— А если б с моста сказали прыгнуть, прыгнула бы?
Таня испуганно встрепенулась.
— Ну что, Вы, они хорошие! Просто за меня переживают. Я и дома гулять не хожу. Учусь да учусь. Вон и мама уже ругается, говорит, старой девой останусь, позору не оберемся, — печальный вздох. — Если хотите, идите уже… Я же пригласила, значит, всё… Возьмут…
— Нет уж, белый танец, так белый танец! — и я закружил девчонку на месте, поражая окружающим танцорам.
«Вот ведь пигалица неразумная, — сокрушался про себя, обнимая тонкую талию. — Что Леха, щелкнули тебя по носу? Выбрали они меня, лицо доброе… Эх, с такими подругами и врагов не нужно.
С другой стороны, может, я и преувеличиваю, и подружки верные добра хотят». Да только с трудом верится в добрые намерения этих подружек, под себя перестраивают, границы проверяют, а потом и вовсе ездить начнут. Но не твое это дело, товарищ студент. Потанцевал и забудь. И она из головы выкинет. Ей главное — с собой возьмут. А тебе есть с кем покуражиться. Не по тебе девочка.
Танец закончился, я отвел Танечку к подругам.
— Оставайтесь с нами, а то Таня наша все скучает да скучает, — кокетливо поправляя прическу, защебетала Марина.
Парни, которые танцевали девчонок, нахмурились, стали поближе к своим случайным парам, демонстративно показывая, что нечего мне тут делать, даже если и с Таней.
— Да нет, пойду я, пожалуй, — я не удержался и подмигнул самой бойкой и четырех подруг. — Танечка, спасибо за танец! Приятно было познакомиться!
— И мне, — улыбнулась мне Татьяна.
Я кивнул и пошел на выход. Женьку я так и не нашел. Танцевать не хотелось, музыка утомила. Интересно, сколько мне понадобиться времени. Чтобы принять сам факт своего попаданства и свое новое тело? Подстроиться под него, чтобы не отличаться от таких же молодых строителей коммунизма. Хотя свой попадос я вроде бы уже принял. Дело осталось за малым: понять зачем я здесь.
Да ёлы-палы! В сотый раз по тому же месту теми же мыслями! Все, Леха, хватит! Будем жить, а там посмотрим. Ноги сами вынесли меня с танцевальной площадки и понесли к белокаменной лестнице. Душа просила тишины и моря. Хорошо бы пива! Да где его сейчас купить — не знаю.
Значит, искупаюсь, обсохну и в общагу, спать. Завтра на дежурство. Море не любит, когда им пренебрегают. Недосып спасателя — беда для утопающего. Моргнул, зевнул вот и утопленник подоспел.
Я спустился на берег, невольно шуганув несколько парочек, сидящих в разных местах на широком парапете. Постоял, вдыхая морской воздух, и пошел подальше от громкой музыки и небольших компаний, наблюдающих за звездами. Выбрал деревянный грибок на самом краю пляжа, возле меляков, недалеко от камышей, отделяющих Козий пляж от мола за которым жил своей ночной жизнью Энский порт.
Возле навеса кто-то сидел. Парочка целовалась, негромко хихикала, журчало вино, разливаемое в стаканы. Влюбленные чокались и снова целовались. Стаканы, наверное, позаимствовали в автоматах газводы. Мы тоже такое практиковали, главное, не забыть на место вернуть.
Я обогнул навес и пошел к камышам. Разделся, аккуратно сложил одежду на обувь, спрятал все в зарослях, постарался приметить место, ориентируясь на пляжный деревянный зонтик под которым кто-то крутил любовь, и пошел в воду. Совершенно не подумав, что в этой стороне пляжа самое мелкое море. Но все-таки решил прогуляться по морю, зайти хотя бы по пояс, окунуться и вернуться назад.
Шел я долго. Вода наконец-то дошла до колен, но желания окунуться не вызывала. Хотелось нырнуть с головой и хоть немного поплавать. Я уже собрался повернуть назад, когда, наконец, попал в полосу глубины чуть выше пояса.
С наслаждением нырнул и поплыл. Счастье мое закончилось быстро, пришлось снова выныривать и идти дальше. По идее, следующая глубинная полоса должна быть шире. Вот там и останусь.
