– Король умрет, – подытожил Гаальц. – А кто еще умрет – это неважно. Все остальные могли бы служить нам… Но в таких беспорядках гибнет много людей, которым гибнуть необязательно. Сейчас главное другое. Мы должны собрать где-то всех, кто поддерживает нас. Пусть в конце концов все станет ясно. И когда все увидят, сколько нас, что нам достаточно просто явиться и велеть Шарлегайлу убираться… Словом, королева увидит нашу мощь, а мы принесем ей клятву верности… тем самым связав ее навечно и нерушимо с нами. С заговорщиками!
Истаниэль кивнул, лицо его стало суровым.
– Да будет так. Король предоставил нам огромные комнаты. Соберем всех у нас?
– Да.
– А короля это не насторожит?
Гаальц зло ухмыльнулся.
– Некому настораживаться. Слишком много доблестных рыцарей погибло, чьи залы опустели… и где теперь располагаемся вольготно мы. Слишком много погибло воинов не только из пограничных войск, но даже из дворцовой стражи. Я скажу вам то, что вас удивит…
– Что?
– Охраняются только главные двери. Во всем дворе всего четверо стражей, они все в тронной комнате. На охрану остальной части дворца не осталось ни единого человека!
Джон Дэй покрутил головой:
– Тогда что мы теряем? Пойти и прямо сейчас…
Четвертый барон нервно предостерег:
– Вы забыли того странного простолюдина, что пришел с Ланселотом?.. Мне не нравится ни его меч, ни его нечестивый молот. И хотя против толпы он ничего не сможет, но не хотелось бы, чтобы он метнул молот в мою сторону.
Гаальц добавил:
– А когда королева станет единственной правительницей, то кто знает… может быть, он и будет именно тем конюхом… ха-ха!.. И его молот и меч послужат нам. Ведь он, насколько мне уже известно, не присягал служить королю.
Глава 10
Я весь покрылся ссадинами, руки кровоточили, но упорно карабкался по тайным ходам, протискивался, довольный тем, что с ходу постигаю замыслы древних зодчих. Они мнили себя хитроумными мудрецами, а мне эти хитрости – хитрости детей. Я не изучал архитектуру, но я жил в перенасыщенном информацией мире, чудовищно усложненном в сравнении с этим, но для меня привычном, и потому сейчас, после первого шока и полного непонимания, схватываю все, понимаю все, предвижу… ну, не все, но многие действия, которые местным макиавелли кажутся хитроумными, мне представляются на уровне мышления ребенка…
Вынырнул в одном из залов, цапнул факел и благополучно нырнул в дыру, никем не замеченный. Камень пришлось заталкивать обратно всем телом, поворотный механизм от древности ослабел, но все же глыба вошла в дыру, словно притертая пробка от флакона с духами.
От тайного хода в толще стен, как я заметил, иногда отделялись еще, те вели вниз, иногда настолько крутые, что там, в глубине, свет факела выхватывал ступеньки достаточно стертые. Эти явно другого назначения: они и значительно шире, даже мне можно идти прямо, а не по-крабьи боком, а местные вообще пройдут по двое, ход выводит далеко за город, чтобы незаметно для осаждающего врага вывести народ или же, наоборот, ввести тайком подкрепление, поднести продовольствие, запас стрел или смолы.
Я вздрогнул, отступил, едва не взвизгнул: полупрозрачная фигура выступила, казалось, прямо из камня. Я с трудом различал человеческие очертания, даже впадины на месте глаз и рта. Фигура колыхалась, какие силы удерживают, не понимаю, возможно, тоже пленка поверхностного натяжения, как каплю воды.
– Простите, сэр, – произнес призрак тихим шелестящим голосом, – но дальше я не могу вас пропустить…
Я перевел дух, сердце колотится, как у загнанного зверя. Пролепетал:
– Простите… Вы страж, да?
Он медленно покачал бесплотной головой:
– Нет… что вы, нет, конечно. Но, понимаете же, не обязательно быть именно стражником на воротах, чтобы не допускать посторонних… в некое… простите, вам это знать необязательно…
Я спросил жадно:
– А что нужно знать, чтобы пройти?
В его фигуре ясно читалось глубокое сожаление, что вынужден отказать, интеллигентное такое привидение, даже голос стал мягче:
– Пароли, дорогой сэр… Много паролей… Боюсь, что вам никогда не пройти…
– Почему?
Он развел призрачно-белесыми, как черноморские медузы, руками.
– Пароли не простые, отважный сэр… У нас паролями служат отпечатки ладоней, голоса, запахи… Наши незримые стражи отличают своих, а чужим лучше не подходить даже близко… Поверьте, я предостерегаю не зря…
Я сказал поспешно:
– Да-да, понимаю. Главные сокровища защищают целым набором паролей. А у вас там наверняка немалые сокровища, если запрятали так глубоко!
Он ответил бесплотным голосом, однако я услышал в голосе боль и страшное сожаление, в котором одновременно звучало и нечеловеческое презрение к моему ничтожеству:
– Сэр… Для вас это вовсе не сокровища. Уж поверьте!
– А для магов? – спросил я.
Без колебаний, даже не раздумывая, он покачал головой:
– Нет, отважный… Ни маги, ни колдуны, ни кто-либо из вашего… нет, увы, никто… Все это мертво, все останется мертвым. И все здесь мертвы…
Я сказал осторожно:
– Но вы-то не мертвы?
Он спросил удивленно:
– Вы что же, не видите?
– Чего?
– Что я – призрак. Что я бесплотен!
Я пожал плечами:
– Ну и что? Вы же не плотью мыслите?.. Вообще-то даже мы не плотью мыслим, а если и плотью, то не той, которую всегда имеют в виду в первую очередь, из-за чего именуют крайней… А вы, уважаемый, чем бы ни мыслили, но мыслите же?..
Он напомнил осторожно:
– Но у меня нет души…
– Вы уверены? – ответил я вопросом на вопрос. – То-то. Пока никто еще не ответил, что такое душа. Эрго когито сум, верно?.. Другое хреново – вам должно быть скучновато… вот так…
Он смотрел на меня с явным изумлением.
– Если честно, то не так чтоб уж очень… Там внизу очень богатый мир. Хотя, конечно, там нет живых людей, там нет золота и драгоценных камней. Но я как-то уже привык… Сперва я страдал… первые пару сотен лет… или тысяч, не помню. Потом привык, а теперь даже нравится…
Холод сотрясал меня все сильнее. Пальцы заледенели, я чувствовал, что вот-вот выроню факел.
– Вынужден с вами попрощаться, – сказал я. – Все-таки, надеюсь, когда-нибудь…
Призрак кивнул, отступил в сторону и без усилий вошел в гранитную стену. Я заторопился наверх, ноги тряслись уже и от усталости, зубы стучали. Мелькнула странная мысль, что призрак слишком уж странный… Говорит о сотнях лет, намекает на тысячи, но где звериная шкура, каменный топор, волосатые ноги? Да и речь чересчур гладкая… А чего стоит сама система узнавания по отпечаткам ладоней, тембру голоса, чуть ли не по молекулярной или атомарной структуре тела?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
