При передаче ништяка спецгруппе в комплекте отошел запасной ствол, что очень важно: в работе данное изделие прилично греется, скорострельность высокая. Четыре барабана-«кекса», эти, похоже, югославского производства, запасная возвратная пружина, еще кое-что по мелочам, десять лент-пятидесяток. Стыковать их в длинную Сомов пока не собирается.
Реального опыта стрельбы из конкретно этой машинки у нас еще не было. Благодаря Феде Потапову русские сталкеры имели дело со швейцарско-австрийским ручным пулеметом Steyr-Solothurn S2-200, он же MG-30. «Сорок второй» же изучали в теории, так что ничего сложного.
– Кстати, в немецкой армии было запрещено высаживать очередь больше двухсот пятидесяти выстрелов. Чтобы не перегреть, – вспомнил Сомов. – А постоянная скорость стрельбы не должна была превышать трехсот выстрелов в минуту.
– А у тебя будет правило – не больше десяточки за раз! – предупредил я строго.
– Да понимаю…
Ствол жалко. И боеприпас. Пунктуальный китайский босс патронов отсыпал по счету – ровно тысячу штук, больше не дал, жмотяра. Оставляет шанс на то, что мы все-таки можем внезапно смыться вместе с оплатой? Или же не считает нужным отваливать лишнее самой экспедиции?
С господином Ву мы общались всего один раз.
Едва увидев заказчика, я облегченно вздохнул – подтвердилось: этот завидный толстяк с нами точно не поедет! Почему-то представлял хитромудрого делягу в образе китайского мандарина… Во времена правления династии Мин именно так называли важных чиновников, советников, военачальников и прочих представителей властной элиты.
Португальские купцы назвали их «mantri», слово произошло из санскрита и означало «чиновник». Его же применяли и к крутым военачальникам. Со временем европейцы термин трансформировали в созвучное с глаголом «mandar» – «отдавать приказы», а там уже и до «mandarin» было совсем недалеко. В китайском же языке чиновники с мандаринами-кумкватами вообще никак не связаны… «Гуань», и все. Конечно, Ву Чун никакой не чиновник и уж тем более не лихой полководец. Он местный олигарх-кровосос. Значит, сросся, собака страшная, с властью, пользуется… Порой коррупционер ее, власть, нагло обманывает, не отдавая Пекину ценных пленников.
Для меня китайский мандарин – с детства есть что-то толстопузое.
Так оно и вышло, наивные ожидания оправдались: натуральный жиртрест! Рыхлый, как былинный водяной, толкни такого в мягкое пузо – до обеда колыхаться будет.
Ну что, поговорили…
Этот высокий оплывший боров, несмотря на кажущуюся миролюбивость в голосе, имеет опасные глаза абсолютно безжалостного человека. Хитрого, расчетливого, про особый ум не скажу – не было времени на тестирование. Все, что нужно, Харди ему уже рассказал, поэтому и визит был недолгим.
Чун спросил о наших условиях. Я сразу потребовал пулемет.
Боров удивился.
– Зачем он вам сейчас нужен, позвольте спросить?
– Мы не выходим в рейд с незнакомым оружием. Надо проверить, пристрелять.
Отдал.
Заставил меня подписать договор, паразит! Обязательно сохраню этот документ, передав его в Музей Замка, – пусть детки тешатся.
И вот Гоблину теперь есть чем заняться. Днем он сжег за городом двадцать патронов, теперь цацкается с оружием в полном удовлетворении итогами стрельбы.
В принципе все готово. Есть даже асбестовая прихватка для смены стволов.
И аптечка, и огнетушитель имеется, все по-взрослому!
Арбалет я продал. Нет смысла его таскать, арсенал достаточный. Ставить взведенным на тропе? Для охоты настороженный самострел годится, а вот в качестве охранной системы не сработает: не предупредит о вторжении – бесшумная машинка.
Почти весь день мы занимались нормальной разведработой, то есть ходили на рынки, где попутно прикупили всякого нужного, включая второй бинокль, заглядывали в тесные уличные магазинчики и болтались по различным полусонным кабакам, где наперсток за наперстком безнапряжно раскручивали местных на ценные сведения. Расспрашивали в основном о Рио-де-Жанейро, куда группе уже не попасть, поэтому интерес не вызывал у местных никаких подозрений. Люди воспринимали его как нормальное любопытство новичков – постоянные клиенты забегаловок с удовольствием пели о порядках и обычаях, царящих в бразильском анклаве… Естественно, с чувством глубокого превосходства над тамошними непутевыми жителями.
Пару раз видели уйгуров, на улице их достаточно легко вычислить. Ни малейшего признака беспокойства. Про них тоже кое-что выяснили. Вполне может быть, что большого кипеша и не будет, если излишне бодрые соотечественники-бандюки, в земной своей жизни состоявшие в террористической организации «Исламское движение Восточный Туркестан», своей дурной бодростью достали саму общину… Такие придурки вполне могли махнуть на темный промысел в сторону Рио, где и сгинули бесследно в тамошних фавелах – у бразильцев это влегкую.
И все равно лучше смотаться вовремя, это чуть ли не главный закон сталкера.
– Мишка, ты закончил?
– Готовальня!
– Аналогично. – Я неторопливо докрутил последний саморез, надежно фиксируя дополнительную розетку бортсети. – Уже не знаю, за что зацепиться!
– Харэ цепляться, брателло, вот что я скажу: выкатываться надо из этой клетки, – предложил товарищ. – Пока жратву погрузим, прикинем, чего забыли, потом с Харди попрощаемся по-братски…
– Открывай ворота.
Впереди на нашем бывшем грузовичке ехал Харди. Без него мы бы точно не нашли дороги в этих чертовых трущобах. Я думал, что сразу двинемся к знакомым причалам, однако Спайсер повел нас совсем другим путем – вдоль реки на север.
Справа осталась еле различимая на фоне соснового леса и дальних северных хребтов темная башня кирпичной железнодорожной водокачки, не проработавшей по своему прямому назначению ни единого дня. Увидев ее впервые, мы не сразу поняли, что это за штука, приняв сооружение за необычного вида жилье, экзотическую собственность здешнего чудака. Никак не ожидали увидеть такого!
Где паровоз?
Уникальный объект, точнее – лишь малая часть его. Именно отсюда начинается насыпь узкоколейной железной дороги, извилисто тянущаяся в горы километров на сто пятьдесят, как утверждают местные жители. Нормальный ништяк, как считаете? Еще бы! К Замку Россия прилагался аэродром, у немцев и франков были вертолетные площадки, а кое-кому дарят аж железную дорогу, как дитяти… Это, между прочим, уже вторая известная, фрагменты первой нашли в верховьях Сены, там тоже мутного хватает, так и нет ясности – кому ее Смотрящие всунуть собирались. Вторая, если не считать рельсового комплекса из нашей локалки.
Все бы хорошо, но вселенские исполнители порученное дело бездарно запороли. Насыпь есть, а сама железка отсутствует – ни рельсов тебе, ни шпал, ни стрелок-семафоров, забыли положить! Паровозов с вагончиками тоже нет. На автомобиле по такой насыпи не поездишь, разве что на каком-нибудь карлике. Через сорок километров стоит станция, группа из трех строений, среди которых есть и типичный сельпошный магазин, естественно, уже пустой. Объект заселен двумя семьями вьетнамцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
