Поэтому Аркадий Борисович и удивился выбору Зинатуллы Бедросовича, зная гораздо более крутые заведения. Однако не придал этому значения, считая, что министр МВД имеет какие-то свои стратегические расчеты.
Зал ресторана был заполнен наполовину, в основном молодёжными компаниями, но Телибеева ещё не было. Барболис прибыл раньше. Бросив недовольный взгляд на часы (торопил, а сам опаздывает), Аркадий Борисович сел за столик в углу за ажурной стеночкой, движением бровей отправил телохранителей за соседний столик. Заказал разливного пива «Будвайзер» подскочившему официанту, стал ждать, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.
В зал вошли три офицера милиции: капитан, майор и полковник. Один сразу подсел к охранникам Барболиса, другой остановился рядом, а полковник внезапно опустился на стул напротив министра.
– Здравия желаю, Аркадий Борисович. Вам привет от Зинатуллы Бедросовича.
Голос полковника был так похож на голос Телибеева, что министр вздёрнул брови на лоб.
– Вы…
– Я его представитель. Он не придёт, дела, я озвучу его позицию и мнение одного авторитетного органа.
– Какого ещё… органа? – Барболис бросил взгляд на телохранителей, но те, похоже, забыли о своём патроне и спокойно беседовали о чем-то с милиционерами.
– «Чистилища», – невозмутимо ответил полковник, доставая из кармана визитку и протягивая министру; он был седоус, кареглаз, иронично-хладнокровен. – Да не делайте вы знаки своим клевретам, они не подойдут. А попытаетесь поднять шум, вас просто пристрелят мои люди.
Барболис дрожащей рукой взял визитку, разглядывая золотой тиснёный кинжальчик в уголке и красную надпись: «СМЕРЧ».
– Я н-не понимаю…
– Сейчас поймёте. В вашем ведомстве работал физик Николай Львович Максименко.
– Не припоминаю…
– Врёте, Аркадий Борисович, на документах, разрешающих увольнение Максименко и перепрофилирование института, где он был директором, стоит ваша подпись.
Барболис взмок, теряя свой лоск, судорожно скомкал носовой платок, вытер шею и лоб.
– Да, что-то было… давно… я уже и не…
– Буду краток. Если «чистилище» занимается кем-то конкретно, это означает одно: объект его внимания либо исправляет свои ошибки, либо… исчезает. Понимаете?
Министр поймал полный угрозы и силы взгляд собеседника, вздрогнул.
– Чего вы хотите?
– Правильный вопрос. Мы могли бы вас просто запрограммировать, не понадобилось бы никаких предисловий, но мы всё же надеемся, что ваша уснувшая совесть проснётся. И добавлю: второго предупреждения не будет!
Барболис вздрогнул снова.
– Я понимаю… постараюсь оправдать… что я должен делать?
– Вот адрес Николая Львовича. – Седоусый бросил на стол клочок бумаги. – Найдите его, дайте работу в системе, предоставьте возможность продолжать научные изыскания с выходом на практическое использование его теории.
Барболис прошёлся платком по лицу, заёрзал.
– Но это зависит не только от меня…
– Мы поговорим и с другими лицами, ответственными за творящиеся в министерстве безобразия. И мой вам совет: не делитесь ни с кем подробностями нашей встречи. Вам не помогут ни господин Телибеев, который тоже получит нашу «чёрную метку», ни ваши друзья-бизнесмены, ни ФСБ, ни сам президент. В противном случае в скором времени состоятся ваши пышные похороны.
Сказано это было таким уверенным будничным тоном, что Аркадий Борисович сразу поверил: убьют!
– Х-хорошо, я н-никому… но я должен пос-советоваться…
– Работайте, как работали, выполняйте свои планы, графики, соблюдайте распорядок дня, совещайтесь с экспертами. Но – начинайте работать на отрасль! На Россию! Повернитесь к ней лицом. – Полковник усмехнулся. – Иначе она повернётся к вам задом. Свои предложения по улучшению деятельности министерства мы скинем вам по электронной почте. Договорились?
– Д-да, я понял… – Барболис отшатнулся, встретив взгляд собеседника.
Тот несколько мгновений не спускал с него страшных заледеневших глаз, потом выражение их изменилось, сквозь грозную решимость всплыла улыбка, только добавившая сумятицы и паники в душе министра.
– Не принимайте жизнь слишком серьёзно, Аркадий Борисович. Вам из неё живым всё равно не выбраться. До свидания.
Полковник встал, направился к выходу из зала. За ним двинулись его сослуживцы. Троица представителей закона исчезла за дверью, и только после этого Аркадий Борисович обнаружил, что рубашка неприятно липнет к телу, мокрая от пота. Он с отвращением бросил визитку с кинжальчиком на стол, вытер пальцы, открыл рот, чтобы позвать телохранителей, и застыл.
Они спали, уронив головы на локти!
– Как ты думаешь, подействует? – поинтересовался Василий Никифорович, снимая форму капитана милиции.
– Он трус, – пожал плечами Парамонов, сыгравший роль полковника. – Надавит кто посильней – сдаст и нас, и приятелей, и отца с матерью. Но я напугал его сильно. Хотя лучше, если человек работает не за страх, а за совесть.
– Она у него есть? – хмыкнул Самандар, переодеваясь в пятнистый спецназовский комбинезон.
– Посмотрим. Не прорежется – будем принимать адекватные меры. Хватит всего бояться! Хватит терпеть оскорбления! Хватит относиться к быдлу и хамам по-человечески! К нелюдям – такое же отношение, иначе сомнут!
Василий Никифорович с любопытством посмотрел на ставшее суровым лицо Ивана Терентьевича.
– Эк тебя достали хамы и быдло.
Парамонов очнулся, сделал официальное лицо, потом заметил сборы приятелей, озадаченно пригладил волосы на затылке.
– А куда это вы собираетесь?
– В «розу», – лаконично ответил Вахид Тожиевич.
– На поиски Стаса? Я с вами.
– Нет, ты останешься, – отрицательно качнул головой Василий Никифорович. – Будешь координировать работу всех звеньев, кто знает, когда мы вернёмся. Да и за Улей присмотришь.
– Её же охраняет мейдер Ватолина.
– Подстрахуешь его в случае чего.
Парамонов нахмурился, пожевал губами, наблюдая за соратниками и друзьями, но возражать больше не стал.
– Не рискуйте зря. Если в «розе» идёт охота на иерархов, вас там тоже могут погнать, как зайцев. А без синкэн-гата возможности наши весьма ограниченны.
– Не переживай ты так, Иван, – сказал Самандар, пристраивая к поясу нож в чехле и целую батарею метательных пластин. – Отправляясь на свидание с судьбой, я всегда надеваю бронежилет.
Парамонов посмотрел на Котова.
– Останавливай его время от времени, Вахид не знает меры ни в чём, а ты женат, у тебя сын растёт.
– Ладно, Иван Терентьевич, – слабо улыбнулся Котов. – Не первый раз ныряем в «розу». Остаёшься за главного. – Он глянул на Самандара. – Ты готов?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
