Николас! – продолжала Ройал. – Ты – человек. Настоящий, живой человек из плоти и крови, который загнал себя в узкую раковину предрассудков. У тебя сейчас есть всё для того, чтобы победить: ты жив, молод, красив, пьян, и обладаешь наличием мужского полового члена, способного дарить наслаждение и производить потомство. Так иди же, черт тебя задери, и сделай это! И не возвращайся, пока не сделаешь. Я пущу тебя обратно либо счастливого, либо со следом пощечины, который будет свидетельствовать о том, что ты пытался.
Говоря, она толкала меня к лестнице на выход. Я пытался сопротивляться, но координация была уже не та. Тогда я расслабился, допил виски и уронил бутылку на пол.
– Ладно, попрошу Джеронимо дать мне пощечину, – пробубнил я.
В ответ Ройал тюкнула меня кулаком по макушке.
– Прекрати нести чушь, Риверос! Я тебя не для того напоила. Алкоголь должен был пробудить в тебе самца!
От мощного толчка я пробежал сразу несколько ступенек вверх, и над головой у меня открылся бледный прямоугольник выхода.
– Иди, и сотвори потомство! – напутствовала Ройал. – Я буду верить в тебя!
***
Оказавшись на поверхности, я поежился. Неприятное было чувство, как будто десятки глаз со всех сторон смотрят. Да так оно и было – камеры, черт их побери. А главное – ни одной человеческой души вокруг.
Я посмотрел в сторону кухни. Так. Пункт первый: отвоевать у синтезатора еще пузырь. Что бы там мне ни предстояло, литр виски этого не испортит. В текущей ситуации вообще трудно что-либо испортить, но я, разумеется, буду изо всех сил стараться. Я ведь Риверос. Николас Риверос!
Ну вот, видите, всё очень просто. Пузырь у меня, а в кухне я никого и не нашел, если не считать оплавленного дилдо с фитилем. Один – ноль! Пойти похвастаться перед Ройал? Так, нет, стоп, чего-то не хватает. Ах, да! Пощечина.
Я огляделся и чуть не упал – голова закружилась от кучи одинаковых дверей. Что-то тут изменилось… Глотнул из горлышка для освежения памяти. Точно! Танк исчез. Танк добавлял этому месту некую танкоцентричность, создавал милитаристскую преграду взгляду, вносил нотку веселья и позитива. Теперь же вокруг – унылая картина. Серость и скука. Вот бы баллончик, я бы граффити нарисовал.
Святый боже! А как мне ориентироваться?! Раньше я ориентировался по дулу танка, а теперь? Где кухня, из которой я только что вышел? Где тот участок пола, под которым меня ждет Ройал? Где… Где люди? Люди!!!
Я зигзагом побежал к первой попавшейся двери. Оказалось – Центр Управления. Пустой. Лишь строки программного кода бегут по экрану. Так, отметим это открытие глотком… Вот, отлично.
Чтобы добраться до кладовки, где, скорее всего, находится Вероника, мне нужно смещаться влево. Это я могу. Держимся за стенку, шаг, другой, еще один… Ну вот, дверь. Давай-ка заглянем туда на всякий случай.
Гараж. Пустой, если не считать верстака. Я не сдержал восторженного вопля и заскочил внутрь. На столе остался стакан! Теперь я могу пить культурно. Согласитесь, человек, который шатается по гибнущей базе и пьет из горлышка – это одно, а человек, который шатается по гибнущей базе и пьет из стакана – это совсем другое. Культура!
Следующая дверь оказалась дверью в кладовку. Там тоже было пусто. Остановившись в дверях, я налил и выпил.
– Здравствуй, Николас, – поприветствовал меня грустный голос Джеронимо.
Я щурился, пытаясь сфокусировать взгляд, и, наконец, разглядел, откуда исходит голос. Он исходил непосредственно из Джеронимо, который томился в самом углу кладовки, почти скрытый ящиками.
– Ты – чего тут? – промямлил я.
– Вероника поставила меня в угол, – вздохнул Джеронимо. – Несправедливая мегера. Дай выпить?
– Тебе нельзя алкоголь.
– Ну, тогда плесни коричневой жидкости. Это ведь не запрещено?
Умен! Дьявольски умен. Хитер и коварен. У меня не остается выбора. Спотыкаясь о ящики, я подошел к Джеронимо и протянул ему стакан с коричневой жидкостью.
