Однако Мауны смотрят на них с изумлением и помогают археологам расчищать завалы у дверей и убирать мусор, оставленный предками.
Среди Маунов есть особо уважаемые особи, которых они называют жрецами. Похоже, для жрецов имеют какое-то значение обломки колес, шестерен, приводных цепей. Кажется, они поклоняются технике. Жрецы со странным и необъяснимым почтением готовы наводить лоск на наши машины, хотя не понимают ничего, кроме самых простых вещей типа зубчатых передач.
Генетики работают над лучшими представителями Маунов. Одних выбрали за проблески когда-то великого интеллекта, которым обладала раса. Других – за вы-дающиеся физические качества. Однако спариваются они с определенным трудом, поскольку это не просто животные, которых можно скрещивать по выбору генетиков. Они все же обладают кое-каким разумом, а вместе с ним – способностью к осознанному выбору. Многие из тех, кто плохо подходил друг другу, были безутешны и несчастны, когда их разделили, и наотрез отказывались спариваться с другими, более подходящими партнерами.
Их ненадолго разделяют, и свое дело делает химия. Постепенно мы надеемся восстановить наследие, утраченное этой расой. Однако вывести хорошую породу непросто. Мы ничего не знаем об их прошлом. Врачи и психологи поглощены этой задачей по двум причинам. Во-первых, очень интересно разгадать тайну упадка столь великого народа. А во-вторых, психологам никогда еще не приходилось сталкиваться с подобной проблемой – сделать разумной целую расу!
На это потребуются не годы, но поколения. Артал Шорул, помощник Главного Генетика, считает, что лучшее решение заключается в выведении чистых линий, а затем селекции желаемых качеств. По мнению Ваор-на Урнтола, его начальника, этот, возможно, более быстрый и более научный, путь менее желателен из-за неизбежного появления уродов на промежуточных стадиях работы.
Я согласен с Ваорном Урнтолом, однако боюсь, что Артал Шорул в конце концов победит, поскольку он на полвека моложе, а на решение проблемы потребуются поколения...
* * *
Ян-1 медленно поднял взгляд на вошедшего в комнату молодого Тару в белом халате. Генетик, которого звали Раннор Тринол, посмотрел на старика с дружелюбной улыбкой:
– Приветствую, Ян-1. Сегодня чувствуешь себя лучше?
Ян покачал головой:
– Нет, хозяин. Все мышцы болят. Это из-за дождей. Я буду чувствовать себя лучше, лишь когда наступит лето. Даже от освещения никакого толку. Обычно оно помогало. – Ян-1 взглянул на голубовато-белый свет, заливавший комнату, и покачал головой. – Однако теперь от него никакой пользы. Ваша наука ничем не может мне помочь. Ван раньше прогоняла боль, растирая мои мышцы, – старик грустно улыбнулся, – но с тех пор прошло двенадцать лет. Ян-10 был тогда маленьким мальчиком. Теперь у него свой дом.
– Я разговаривал сегодня утром с Яном-10. У тебя скоро будет еще один внук.
Услышав голоса, в дверь заглянула Ван-4 и слегка поклонилась Тару.
– Ему сегодня не лучше, хозяин? – спросила она.
– Я уверен, твоему отцу скоро станет лучше, Ван-4, – ответил врач.
Выражение лица женщины слегка изменилось, и она скрылась за дверью. Ян-1 со вздохом покачал головой:
– Нет, ты ошибаешься. Лишь лето в состоянии помочь моим старым мышцам. Мне известно это лучше, чем тебе, хозяин. – Морщинистые губы старика растянулись в улыбке. – Я еще помню Высадку, а с тех пор прошло почти пятьдесят лет. Тебя тогда еще не было.
Раннор Тринол рассмеялся.
– Да, хотя я многое знаю о тех временах, – мягко сказал он. – Кстати, у меня есть кое-что, способное облегчить твою боль. Сейчас вечер. Выпей, и я обещаю, что завтра ты уже не почувствуешь боли.
Ян-1, поколебавшись, выпил приятно пахнущую жидкость и покачал головой:
– Сомневаюсь...
Однако почти тут же его охватило чувство приятного оцепенения, и через пять минут боль прошла.
Четверть часа спустя в комнату вощли десять его сыновей, восемь дочерей и четверо внуков. Они молча помогли подготовить тело старика к последнему пути, после чего Раннор Тринол отправился докладывать Высшему Совету по генетике Маунов, что выполнил их рекомендацию.
* * *
Ваорн Урнтол, Главный Генетик, умер. Это было неизбежно, как неизбежна любая смерть. Старый Тару скончался на шестьдесят третьем году после Высадки.
Артал Шорул, его заместитель, занял освободившийся пост. Артал Шорул был умелым и квалифицированным ученым и весь свой разум и энергию направлял на быстрейшее получение результатов в своей области. Последовала немедленная реорганизация Отдела генетики.
Всю жизнь Ваорн Урнтол пытался соблюдать твердые принципы в работе с расой Маунов. В течение шестидесяти трех лет он тщательно направлял свои усилия и усилия подчиненных на постепенное, без спешки, достижение цели и, даже умирая, верил, что последователи двинутся по той же проторенной колее. Будучи выдающимся ученым, он вместе с тем руководствовался не трлько стремлением получить результат, но и чувствами.
Существовало два пути решения грандиозной задачи по восстановлению разума Маунов. Ваорн Урнтол мог поступить так же, как поступала эволюция, смешивая различные наследственные черты и отбирая лучшие, постепенно совершенствуя их в каждом поколении и добиваясь новых вершин. Или же действовать грубо и быстро, что возможно лишь в экспериментах по искусственной селекции. Искоренять злокачественные черты, позволять им взаимно уничтожать друга, ком-бинируя их в одном индивидууме. Скрещивать брата с сестрой и сына с матерью, пока не проявятся отрицательные характеристики. Легкая склонность к нервной неустойчивости тогда превращается в невменяемость, тенденция к недолгой жизни приводит к смерти в младенчестве...
Ваорн Урнтол пошел по первому пути. Скрещивая сильного мужчину с сильной женщиной, он надеялся получить сильных детей и повторял эти действия со всеми парами.
Артал Шорул, будучи чистым ученым, чувствами не руководствовался. Он изучил отчеты Урнтола, просмотрел его картотеку, помечая карточки то синим, то красным цветом. Когда он закончил, у него образовалось около двух с половиной тысяч карточек с синими отметками и свыше восьми тысяч с красными.
После этого две с половиной тысячи едва достигших зрелости Маунов были отправлены в лагерь, построенный к западу от Города. Там братьев скрестили с сестрами.
Опытные генетики не захотели сворачивать с проторенного пути и продолжали работать с восемью тысячами тех, кто остался в старом поселении. Тех же, кто приветствовал перемены – а в основном это была молодежь, – перевели в новую группу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
