взошло, Мо Цин уже не спал. Более того… кажется, он всю ночь не сомкнул глаз. Он сидел за столом и просматривал кипу книг и писем. Иногда что-то писал: наверное, давал какой-нибудь официальный ответ. Такой занятой, будто император Земного царства! У Мо Цина столько дел, но вчера он провел со мной достаточно много времени, идя пешком от пика Лунных забав до дворца Не-зло. Не потрать бы он так бездарно время, смог немного поспать этой ночью. Неужели ему так нравится тело Чжиянь?..
Я подлетела к его столу, облокотилась на него и пристально посмотрела на Мо Цина. Лампа все еще горела, потому что он работал всю ночь и еще не успел ее потушить. Несколько прядей выбились из прически и теперь свисали над бумагами, подчеркивая его серьезное и даже немного торжественное выражение лица… И снова я увидела другого Мо Цина, который отличался от того Уродца.
На его лице не было чернильных шрамов, и ему не нужно было намеренно скрывать их. Глядя на него сейчас… Я подумала, что Уродец-то на самом деле очень красив… Когда он пришел на мою могилу, меня поразила перемена в его внешности.
– Глава, – снаружи раздался голос Темного стража, – к вам уважаемый гость.
Мо Цин откликнулся, встал, обошел стол и быстро прошел мимо меня. Я тут же погналась за ним и увидела, как он вошел в покои Чистосердечных волнений. Я хотела последовать за ним, чтобы увидеть, что это за «уважаемый гость» такой, из-за которого Мо Цин даже отложил наше путешествие на остров Бессмертных. Но к моему огромному удивлению, войти я не смогла, так как наткнулась на магический барьер.
Я же призрак, как какой-то барьер может меня остановить? Но я стояла за дверью и войти никак не могла. Подумать только!
Инь и ян разделены – смерть разделяет людей, и это самый мощный барьер, который невозможно преодолеть. Земной мир – мир ян – не может нанести мне вреда, как и я не могу навредить живому человеку. Хоть мы и находимся в одном пространстве, но взаимодействовать друг с другом не можем. Но почему-то этот магический барьер не позволял мне пройти. Видимо, он был сотворен на границе жизни и смерти.
Это еще больше разожгло мое любопытство. Неужели Мо Цин способен создавать такие барьеры? И с кем же он там так секретно встречается?
Глава 9
Похищение
Изнывая от любопытства, я не отходила от двери. Скрестив руки на груди, я просто ждала. Ждала с утра до самой ночи, но из покоев так никто и не вышел. Мне пришлось просидеть у магического барьера до тех пор, пока Чжиянь, медитировавшая весь день, не отыскала меня. Стоило ей появиться, как двери покоев распахнулись. Первым вышел Мо Цин. Чжиянь, которая хотела мне что-то сказать, увидев его, тотчас замерла. Она будто в статую обратилась. Мо Цин окинул ее взглядом, но в его глазах не было нежности. За ним следовал человек в шляпе с длинной вуалью. Стоило мне его увидеть, как я сразу поняла, кто это. Неудивительно, что я не смогла пройти через его барьер!
Пока я сетовала, как мне не повезло, Чжиянь, посмотрев на мужчину позади Мо Цина, тоже узнала его. Ее будто обухом по голове ударили – страх перед главой школы исчез, и она невольно воскликнула:
– Дядя?
Тут уж и я удивилась:
– Что? Дядя?
Когда человек в шляпе услышал девушку, он слегка приподнял край длинной вуали и посмотрел на нее.
– Чжиянь?
Это прекрасное лицо могло очаровать всех на свете, подобно храмовой бодхисаттве, подобно величественному и чудесному лику Будды. Это был не кто иной, как глава палаты Тысячи забот, Цинь Цяньсянь.
Чжиянь называла его дядей, так она… она принадлежит к семье Цинь? На ее стороне такая могущественная фигура, почему же Чжиянь решила вступить в школу Десяти тысяч убиенных? Почему решила культивировать демонический путь? Если она хочет избавиться от Лю Вэя, разве не проще было сразу пойти к Цинь Цяньсяню? Хоть школа Зерцало сердца была одной из самых могущественных среди школ небожителей, но и палата Тысячи забот не уступала ей по силе. Если бы две Великие школы небожителей начали борьбу друг с другом, то старик Лю Вэй точно долго бы не продержался…
Хотя все не так уж и просто… Старик Лю не дурак, он не мог не знать родственников Чжиянь. Так почему же убил ее отца? Кажется, тот был младшим братом Цинь Цяньсяня и открыто выступал против палаты Тысячи забот… Ох, все так запутано!
Я погладила подбородок и пристально посмотрела на Чжиянь. Цинь Цяньсянь бросил быстрый взгляд на племянницу и тотчас опустил вуаль.
– Ты и правда пришла сюда, – произнес он бесстрастно.
Чжиянь прикусила губу и тихо сказала:
– Я же говорила, я найду способ отомстить за отца…
– Смерть твоего отца не столь однозначна. Глава Лю никогда не был таким жестоким…
– Но я все видела собственными глазами! Не веришь – ну и ладно, но не пытайся меня переубедить! – выпалила девушка и повернулась, чтобы уйти. Хм, когда эта юная барышня злится, она начинает говорить здраво. Я поспешила за Чжиянь. Наконец сгустились сумерки. В окна пробивался мерцающий лунный свет. Я обернулась, чтобы посмотреть на Мо Цина и Цинь Цяньсяня, и поняла, что глава палаты Тысячи забот пристально смотрит в мою сторону. Ощущение было такое, будто он мог меня видеть.
Я была убеждена, что оставалась невидимой для всех, кроме Чжиянь. Даже для Мо Цина. Но Цинь Цяньсянь, культивирующий путь бодхисаттв… В Цзянху не было никого, кто знал бы, насколько он силен – никто не сражался с ним раньше. Даже я, которая при жизни вечно рвалась в битву.
Когда до меня дошли слухи о его невероятной красоте, я поймала его и заперла в темнице, чтобы вдоволь налюбоваться. Я всю ночь восхищалась этим неземным ликом. Цинь Цяньсянь же просто закрыл глаза и погрузился в медитацию. Он не был разгневан, не был раздражен и точно не собирался биться со мной. Я же просто хотела полюбоваться им, поэтому, насмотревшись, отпустила его. Мы друг с другом не враждовали.
Тут Цинь Цяньсянь отвернулся и обратился к Мо Цину:
– Глава Ли, с тех пор как моя маленькая племянница пришла в вашу школу, вы не замечали ничего необычного?
– Например?
– Может быть, бывают моменты, когда она вдруг становится сама не своя?
Я почувствовала безотчетный страх
