Но оказалась вдруг в совершенно ином месте.
Она сразу же узнала маленькую, но очень уютную комнатку. У стены стоял диванчик, напротив него шкаф, а у окна — стол, но пока без компьютера. Сердце Вероники снова болезненно сжалось, когда она взглянула на девочку, сидящую к ней спиной и чем-то сосредоточенно занимавшейся за столом при свете лампы.
Путешественница по воспоминаниям шагнула к свету и выглянула из-за плеча девочки. На столешнице были разложенны рисунки, с краю от них лежал телефон — старенькая раскладушка. Маленькая Катя то и дело поднимала разрисованные листики к сету, водила по ним карандашом, повторяя очертание и снова опускала бумажки на твёрдую поверхность. Присмотревшись Ника поняла — это те самые её детские рисунки.
"Я ей разрешала брать мои работы?" — растерянно подумала русоволосая.
"Поражённая её дружеской преданностью, ты, Вивьенна, после катастрофы полностью открыла ей душу, — призрачные пальцы легли девушке на плечи, сейчас Авей-Лон был единственным, кто поддерживал Вернику, хотябы физически. — Однако посмотри внимательнее, что же она там делает?"
Под подбадривающие слова древнего духа, Вероника присмотрилась к нарисованному. Рядом с угловатой беловолосой и зеленоглазой фигуркой одного известного рыцаря появилась другая (хотя Вероника отчётливо помнила, что каждого персонажа рисовала отдельно). Ярко-жёлтые волосы собраны в хвост, непомерно большие голубые глаза и, даже несмотря на всю угловатось, шикарная фигурка, закрытая доспехами.
"Катринэт!" — от осознания Вероника чуть не ахнула, спешно прикрывая рот рукой.
Однако девчонка, будто услышала или почувствовала её возглас, резко развернулась на стуле и всмотрелась в пространство комнаты, туда, где стояла Ника. Но взгляд Кати словно проходил сквозь незванную гостью и вскоре школьница вернулась к своему занятию.
"Катя. Она… — девушка всё ещё сомневалась произносить свою догадку вслух. — Изначально она влюбилась в персонажа моей книги?.. Но, стоп! Феликс реально существует, он не вымысел. Как такое…? Как это вообще могло произойти?"
До этого Ника не пыталась обратиться напрямую к духу: тот зачастую сам во время прояснял ситуацию. Но сейчас девушка беспомощно оглядываясь, ождая прямого ответа.
Всё вокруг будто смазалось и холодный как всегда лишённый эмоциональной окраски голос Авей-Лона доносился будто бы отовсюду:
"Неужели ты так и не поняла, Избранная? — краски поблекли, и всё вокруг заполнил белый слепящий свет, — Играючи, ещё ребёнком, ты открыла новый мир, видела его во снах. А потом сама же заключила его в слова. Пусть детские и нелепые, но ты верила в них, тем самым вдохнув жизнь, изменив реальность".
Вероника сжала пальцы и тут же ощутила в них трёдость пластикового корпуса Nokia.
"Я создала этот мир? — девушка едва не задыхалась от осознания. — Но как же моя бабушка? Это она рассказывала мне про Дарк'ан. Это к ней приходила Артурия почти пятьдесят лет назад".
"Время закусило собственный хвост. Прошлое не изменить, будущее уже предначертано. А тебе надо лишь сделать то, что ты должна сделать! Но послушай меня внимательно, Вивьенна. Украв твою историю, завистница переписала и изменила её, подчинив своей воле. Сейчас мёртвый заледеневший мир слушается только её. Однако, волею Судьбы, рождённый под божественной звездой прошлый носитель Погибели, спас тебя и вернул в наш мир. А это значит, что ещё не всё потеряно! — голос заметно усилился. — Иди же, богиня Вивьенна! Исполни свой долг!"
Леденящая вспышка на секунду ослепила, но через мгновение всё же померкла, буквально выплёвывая девушку из какого-то вневременного пространства, где попаданка путешествовала вместе с древним иномирным духом. От столь впечатляющих приключений у Вероники голова шла кругом, а ноги заплетались на месте. Она не сразу поняла, где очутилась на этот раз. Это продолжение её прошлого или уже настоящее? Зато сразу почувствовала, что мир стремительно летит вверх, прижимая девушку к своей тверди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На этот раз Нике суждено было ощутить последствия приземления. Затылок болезненно соприкоснулся, кажется, с тротуарной плиткой, и от отрезвляющей боли слёзы навернулись на глаза. Сейчас девушке было всё равно, как это выглядит со стороны. Ей просто хотелось, чтобы всё это наконец-то прекратилось. Она не умеет сражаться. Да и зачем ей сражаться за мир, который она толком и не помнит? Она снова прокрутила в голове разговор с Авей-Лоном и… вдруг почувствовала себя жалкой. Слёзы сорвались с уголков глаз и, оставляя после себя мокрые ледяные дорожки, исчезли в корнях волос, у виска.