Ночные купания — то что люблю с детства. Летом мы часто с отцом уходили на рыбалку с ночевкой. Доезжали до поселка Морского, а там уж спускались с обрыва и уходили подальше от местных. Ставили палатку, пекли картошку, ловили рыбу, купались при свете луны. Плава я как рыба в любую погоду. Волн не боялся, стихия меня только раззадоривала. Но на рожон не лез. Море уважал, и оно отвечало мне взаимностью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я нырнул, проплыл сколько смогу, вынырнул и раскинулся на морской глади лицом к звездам. Красота. Легкий бриз дул с берега, неся прохладу. Я дрейфовал по воде и разглядывал созвездия. В голове морской волной перекатывалась пустота, и я даже не сразу понял, что рядом кто-то есть.
Осторожно опустился в воду и оглянулся. На приличном расстояние от меня, где глубина уже по шейку, мелькала чья-то голова. Мне показалось, женская. Но в темноте я мог и ошибиться, несмотря на яркие звезды.
Я чертыхнулся про себя: весь кайф обломали. Расслабиться уже не удастся, инстинкты спасателя брали верх, буду наблюдать за ночным купальщиком мили купальщицей. Местные на меляки ночью так далеко не заходят. Любители ночных заплывов обычно уходят вдоль берега в другую сторону. Туда, где более-менее приличная для купания глубина начинается недалеко от суши. Так далеко забредают обычно отдыхающие, которым ночью не силится на пляже. Обязательно нужно искупаться в незнакомом месте, романтика, мать её!
Ночную тишину вдруг прорезал какой-то звук. Плач? Откуда? Все-таки баба, походу решила искупаться. Главное, чтоб не утопиться. Я двинулся в сторону чернеющего пятна. Купальщица или купальщик, уже подпрыгивали над морской гладью, вода доставала до подбородка даже мне с моим-то ростом я поплыл, стараясь держать человека в поле зрения.
Про себя матерился: «Дура полоумная! Плыви, давай! Или плавать не умеешь? Какого лешего тогда поперлась на глубину, да еще ночью? Черт! Или правда утопиться решила? Ну, идиотка! Мне тут трупы с тура не нужны!»
Я ускорился, и доплыл до головы аккурат в тот момент, когда ненормальная (а это оказалась женщина!) решила нырнуть. Да твою ж ты щучью мать! Я нырнул следом.
Вынырнули мы одновременно. Я с матами, она с рыданиями. А ты думала, дура, утопиться так просто? Да все твои инстинкты против того, что ты собралась с собой сделать! Женщина рыдала взахлеб, держась на воде. Я заколебался: окликнуть или пусть проревется?
Но тут эта ненормальная снова нырнула.
— Да кто ж так топится-то! — рявкнул я в пустоту. — Воздуха набрала и нырнула! Закончится и потонешь? Ага, как же! Тебя ж все равно выкинет из-под воды без груза! И ведь не нахлебаешься! Инстинкты вверх потянут. И страх! — я знал, что она меня не услышит, но остановиться не мог.
Черт! А если эта дура груз к ногам привязала? Или судорога? Или таблеток наглоталась каких-то и ждет приход? Да ну нафиг! Я нырнул следом.
Тонущий человек в реальной жизни никогда не похож на того, кто тонет. Это в фильмах для красоты эффекта утопающий орет и бьет руками по воде. В большинстве случаев такой орущий и зовущий на помощь поймал приступ паники в воде. Это не значит, что ему не нужна помощь.
Тонущий на чистом инстинкте раскидывает руки в стороны и пытается оттолкнуться от воды, выплыть наверх, чтобы поймать воздух. Да и орать он не сумеет. Просто не успеет. Потому как голова над поверхностью долго не держится. Человек просто не успевает выдохнуть, вдохнуть и позвать на помощь.
Утопающий в самом моменте гибели, все время находится в вертикальном положение. И может продержаться целую минуту, прежде чем уйдет окончательно под воду. А уж если визжащие от счастья дети, плескающиеся в воде, вдруг замолкают, лучше перестраховаться и вытащить их сразу из воды. Даже если кажется, что с ними все в порядке. Чем потом обнаружить пропажу, и рвать на себе волосы от горя.
Утопленница снова вынырнула, отфыркиваясь и кашляя. Что, не срослось, да? Идиотка!
— Кто ж так топится! Ты бы хоть камень к шее привязала, что ли! — от полноты чувств, злобно рявкнул я, в два маха оказываясь рядом с женщиной.
Русалка взвизгнула, дернулась в сторону и уже ненамеренно попыталась утонуть. Я успел схватить её за волосы и дернул на себе.
