— Почему на полдень? — спросила я Изота. Он греб первым, а я дожидалась своей очереди. — Ведь Норвегия совсем в другой стороне…
— А мы больше никуда не успеем. — Он поглядел на небо. — Хорошо бы хоть выйти из пролива.
— Куда выйти?
— К вендам.
Пока ленивая память перебирала все, что мне было известно о тамошних землях, небо потемнело и налилось гневом, а Позвизд совсем стих, будто набирал в могучую грудь побольше воздуха и намеревался единым выдохом смести с земли и моря все живое. То там, то тут над темной морской гладью появлялись пенные белые барашки. Я вспомнила свой сон, качающееся под водой лицо страшного Эгира и закусила губу. Думать о худшем не хотелось, но все внутри сжималось при мысли, что под днищем корабля спрятался и тянет вверх громадные ручищи водяной великан. Пожалуй, мне было бы легче вовсе не знать о нем, а наш словенский Морской Хозяин был куда безобидней и понятней этого чужого чудовища.
— Али! — позвал Бьерн. Олав подошел к нему.
— Надо ставить парус, — быстрой скороговоркой сказал кормщик.
— Ты что?! В бурю?
— Бури еще нет, — упрямо мотнул головой Бьерн. — А без паруса не успеем выйти из пролива. Думай, дело твое.
Олав заходил взад-вперед. От носа к корме… Снова к носу. Страх перед чем-то неведомым, мчащимся на нас далекой серой мглы, переполнил чашу моего терпения. выкрикнула я.
— Ну что же ты?
Он вздрогнул, огляделся и негромко приказал:
— Ставьте парус. Изот и Василь, идите к мачте. Топоров из рук не выпускать! Если не успеете снять дарус и вытащить мачту — рубите ее!
Ставший необычайно серьезным Изот вложил весло мне в руки и направился на середину драккара.
Над настилом поднялась невысокая округлая палка и большой, почти вдвое шире самого корабля, парус. «Рысь» рванулась, будто ее что-то ударило, и полетела вперед. Дружно ухнув, мы вытянули весла и закрыли отверстия в бортах. Теперь все, кроме Бьерна, смотрели туда, где край моря сливался с небом. Однако ветер ринулся на драккар внезапно, словно лесной зверь на добычу. «Рысь» легла набок. .Захрипев от натуги, сразу несколько воинов повисли на мачте и попытались выдернуть ее из гнезда, но она не поддавалась. Огромный, наполненный силой Позвизда парус не позволял ей двинуться с места.
— Руби! — завопил Бьерн. Изот ударил топором по древку мачты. На втором драккаре мачту удалось снять до ветряного натиска, и теперь «Малая Рысь» приближалась к нам. Ее острый, высоко поднятый нос нацелился в наш борт. Над гребцами возвышалось лицо Бажена. Судорожно сжимая в могучих руках рулевое весло, он и не думал поворачивать.
— Бьерн!!! — бросаясь к нашему кормщику, взвизгнула я. — Надо развернуть драккар!
Удерживая руль в прежнем положении, Бьерн другой отщвырнул меня в сторону.
— Нельзя! — прохрипел он. — Парус… Нос «Рыси» уже почти ткнулся в борт. Я кинулась ничком на настил.
— Берегись! — заорал Бьерн. Треща и стеная, мачта накренилась, повернулась и, не повинуясь усилиям людей, рухнула на подошедшую слишком близко «Малую Рысь». Там хором закричали, и, будто отзываясь на этот крик, ветер ударил еще сильнее. Огромная волна подняла скрепленные рухнувшей мачтой корабли и смела в воду развешенные по бортам щиты. Мачта пронзительно заскрежетала, сместилась, и обе «Рыси» оказались бок о бок друг к другу.
— Это конец, — выдохнул кто-то возле меня. «Сон-то был вещим… Вещим…» — вертелось в голове, и вдруг перекрывая рев волн и вой ветра, закричал Бьерн. Казалось, он пытался что-то объяснить очутившемуся возле Бажену. Кормщик «Малой Рыси» приподнялся, отчаянно вытянул шею, на мгновение застыл, а затем громко и радостно повторил крик Бьерна.
— Вяжи бортами! — разобрала я.
Что вязать и куда?! Нас уже ничего не спасет, даже боги!
Мимо прошлепали чьи-то ноги, и я подняла голову. Несколько урман навалились на скрепившую корабли мачту, и теми же вантами, что раньше держали парус, принялись привязывать ее к скамьям. Кто-то сцеплял борта крюками, кто-то внакрой укладывал и прикручивал к ним весла. Мокрый и злой Олав метался от одного воина к другому и что-то приказывал. Зачем? Бурю не остановишь громкими криками и крепкими веревками…
Драккар накренился, и вода ударила мне в лицо. Пальцы соскочили с деревяшки. Крутясь, словно волчок, я заскользила прямо к оставленному упавшей мачтой провалу. За ним бушевала и пенилась темно-зеленая смерть. Где-то вверху мелькнуло бледное лицо Бьерна. Он сидел на возвышении и все видел, но даже не шевельнулся, лишь крепче сдавил рулевое весло. «Правильно, — обреченно подумала я, — уж лучше одной, чем всем…» Драккар вновь качнулся. Еще не успевшая схлынуть вода поволокла меня назад. Бьерн выдохнул и закричал. Сильные руки схватили меня за пояс и бросили на скамью. Сверху нависло покрытое мелкими каплями лицо Олава.
— Греби! — приказал он. — Греби, дура! Мокрая рукоять коснулась моих ладоней. Уже ничего не соображая, я привычно принялась сгибать и разгибать спину и лишь потом заметила, что нас уже не мотает, как раньше. Прочно скрепленные корабли дружно, словно братья, переваливались через пенные валы. Теперь это были уже не два драккара, а странный, не похожий на какой другой корабль, и Он не поддавался веселящемуся Эгиру!
Моля всех богов, чтоб не сломалась мачта и не подвели крепления, я принялась грести с удвоенным усердием.
Буря кончилась так же внезапно, как началась. Ветер стих, и вместо крутых, горбатых гребней драккары закачало на пологих, как древлянские холмы, волнах.
— Берег! Впереди берег! — радостно закричал кто-то. Олав поднялся, вгляделся вдаль и подтвердил:
— Берег страны вендов[43].
На берегу располагалось небольшое вендское селище. На отмели с баграми и веревками в натруженных руках стояли молчаливые мужики. Они ждали нас…
— Готовиться к бою! — приказал Олав.
— Не спеши. — Бьерн передал руль Болеславу, слегка отстранил молодого хевдинга и вышел на нос.
— Мы с миром, — сказал он по-словенски, а потом тряхнул головой и перешел на урманский. Кормщик говорил так быстро, что я не разобрала ни слова.
— Что там? Что там? — затормошила я Изота. Лив улыбнулся:
— Они примут нас.
Нас действительно приняли. Венды помогли воинам вытащить драккары, принесли дров для костра и даже поделились сухой одеждой. Ночь мы провели на берегу, а наутро Бьерн отправился в селище просить у местных помощи в починке драккаров.
— Вас просит об услуге Олав, сын конунга Трюггви, — сказал он, — а я всего лишь передаю его слова. Сын конунга щедро заплатит за работу!