– Ну вот, теперь мне будет легче перенести заключение, – сказал тот, вернув стакан пустым. – Странным образом коричневая жидкость помогает мне смириться с неизбежной смертью нас всех из-за меня одного.
– А за что ты в углу? – спросил я, держась за один из ящиков, чтоб не упасть. Ящик хотел проявить солидарность и упасть вместе со мной, так что время от времени я менял стратегию и пытался придержать его.
– Я дал Марселино таблетки, убивающие либидо. Нет, прикинь! Он мне поверил, а я виноват! Да какой псих может поверить мне, шизанутому параноику, когда я даю таблетки! Николас, ты бы стал пить таблетки, которые бы я тебе давал?
– Ни за что на свете!
– Ты герой, Николас. Кто ж знал, что от состояния шишки этого идиота будет зависеть столь много. Я лишь хотел уберечь Веронику от гнусных посягательств.
– Вероника! – воскликнул я. – Вспомнил. Вот зачем я пришел. Где я могу найти Веронику? Она здесь? В кухне ее не было.
– О, Вероника… – Мне показалось, что Джеронимо поморщился. – Она в спальне, пытается добиться от Марселино эрекции. Уже практически час как.
– Она – что? – прошептал я.
– Ты меня слышал, Николас. Вот до чего я довел свою сестру. Мне стыдно? Да, мне стыдно. Плесни еще этой чудесной коричневой жидкости. А потом, если хочешь, можешь ворваться к ним и устроить пьяную истерику. Поверь, хуже не будет. Развлекайся!
Я оставил ему стакан, до краев полный коричневой жидкости. Провал в памяти… Очнулся посреди зала. Сходить в туалет и блевануть? Можно, пожалуй. Мутило меня не от выпитого, а от отчаяния и ощущения провала. Все кончено! Это от меня Вероника могла бы сейчас добиваться эрекции, но я всё спустил в унитаз собственноручно.
Последняя фигура речи показалась мне забавной. Я хихикнул и по сложной траектории отправился к дверям туалета, имея в голове весьма смутный план дальнейших действий. Вот дверь буквально выпрыгнула у меня перед носом. Я схватился за ручку, потянул на себя, потом толкнул… В упор не помню, после какой именно манипуляции она раскрылась. Я замер на пороге, глядя, как баран на новые ворота.
«Туалет – слева, – как наяву прозвучал в памяти голос Вероники. – Это – Комната Сексуального Уединения».
– Плевать, – сказал я металлическому раструбу, уходящему в стену. – Никто, ни одна живая душа не посмеет встать между Николасом Риверосом и его правой рукой.
Глава 32
– Ну? Получается? – спросила Вероника.
Она стояла спиной ко мне, сложив руки на груди, и смотрела в стену. Я же сидел на своей койке, тщетно пытаясь спасти базу.
– На секунду мне показалось, что да, но… Нет.
– Тогда попробуй запароленные. Пароль: «mY_Sy5ter_1s_Virg1N».
Я ввел пароль с третьей попытки, и мне открылось еще несколько терабайт порнографии, собранной мелким на его смартфоне. Да, здесь были куда более откровенные фото, некоторые – даже чрезмерно. Мозг хладнокровно оценивал откровенность, тогда как мое некогда великолепное оружие продолжало мирно спать, приближая свой смертный час.
– Ну? – торопила Вероника. – Я что, зря отобрала смарт у Джеронимо? Он, знаешь ли, никогда с ним не расстается, и сейчас наверняка страдает.
Страдает! Что ж, ему надо бы страдать. Никогда не забуду его придурочное выражение лица, когда я выскочил из Комнаты Сексуального Уединения. Хотя что для меня это «никогда»? Час, или меньше? Мелкий умудрился отключить голосовое оповещение – и на том спасибо.
– Почему он так поступил? – хныкнул я, в душе презирая себя. – Я ведь ничего плохого ему не делал! Дал управление базой…
– Ты что, ноешь? – Вероника повернулась ко мне, и я весь скукожился под одеялком, в которое завернулся, спасаясь от внешнего мира, столь несправедливо со мной обошедшегося. – Я тебя умоляю, давай хоть без этого, а? Я вот совсем не умею успокаивать распускающих сопли мужиков.
– У меня ничего не получается! – Я отбросил смартфон на подушку. – А если у меня не получится, мы все умрем! Может, ты хотя бы разденешься, ради нас всех?
– Так,
