— Я беспокоюсь о тебе, Аврора. Я не хочу, чтобы ты меня боялась.
Распахиваю глаза и вглядываюсь прямо в его глаза, чтобы донести до него все свои чувства и мысли.
— Я тебя не боюсь, Марат. Ты единственный человек, которого я не боюсь.
Руки тянутся вновь к его шее, зарываются в волосы. Прижимаюсь к нему достаточно близко, сталкиваясь своим лбом с его.
— Я не помню тебя. Не помню, что ты меня спас. А до этого я тебя. Но единственное, что я чувствую… Это то, что я тебе верю. Верю, как никому. И чувствую то, что никогда ни к кому не чувствовала.
— Аврора, — шепчет в ответ, зарываясь своей рукой в мои волосы, слегка сжимая, принося лёгкую боль. — У нас всё будет, девочка, но позже. Я хочу, чтобы ты ко мне привыкла, почувствовала меня. Я никогда тебя не обижу. Я всё для тебя сделаю, Аврора.
— Я тебе верю, Марат.
Только договариваю слова, как гостиную разрывает громкий звук мобильного телефона. Моего.
Вздрагиваю и пытаюсь соскочить с бёдер Зверева, но он крепко держит, не позволяя отодвинуться ни на сантиметр.
— Марат, телефон.
— Я слышу, но я хочу знать, что ты меня правильно поняла и не будешь додумывать в своей хорошенькой головке ничего того, чего и в помине нет.
— Марат, я тебя поняла, — говорю и вновь пытаюсь слезть с его колен, но на него не смотрю.
Мобильный замолкает, а спустя несколько секунд вновь начинает трещать. Беру его в руки, смотрю на дисплей. Тимур. Как же он вовремя позвонил.
Не говоря ни слова Марату, поворачиваюсь к нему спиной и иду на кухню, чтобы поговорить.
— Да. Привет, Тим, — отвечаю тихо, чтобы Марат не услышал, хотя тут и скрывать нечего. Всё равно разговор будет о моём муже и его состоянии.
— Привет, Рори. Ну, как там наш боец? Как рана?
Слегка поворачиваю голову назад, поглядывая на вход в кухню. Внутри щемит грусть, неприятное чувство и что-то ещё. Обида.
— Он хорошо себя чувствует. Я поменяла ему перевязку.
— Умница, Рори. Ты настоящая заботливая жена, — и в словах друга мужа слышу довольство и улыбку.
— Спасибо, Тим, — делаю паузу и говорю. — Тим, мне Марат рассказал, что я его спасла и этим поплатилась… Тогда, изнасилование… — на последних словах мой голос дрогнул. Говорить было тяжело.
— Да, это так.
— Тим, я не хочу, чтобы он из-за меня пострадал. Это же из-за меня в него вчера стреляли? И не говори мне о том, что это не так. Я хоть и маленькая, но далеко не глупая.
— Рори, в него действительно стреляли, но ты тут ни при чём, — говорит, но я-то чувствую, что эти двое мужчин врут мне.
Из-за меня Зверев затеял это. А я не хочу, чтобы он пострадал, спасая меня.
— Не надо, Тим. Я умею сопоставлять факты. Я не глупая и не дурочка. Не надо меня за нос водить.
— Никто тебя за нос не водит. Просто Марат боится за тебя и не хочет, чтобы ты пострадала. Это всё, что я могу сказать тебе. Будь благоразумной и не влипай ни в какие неприятности, — говорит
так, будто чувствует, что внутри у меня и чего я хочу. — Не усложняй нам дело. Всё, мне пора, я вечером позвоню.
— Хорошо. Пока, — гладу трубку.
Ладонями обхватывают плечи, пытаясь унять дрожь. Прикрываю глаза.
Неожиданно чувствую, как крепкими руками муж обхватывает меня за талию. Вздрагиваю, но ресницы не распахиваю. Чувствую его запах, близость. Марат.
Зверев наклоняется ко мне и зарывается лицом в шею, крепче стискивает меня в своих руках, прижимая к своей груди. А я накрываю его руки своими. Медленно расслабляюсь.
Глава 28
Аврора
Сильные руки прижимают к себе. А лицом Марат зарывается мне в шею, шумно выдыхает. Прикрываю глаза, наслаждаясь теплыми и такими надёжными объятиями своего мужчины. Да, именно своего. Потому что я так чувствую.