"Я и правда ничего не могу сделать, — от мыслей стало тяжелело на сердце. — Даже защитить, тех, кого обрекла на существование. Наивная дура. Это всё из-за меня".
Веронике начало казаться, что она больше никогда не встанет, а так и застынет на холодном тротуаре посреди позднеавгустовской ночи.
Но вдруг что-то тёплое коснулось плеча, накрывая его. И вскоре девушка ощутила, как её тело оторвалось от земли и утонуло в тепле и терпком мужском запахе. Обжигающий прилив сил прокатился по венам, помогая ослабшим векам подняться.
Ветер мягко трепал белоснежно-серебристые пряди — первое, на что наткнулся взгляд Вероники. Потом она медленно, будто до сих пор не веря в происходящее, взглянула на лицо мужчины. Во льдисто-зелёных глазах блестели изумрудные огоньки, словно он только что применял магию, губы чуть приоткрыты. Не сразу Ника заметила, как тяжело и шумно дышит её спаситель, словно после бега, как его широкая каменная грудь прерывисто вздымается и жар дыхания касается её холодных щёк.
Пагубные мысли мигом исчезли, когда Феликс, молчаливо, но трепетно прижимая Нику к себе, сделал пару шагов и опустился на какую-то лавку. Оказаться сидящей на его коленях было для девушки чем-то удивительно-непостижимым.
— Ты совсем замёрзла, — почти шёпотом проговорил мужчина, укрывая её какой-то тонкой тканью.
— Я просто хочу, чтобы это наконец закончилось! — Вероника крепко зажмурилась и прижалась к его оголённой шее. И только сейчас заметила, что он по пояс голый.
— Закончится, — мужская ладонь успокаивающе пригладила русые волосы, и ещё твёрже Феликс добавил: — Когда мы победим Демона.
— Я не хочу сражаться! Не хочу! Не буду! — из её глаз хлынули предательские слёзы, которые она тут же спрятала от всего мира, несколько долгих минут подрагивая у него в объятиях. Но внезапно рыдания затихли, и девушка быстро вскинула голову, проникая молящим взглядом в ледяной омут глаз: — Зачем сражаться? — прозвучал её еле слышимый шёпот. — Давай просто сбежим…
Его глаза, прекрасные, словно бескрайний океан, остались всё такими же спокойными, хотя девушка и ожидала увидеть в них презрение — то, что она сама чувствовала к себе.
— От чего же?.. — на губах мужчины заиграла нежная полуулыбка. — Я слишком долго убегал от судьбы. Но теперь мне есть за кого бороться…
Сердце пропустило удар.
— И я буду бороться. За тебя.
Судорожный вздох сорвался с её губ.
Феликс… Такой храбрый, такой мужественный, такой решительный и спокойный. Он знает, на что идёт. Но Вероника слишком сильно к нему привязалась, чтобы отпустить одного. Сражаться с неизвестностью. Если он погибнет… Нет! Она даже подумать о таком не смеет!!! Решено: она останется с ним, несмотря на то, что её мир может рухнуть. И умрёт вместе с ним, если будет нужно!..
Вероника очнулась, когда Феликс чуть сжал её руку. По взгляду беловолосого, она поняла, что рыцарь догадался о её мыслях. Он наклонился, осторожно прижался губами ко лбу девушки, и она вдруг расслышала его тихий бархатный шёпот: "Тогда идём".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ника кивнула и наконец-то решилась оглянуться.
Тёмная и абсолютная пустая центральная улица её родного городка была погружена во мрак ночи. Ни извечно проезжающих машин, ни пешеходов, даже высокие фонари не везде горели, а небо было покрыто серо-чёрными тучами. Прямо перед ними, через дорогу — бар. Тот самый, куда Вероника ездила с сестрой несколько дней назад. В ночной тишине клубная музыка, доносившаяся до парочки, била басами так сильно, что в окнах напротив дрожали стёкла, а световые лучи, выбивающиеся из окон, отражались на фасадах соседних зданий, будто бы приглашая зайти.
