… иПошли домой патриции,Марку пьяному завидуя.
ПЕСНЯ РЫЦАРЯ
Сто сарацинов я убил во славу ей,Прекрасной даме посвятил я сто смертей.Но наш король, лукавый сир,Затеял рыцарский турнир.Я ненавижу всех известных королей!Вот мой соперник, рыцарь круглого стола.Чужую грудь мне под копье король послал,Но в сердце нежное ее, мое направлено копье.Мне наплевать на королевские дела!Герб на груди его — там плаха и петля,Но будет дырка там, как в днище корабля.Он самый первый фаворит, к нему король благоволит.Но мне сегодня наплевать на короля!Король сказал: — он с вами справится шаля.И пошутил: — пусть будет пухом вам земля.Я буду пищей для червей, тогда он женится на ней.Простит мне бог, я презираю короля!Вот подан знак. друг друга взглядом пепеля,Коней мы гоним, задыхаясь и пыля.Забрало поднято — изволь.Ах, как волнуется король!Но мне, ей-богу, наплевать на короля!Итак, все кончено. пусть отдохнут поля.Вот льется кровь его на стебли ковыля.Король от бешенства дрожит, но мне она принадлежит.Мне так сегодня наплевать на короля!Но в замке счастливо мы не пожили с ней:Король в поход послал на сотни долгих дней.Не ждет меня мой идеал.Ведь он — король, а я — вассал,И рано, видимо, плевать на королей.
РОЗА-ГИМНАЗИСТКА
В томленьи одиноком,В тени, не на виду,Под неусыпным окомЦвела она в саду.Маман всегда с друзьями,Папа от них сбежал,Зато каштан ветвямиОт взглядов укрывал.Высоко или низкоКаштан над головой,Но роза-гимназисткаУвидела его.Нарцисс — цветок воспетый,Отец его — магнатУ многих роз до этойВдыхал он аромат.Он вовсе был не хамом, —Изысканных манер.Мама его — гранд-дама,Папа — миллионер.Он в детстве был опрыскан,Не запах, а дурманИ роза-гимназисткаВступила с ним в роман.И вот, исчадье ада,Нарцисс тот, ловелас, —Иди ко мне из сада. —Сказал ей как-то раз.Когда еще так пелось?И роза в чем была,Сказала: — ах, — зарделасьИ вещи собрала.И всеми лепесткамиОн завладел, нахал…Маман была с друзьями,Каштан уже опал.Искала роза счастьяИ не видала какСох от любви и страстиПочти что зрелый мак.Но думала едва ли,Как душит пошлый цвет…Все лепестки опалиИ розы больше нет.И в черном цвете макаБыл траурный покой…Каштан ужасно плакал,Когда расцвел весной.
ЧЕРНОЕ ЗОЛОТО
ЧЕРНОЕ ЗОЛОТО
Не космос, метры грунта надо мной,И в шахте не до праздничных процессий,Но мы владеем тоже внеземнойИ самою земною из профессий.Любой из нас, ну чем не чародей,Из преисподней наверх уголь мечем.Мы топливо отнимем у чертей,Свои котлы топить им будет нечем.Сорвано, уложено, сколотоЧерное надежное золото.Да, сами мы, как дьяволы в пыли,Зато наш поезд не уйдет порожний.Терзаем чрево матушки-земли,Но на земле теплее и надежней.Вот вагонетки, душу веселя,Проносятся, как в фильме о погонях,И шуточку: даешь стране угля!Мы чувствуем на собственных ладонях.Сорвано, уложено, сколотоЧерное надежное золото.Воронками изрытые поляНе позабудь и оглянись во гневе.Но нас, благословенная земля,Прости за то, что роемся во чреве.Да, мы бываем в крупном барыше,Но роем глубже, словно не насытясь.Порой копаться в собственной душеМы забываем, роясь в антраците.Сорвано, уложено, сколотоЧерное надежное золото.Не боялся заблудиться в темнотеИ захлебнуться пылью — не один ты.Вперед и вниз — мы будем на щите,Мы сами рыли эти лабиринты.Сорвано, уложено, сколотоЧерное надежное золото.
ДАЛЬНИЙ РЕЙС
Мы без этих колес, словно птицы без крыл.Пуще зелья нас приворожилаПара сот лошадиных силИ, наверно, нечистая сила.Говорят, все конечные пункты землиНам маячат большими деньгами.Километры длиною в рубли,Говорят, остаются за нами.Хлестнет по душамНам конечный пункт.Моторы глушимИ плашмя на грунт.Пусть говорят — мы за рулемЗа длинным гонимся рублем,Да, это тоже, но суть не в том.Нам то тракты прямые, то петли шоссе.Эх, еще бы чуток шоферов нам!Не надеюсь, что выдержат всеНе сойдут на участке неровном.Но я скатом клянусь — тех, кого мы возьмемНа два рейса на нашу галеру,Живо в божеский вид приведемИ, понятно, в шоферскую веру.И нам, трехосным,Тяжелым на подъемИ в переносномСмысле и в прямом,Обычно надо позарез,И вечно времени в обрез!Оно понятно — далекий рейс.В дальнем рейсе сиденье — то стол, то лежак,А напарник считается братом.Просыпаемся на виражах,На том свете почти, правым скатом.На колесах наш дом, стол и кров за рулемЭто надо учитывать в сметах.Мы друг с другом расчеты ведемОбщим сном в придорожных кюветах.Земля нам пухом,Когда на ней лежим,Полдня под брюхом,Что-то ворожим.Мы не шагаем по росеВсе наши оси, тонны всеВ дугу сгибают мокрое шоссе.Обгоняет нас вся мелкота,И слегка нам обгоны, конечно, обидны.Но мы смотрим на них свысока,А иначе нельзя из кабины.Чехарда дней, ночей, то лучей, то теней…Но в ночные часы переходаПеред нами стоит без сигнальных огнейШоферская лихая свобода.Сиди и грейсяБолтает, как в седле,Без дальних рейсовНет жизни на земле.Кто на себе поставил крест,Кто сел за руль, как под арест,Тот не способен на дальний рейс.
ДОРОЖНАЯ ИСТОРИЯ