— Кто звонил? — нарушает муж тишину, но замок своих рук не расцепляет, продолжая крепко держать меня, прижимаясь своей крепкой грудью к моей хрупкой спине.
— Это звонил Тимур. Спрашивал, как ты себя чувствуешь, — рассказываю ему. — Он переживает за тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пускай за себя переживает, — вдруг хмуро говорит Марат. — И почему он позвонил тебе, а не мне?
Хм. Ревнует?
А у меня от его реакции внутри становится тепло и немножко щекотно. Может, я ему действительно небезразлична? И он что-то да чувствует ко мне, раз ревнует? Да и ревность ли это? Потому что до сих пор чёткого объяснения причин, по которым Зверев оттолкнул меня, у меня нет.
Да, я пережила не лучшие моменты своей жизни, но я не чувствую страха к своему мужу. Потому что чётко знаю, чувствую, что он никогда не причинит мне боли. Поэтому и доверяю.
Да и что говорить об этом… Я, чёрт возьми, хочу этого мужчину. Хочу, чтобы он принадлежал мне. Чтобы не смел смотреть ни на какую другую девку, которая, уверена, крутит перед ним своей пятой точкой. Потому что он видный мужчина. Сильный, обаятельный, красивый. Он мужчина, который привлекает и которого дико хочется — я-то это понимаю и сама то же самое чувствую.
А я хочу, чтобы он принадлежал только мне. Чтобы был моим мужчиной.
В голову закрадываются мысли о том, что, может быть, он специально на мне женился, но только для того, чтобы я была безопасности. Но как женщина я его не привлекаю. Может, он не хочет в действительности становиться мне настоящим мужем, ему достаточно, что так теперь написано в паспорте?
Поэтому он меня и не хочет, потому что это всё фикция. А не притрагивается ко мне, потому что не хочет причинять мне боль.
Я совсем запуталась и не знаю, что думать, и как на самом деле обстоят дела.
— Не будь букой, Марат. Твой друг действительно очень переживает за тебя. Видел бы ты его вчера. Да и я не меньше распереживалась, — тихонько добавляю, чтобы он не услышал. — Ты совсем не думаешь обо мне, да?
Но Марат, кажется, всё услышал.
— Аврора, — тяжело выдыхает, целует в висок, а я втягиваю в себя воздух, прижимаясь к нему ещё крепче, чувствуя, что мой муж всё ещё сильно возбуждён. — Единственная, о ком я думаю — это ты! Я защищаю тебя и готов защищать и дальше.
— Но я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты для меня важен, Марат. Как ты не можешь понять? — вздыхаю, пытаясь усмирить себя и не взорваться.
Ну, почему этот мужчина не понимает, что он значит для меня? Да я сама ещё не могу понять, что чувствую, но ненависти, неприязни, как это было несколько дней назад, я не чувствую. После вчерашнего, когда я увидела, что он ранен — я думала, у меня сердце остановится, не выдержит всего этого.
До сих пор перед глазами стоит эта картина.
Я не знаю, когда это произошло, что он стал мне так важен и нужен. Может быть, вчера, когда увидела его рану. А может быть, сегодня утром, когда узнала всю правду. И это произошло несколько месяцев назад, когда спасала, но забыла под гнётом других, неприятных для меня, воспоминаний.
Марат проник в мою душу, когда я об этом ещё не подозревала. И потерять его будет смерти подобно. Я никогда не чувствовала всего того, что ощущала вчера.
Я боялась. Я реально боялась его потерять.
— Я не знаю, когда это произошло, — качаю головой, продолжая. — Но ты важен, нужен мне. Пойми это, пожалуйста. Не нужно рисковать своей жизнью, чтобы спасти при этом меня. Потому что, если не будет тебя, то и меня не станет.
На подкорке я чётко это понимаю, что если его не станет, то и я не смогу жить без него.
После моих слов чувствую, как Зверев вжимает меня крепче, отчего даже кости в рёбрах слегка хрустят.
— Всё будет хорошо. И пожалуйста, не смей думать о плохом. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Убью каждого, кто хоть на миллиметр к тебе подойдёт!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Твёрдый, уверенный и яростный ответ даёт мне понять, что да — он это сделает, если так произойдёт.
Время летело незаметно. С тех пор, как Марата ранили, прошло вот уже две недели.
Всё это время я старалась быть с ним рядом. Не отходить ни на шаг, хоть ему это и не нравилось. Видела, как он хмурился, но ничего не говорил.
