И не задумываясь, не колеблясь, я склонился к моей спутнице и прошептал на ее языке, словно созданном быть языком любви:
– Guadalupe, tu me annas? (Гвадалупе, любишь ли ты меня?)
– Yo te amo! (Я люблю тебя!) – ответила она просто.
Разве нужно описывать то, что я испытывал в этот момент. Мое сердце было переполнено счастьем!
Мы сидели молча: тот, кто любил чистой любовью, поймет нас...
Послышался топот копыт. Это подъезжал Клейли в сопровождении нашего маленького отряда и дона Косме, сидевшего на белом муле. Последний нетерпеливо махал мне рукой, приглашая присоединиться к нему. Я понимал причину его нетерпения и вполне сочувствовал ему.
– Поезжайте вперед! Я догоню вас! – крикнул я.
– Ты скоро вернешься, Энрике?
– Я не упущу случая увидать тебя, моя дорогая! Разлука невыносимее для меня, чем для тебя!
– О, нет, нет!
– Ну, повтори мне еще раз, что ты не перестанешь любить меня, Люпита!
– Никогда, никогда! Tuya, tuya hasta la muerte! (Твоя, твоя до самой смерти!)
Глава XXVII
РАЗОЧАРОВАНИЕ И НОВЫЙ ПЛАН
Я догнал моих спутников на опушке леса.
– Грустно уезжать из такого прекрасного дома, капитан! – заговорил Клейли. – Клянусь Юпитером, я охотно поселился бы в нем навсегда!
– Послушайте, Клейли, ведь вы влюблены!
– Да! Я и не скрываю этого... О, если бы я владел испанским языком так, как вы!
Я невольно улыбнулся, вспомнив, как лейтенант пытался извлечь наибольшую пользу из тех обрывков английского языка, которые имелись в запасе у Марии. Мне хотелось узнать, произошло ли у них решительное объяснение. Любопытство мое вскоре было удовлетворено.
– Знай я испанский язык, – продолжал Клейли, – я поставил бы вопрос ребром. Я старался из всех сил добиться ясного –да_ или –нет_, но меня не могли или не хотели понять, и я должен был уехать ни с чем...
– Почему же она не понимала вас? Ведь она знает немного по-английски!
– Я тоже так думал, но каждый раз, как я заговаривал о любви, она начинала хохотать и бить меня веером по лицу... Нет, ясное дело, я должен объясниться по-испански. Я решил серьезно приняться за дело. Вот она дала мне...
Он вытащил из седельной сумки два небольших томика, оказавшиеся испанской грамматикой и лексиконом. Я не мог удержаться от смеха.
– Дорогой друг, – сказал я, – вы скоро убедитесь, что лучший лексикон для вас – сама Мария де Ля-Люс.
– Это верно, – вздохнул Клейли. – Но что же делать? Разве скоро опять увидишься с нею! Не каждый же день будут давать нам командировки для реквизиции мулов.
Надежды на скорое свидание действительно было немного. Я сам уже думал об этом. Вырваться из лагеря нелегко.
Ранчо дона Косме находилось в десяти милях от наших аванпостов, и дорога была небезопасна для одинокого путника. Да, шансов на частые свидания было мало.
– Нельзя ли нам будет как-нибудь улизнуть из лагеря ночью? – продолжал Клейли. – Захватим полдюжины наших молодцов и отправимся. Что вы на это скажете, капитан?
– Я обещал им привезти брата, и без него ни за что не покажусь на глаза.
– Не думаю, чтоб вам скоро удалось вытащить этого молодца из осажденного города...
Предсказание оправдалось. При въезде в лагерь нас встретил адъютант главнокомандующего; от него мы узнали, что с прошлого утра прекращено всякое сообщение между городом и иностранными кораблями.
Поездка дона Косме оказалась совершенно бесполезной. Я передал ему грустную новость и предложил возвратиться домой.
– Не говорите домашним правды. Скажите им, что я все взял на себя. Будьте уверены, что я постараюсь попасть в город первым, немедленно разыщу вашего мальчика и доставлю его целым и невредимым, – утешал я старика.
– Благодарю вас, капитан! – сказал он. – Вы очень великодушны, но боюсь, что едва ли можно теперь что-нибудь сделать. Нам остается лишь ждать и надеяться, – он склонил голову в глубоком отчаянии.
Мы с Раулем проводили его назад, за наши линии; пожали ему руку и расстались. Некоторое время я следил за ним глазами. Он ехал, сгорбившись и не глядя по сторонам. Сердце мое обливалось кровью при виде несчастного отца: с тяжестью на душе вернулся я в лагерь...
Бомбардировка города еще не начиналась, но батареи были в боевой готовности. Не было ни одного дюйма стены, не находившегося под обстрелом. В городе всем угрожала гибель; не был гарантирован от нее и сын дона Косме. Неужели мне придется быть вестником его смерти? И так уж судьба вынудила меня лишить отца почти всякой надежды!
– Как нам спасти сына дона Косме? – обратился я к Раулю.
– Что прикажете, капитан? – спросил он, не расслышав моих слов.
– Ты хорошо знаешь Вера-Круц? – спросил я.
– Как свои пять пальцев, капитан!
– Куда ведут арки, выходящие к морю?.. Те, что расположены по обеим сторонам мола...
– Это галереи, капитан, для стока воды после наводнений. Они проходят под всем городом. В разных местах в них есть отверстия. В свое время я обежал их все, с начала до конца...
– Каким образом?!
– Видите ли, капитан, приходилось мне когда-то промышлять контрабандой...
– Ага! Значит, есть возможность пробраться через одну из этих галерей в город?
– Нет ничего легче, если только не расставлено там часовых; впрочем, едва ли. Никому и в голову не придет, что кто-нибудь захочет воспользоваться этим путем...
– А ты бы решился?
– Если сеньору капитану будет угодно, я возьмусь принести сюда бутылку виски из кафе Санта-Анны.
– Я сам хочу отправиться с тобой...
– Вы?! Простите, капитан, но мне кажется, что вам не следовало бы так рисковать собой. Я-то могу отправиться без всякой боязни. Вероятно, еще никто не знает, что я перешел к вам, но если попадетесь вы, то...
– Да, да, я знаю, какие могут быть последствия...
– Впрочем, – прибавил Рауль, подумав немного, – едва ли попадетесь и вы. Переоденемся мексиканцами... Вы говорите по-испански не хуже меня... Если вам угодно, капитан, я готов сопровождать вас...
– Да, это мне необходимо.
– Я готов, капитан!
Я хорошо знал Рауля. Это был один из тех дерзких смельчаков, которые больше всего на свете любят приключения. Он был баловень судьбы, она помогала ему во всех его предприятиях. Он не был богат книжными знаниями, зато приобрел большой опыт. Он напоминал мне романтических героев прежних времен. Я невольно испытывал к нему уважение и любил потолковать с ним.
Задуманное мной предприятие было рискованным и могло кончиться очень плохо. Я знал это, но как же иначе спасти молодого испанца? А спасти его было необходимо. Моя судьба была тесно связана с его судьбою.
Кроме того, и меня, как и самого Рауля, привлекала самая опасность. Я чувствовал, что прибавится еще одна глава к роману моей жизни – роману, который я имел право озаглавить –авантюрным_.
